…Он не делал ничего, чтобы прославиться. Манифестов не писал, футболистов не покупал, на гитаре вам не играл. Но с каждым днём внимание людей всё больше обращается к нему. И 15 декабря он затмит (пусть ненадолго) даже ваш тандем.
Может ли быть? Да, потому что в воздухе висит самая удивительная загадка наших дней. В некотором смысле самая важная загадка.
Все знают, что судья должен вынести обвинительный приговор. И все, в том числе обвиняемые, открыто говорят, что оправдательный приговор “в нынешней ситуации” невозможен. Мол, работает государственная машина, ничего не поделаешь.
Но госмашина — не Господь Бог, с ней всякое бывает.
Г-н президент, письмо, которое вы сейчас читаете, начато в апреле. Тогда на встречную полосу выехала чёрная государственная машина с мигалкой, а там ехал простой человек. Что-то его заело, он не уступил дорогу — лоб в лоб! — и государственная машина вынуждена была остановиться. Лицо госмашины выражало злобу и презрение, но давить не рискнула.
Про эту историю в “МК” было письмо к вам под названием “У России появился герой”. Он сделал то, что давно и сильно хотят миллионы, но не решаются. И все были счастливы, что нашёлся такой мужик. В нашем письме даже было написано, что будь, мол, выборы завтра — он выиграл бы их у вашего тандема (при свободном голосовании и честном подсчёте).
И в тот же день пришла мысль о хамовническом судье. Вдруг он упрётся?
Публиковать не стал, чтоб не сглазить. И вообще, есть вещи, которые лучше не трогать. Нельзя понукать: давай-давай, соверши подвиг. От этого только хуже.
Всякому журналисту, конечно, хочется напечатать текст поскорее, но вдруг навредишь, вдруг посеешь сомнения у “заказчика процесса”, и он усилит давление. Всё висит на ниточке, на волоске.
* * *
Что скажет судья, выйдя из совещательной комнаты?
Умный, опытный, он ведёт процесс день за днём полтора с лишним года. За это время давно всё понял, досконально разобрался, видит, что обвинение провалилось. Прокуроры упорствуют, но, кроме смеха и недоумения, их слова почти ничего не вызывают. Да, дело очень толстое — сотни томов. Ну и что? Количество вранья никогда не переходит в качество правды.
Судья давно всё понял. Можно предположить, что последние месяцы он думает не об аргументах обвинения и защиты, а о том, как поступить. Может быть, он каждую ночь об этом думает.
За время процесса он выносил всякие определения, которые возмущали защиту, и даже (по их мнению) нарушал закон во вред подсудимым. И много раз защита заявляла отвод судье. А он каждый раз отклонял отвод, оставался судить. Он выглядел послушным исполнителем властной воли. Но в душу не заглянешь…
Он мог удовлетворить ходатайство о своём отводе и избавиться от этого дела. Назначили бы другого судью, всё бы началось сначала… Но он ни разу не воспользовался случаем избавиться от этой ответственности.
И внимание людей стало переключаться на судью. С обвиняемыми всё ясно, с прокурорами — ясно, с заказчиком процесса ясно.
Но ничего не ясно с судьёй. Да, едет государственная машина. Может ли он стать поперёк дороги? Ведь он сразу окажется на стороне тех, кто ей поперёк горла.
Г-н президент, не обижайтесь на дурацкий вопрос: знаете ли вы, как звали французских генералов и маршалов, которые воевали с англичанами в XV веке? Нет? А тогдашних королей? Тоже нет? Но как звали деревенскую девочку, конечно, знаете. Это все знают, даже двоечники: Жанна д’Арк. Она не собиралась быть ни героем, ни полководцем; и уж, конечно, не рвалась на костёр. Но так сложились обстоятельства. А если точнее: перст Божий упёрся в неё. Он упирается внезапно и в кого попало. А поскольку пути Господни неисповедимы, то и предвидеть это невозможно. Рассчитываешь на человека-винтика, на его послушание, на страх боли, страх смерти, страх за близких, но все эти жуткие (и, прямо скажем, подлые) расчёты — всё же расчёты человеческие, ненадёжные.
