Знаете, какой вопрос Миронову чаще всего задают рядовые граждане, встречи с которыми он периодически проводит? А вот какой: “Сергей Михайлович, вы одновременно крупный госчиновник и лидер оппозиционной партии. Раздвоения личности не возникает?” Миронов всегда отвечает решительным нет. А дальше добавляет, что занимается политикой в свободное от работы в Совфеде время, в стенах же палаты регионов политике не место.
Здесь он, конечно, лукавит. Вчера перед голосованием Миронов сказал сенаторам буквально следующее: “Я прошу вас не подставляться, потому что будут очень внимательно следить за тем, кто и как проголосовал, и прошу вас единогласно проголосовать (за закон), кроме меня. И такое голосование будет означать, что вы меня поддерживаете”. Согласитесь, слова о том, что за сенаторами следят, а голосуя против спикера — его поддерживаешь, — это либо политика, либо что-то из области игр разума.
На самом деле понять Миронова просто: человек хочет усидеть на двух стульях. Казаться пламенным борцом за справедливость и против чиновничьего произвола и одновременно оставить за собой не просто кресло спикера, но и право на тот самый произвол по отношению к сенаторам. Слыть совестью оппозиции и одновременно угодить президенту. Судите сами. Когда Миронов начал критиковать поправки депутатов Плигина и Москальца, ограничивающие возможности спикера Совфеда, позиции Дмитрия Медведева он еще не знал. Поэтому и заявил в стенах “палаты, лишенной политики”, что в законе много несуразицы и Дмитрий Анатольевич, как юрист, это поймет. Однако Дмитрий Анатольевич становиться на сторону Миронова не спешил.
Тогда спикер немного сместил акценты. “Два депутата Госдумы вносят поправки в закон, который внесен президентом и даже еще не вступил в силу. Депутаты правят президента — корректно ли это? Я не буду голосовать за такие поправки и попрошу сенаторов их не принимать”. Однако всего через несколько дней он попросил сенаторов об обратном: поправки принять. Очевидно, что Миронову намекнули: в данном случае единороссы “поправили” президента корректно, он не в обиде. Тут Миронов понимает, что частью власти спикера придется поделиться, но мужественно не упускает возможности похвалить президента и принизить роль плигинских поправок: “Медведев внес очень прогрессивный закон, который является первым шагом к выборности сенаторов. Поправки ничего принципиально в нем не меняют”. И сразу вбрасывает новый пробный камень: “А принципиально что-то изменится, когда сенаторы будут прямо избираться населением”. Теперь Сергею Михайловичу остается дождаться реакции президента или ее отсутствия, с тем чтобы определиться: оставить этот тезис на вооружении либо заявить о его вредности.