Ситуация зыбкая, много непонятного. Политологи-технологи уже семь лет пишут, что Ходор сидит за то, что рвался к власти (то ли премьер-министром хотел стать, то ли президентом). Так называемые знающие люди в приватных беседах раскрывают страшную тайну: Ходор хотел продать родину американцам, не успел. А премьер Путин (всякий раз, как его об этом спрашивают иностранные журналисты или члены Валдайского клуба) говорит, что Ходорковский сидит, потому что на нем кровь, убийства.
Но недавно он за рулём “Лады Калины” гнал по трассе и одновременно давал интервью. Наверно, большая часть его внимания и контроля тратилась на дорогу, и вот что вышло. На вопрос о Ходорковском Путин сказал:
— Он несёт заслуженное наказание (за недоплату налогов. — А.М.). Выйдет на волю — будет свободным человеком.
Прозвучало так наивно, будто он не знает, что идёт второй суд и грозит добавка лет в 10—15. Журналист удивился:
— Вы следите за вторым процессом?
— Вторым процессом? Я, когда узнал о втором процессе, очень удивился, спросил, что за процесс, он ведь уже сидит своё. Какой второй процесс?
Это было 27 августа. “Несёт заслуженное наказание”, “сидит своё” — значит, за налоги. А 6 сентября в Валдайском клубе премьер снова сказал: “У Ходорковского кровь на руках”.
Если так, почему же прокуроры обвиняют его и Лебедева в воровстве?
Убийство хуже воровства. Представьте гнев людей, если б Чикатило судили за долг по квартплате, за неуплату налогов. Как?! Он же серийный убийца! И вот Путин называет Ходорковского убийцей (иностранцы вежливо кивают), а судят за воровство. Это неправильно. Как прокуроры решаются вступать в такое противоречие с лидером нации?
…На судью, когда он выйдет читать приговор, будут обращены, конечно, взоры всего прогрессивного человечества. Но с особым вниманием, с невероятным волнением на него будут смотреть судьи. Десятки тысяч судей и других винтиков. Он может стать примером обывательской покорности, а может… Кто-то же должен первым встать из окопа.
У вас, г-н президент, была такая возможность. И пока еще есть, вы руководитель страны, но…
* * *
Могущественный Понтий Пилат понял, что бедняга не виновен, и уже хотел отпустить, но тут “померещился ему венец на плешивой голове и гнусавый отвратительный голос пропел: Закон об оскорблении величества”. И Пилат струсил, отправил на казнь… Конечно, судья наш не полководец, обвиняемые не философы и тем более не святые. Ну и что? Исторические примеры тем и отличаются, что люди веками примеривают эти истории на себя. И уже миллионы покорных сказали “умываю руки”, уступая машине обвинения, а сколько упрямых пошло на костёр — вообще не сосчитать. Взять хотя бы Джордано Бруно… Ради чего он упёрся? какая разница: кто вокруг кого вертится? Дома дети, впереди пенсия… Но люди устроены так, что могут поступить во вред себе и войти в историю с парадного подъезда. Другие тихонько с чёрного хода, по чёрной лестнице… Помнят и тех и других, но помнят по-разному.
Сталинским судьям было легче. Обвиняемые каялись, признавались. Говорят, Сталин прятался за портьерой, смотрел в дырочку — ему нравилось, как они плачут, хнычут, топят друг друга, бьют себя в грудь. Сейчас не так. И если кто-то захотел бы посмотреть в дырочку (или видео) — там уверенные в своей правоте, весёлые, жёсткие, крушащие прокуроров; и подельники (Алексанян, Бахмина и другие) даже в тюрьме не дали показаний, которых добивались (а у некоторых выбивали) следователи.
Люди не дрессированные звери (но и те, бывает, выходят из повиновения). Люди не роботы; деньги не всесильны; Маркс обломался. Люди упрямы; инквизиция обломалась. Деревенская девочка встала на пути армий, церкви, госаппарата двух стран и — изменила ход истории.
Процесс закончен. Осталось вынести приговор. Что же это за страна, в которой надо быть героем, чтобы судить по закону?
