Впрочем, начнем с объективнейшей из предпосылок — зависти.
Супруга мэра вырастила весьма серьезный бизнес. Не зря сейчас от большинства крупных российских деловых людей требуют как раз того, что жена мэра по собственной инициативе предприняла давно: создания школ и медицинских учреждений, поддержки и развития целых населенных пунктов... Понятно, они вряд ли питают теплые чувства к той, по чьему примеру им настоятельно рекомендовали действовать. И это тоже — мощный источник информационной войны.
Весьма важно, что предприятие Елены Батуриной было одним из крупнейших в стране еще задолго до первой деловой встречи производительницы разнообразных пластмассовых изделий со специалистом по прикладной химии Юрием Михайловичем Лужковым. Но мало кто — не только в отечественной “элите”, но и среди рядовых граждан России — готов поверить: в нашей стране можно немало заработать даже безо всякого воровства. Более того, даже многие несомненные таланты — в том числе и предпринимательские — полагают: талантов у нас не осталось, за исключением криминальных.
Между тем доля “Интеко” в строительном бизнесе Москвы — не более двух процентов. Другие строительные гиганты — вроде “Донстроя” или “Миракса” — за тот же период выросли куда больше. Потому что в Москве — усилиями не только бизнеса, но и городского правительства — грамотно устроен строительный бум. Он не только решил множество проблем дефицита жилья, его физического и морального старения, но и создал условия для привлечения капитала, растекающегося из строительства по множеству других отраслей.
В Москве сделано практически то же, что и в Объединенных Арабских Эмиратах, — создана удобная инфраструктура и комфортные (по крайней мере — на общероссийском фоне) условия ведения бизнеса. Отсюда — бум не только в строительстве, но и в большей части хозяйственного спектра мегаполиса. Просто продукция строительных предприятий заметнее всех прочих.
А уж владелица “Интеко” и сама по себе — без своих зданий — очень заметна. Мэр — человек яркий и талантливый, и эти достоинства не отрицают даже самые рьяные оппоненты — в спутницы жизни выбрал человека не менее одаренного. Тогда как по нашим канонам, идущим от позднесоветских времен, жене руководителя надлежит быть серой мышкой, не заметной даже в дни официальных международных визитов. Вспомним хотя бы, какой лютой массовой ненавистью, заставляющей главу государства сбиваться на явно нелепые шаги в попытках вернуть расположение общества, обернулась зависть множества советских женщин к эффектной и политически активной Раисе Максимовне Горбачевой!
Но, конечно, дело не в одной зависти. Народ еще с позднеперестроечных времен понемногу приучали: нет иной возможности обогатиться, кроме Большого Хапка. А уж хваленая шоковая терапия и подавно свела все рыночные реформы к возможности вырвать из общего хозяйства частный кусок — даже если от этого все хозяйство развалится.
А уж залоговые аукционы и подавно поставили рекорды корыстного цинизма. Для начала нескольким средней руки ловкачам дали громадные займы из казны. Казна, естественно, опустела. И под лозунгом ее спасения этим же ловкачам за казенные деньги продали ценнейшие владения всей страны. Громадные нефтяные месторождения попали в шустрые руки по цене устаревшего нефтедобывающего оборудования. Бесценные залежи никеля и сопутствующих цветных металлов скуплены вместе с кладбищами десятков тысяч погибших при их освоении — за деньги, которых не хватило бы даже на строительство половины домов заполярного Норильска. Страна потеряла богатства своих недр, по сути, только ради того, чтобы на предстоявших президентских выборах вся мощь журналистов, скупленных на корню теми же немногочисленными ловкачами, легла на одну чашу политических весов и вознесла вновь в президентское кресло человека, уже прославленного провалом всех своих планов.
Сейчас государство, правда, пытается вернуть часть тогдашних потерь. Но ренационализация — дорогое удовольствие: благодаря могучему скачку сырьевого рынка (а по словам самих покупателей — благодаря их управленческому искусству) цена отданного в 1995-м возросла в десятки раз.
Одного этого примера достаточно, чтобы понять: даже если бы все инкриминируемое мэру Москвы было достоверно — это ничтожные детские шалости на фоне тогдашнего сговора федеральных властей с перекупщиками украденного у страны. Не говоря уж о том, что сами обвинения откровенно надуманы.
И не только экономические обвинения. Например, мэра постоянно ругают за пробки в столице. Хотя радиально-кольцевая дорожная сеть, сложившаяся в Москве (как и в большинстве городов, растущих со Средневековья), неизбежно порождает множество заторов. И московское правительство — вопреки федеральным изъятиям средств и даже ликвидации Дорожного фонда — делает все от него зависящее, чтобы хоть как-то изменить структуру движения в городе, отнести основные транспортные потоки подальше от центра. Увы, возможно далеко не все. Прежде всего как раз вследствие созданных все тем же правительством столицы условий для роста экономики. В город каждый год стекаются не только многие тысячи бизнесменов, запруживающих улицы соответствующим числом автомобилей. Приезжают и несметные рядовые работники, не только покупающие (иной раз — в кредит) автомобили, но и нуждающиеся в крыше над головой, так что приходится чуть ли не ежедневно выбирать между дорожным и жилищным строительством. И то, что пока удается сочетать то и другое, — несомненное чудо, совершаемое под руководством мэра.
Сам по себе рост населения мегаполиса — постоянный повод для недовольства. Практически все приезжие стремятся проявить себя, состояться в столице — и уже хотя бы поэтому любят Москву. Но само их появление порождает неизбежные неудобства для уже живущих в городе. Поэтому тот, кто переселился лет 10—15 назад, свысока смотрит на приехавшего в прошлом году. На него, в свою очередь, негодующе глядит сын приехавших по организованному набору рабочей силы полвека назад. А над ним насмехается тот, чьи предки — крестьяне, приехавшие в Москву век назад в поисках работы. Невозможно однозначно отделить коренных от приезжих в городе, чье население каждый год прирастает благодаря миграции больше, чем благодаря рождаемости. Сама эта неоднозначность — источник постоянных трений. А негодование выплескивается опять же на мэра: мол, не мешает всяким гастарбайтерам. Хотя стоит правительству Москвы хоть в какой-то мелочи усилить контроль за приезжими и тем самым усложнить пополнение города — тут же поднимается новая волна возмущения от прокуратуры: нарушаете закон, исключивший любые ограничения на приезд в столицу.
Впрочем, все эти неизбежные колебания общественного мнения уже давно привычны, так что их трудно использовать как надежное оружие против мэра. Но на приевшемся фоне особо заметен всплеск новых мотивов травли в последний год и особенно в последний месяц. Тут и скандалы Жириновского, и нелепые заявления Шувалова об отсутствии конкуренции в Москве (уж если ее здесь нет, то во всей остальной России ничего подобного и подавно не найти, как раз в столице бизнесы, нацеленные на один и тот же рынок, а потому жестко конкурирующие, встречаются несравненно чаще, нежели в любом другом месте нашей родины), и возмущение по поводу отпуска мэра во время жары и подмосковных пожаров. Хотя ни сами места пожаров, ни борющиеся с ними службы, ни тем более глобальные климатические колебания столичному правительству не подвластны, а все доступные меры по медицинской и организационной поддержке москвичей опытный аппарат московской власти принимает и без постоянного надзора руководителя. И это еще при всем при том, что из двух с половиной месяцев экологического экстрима Лужков безвыездно провел в Москве весь период, отлучившись только на 6 дней лечения...
Складывается впечатление: на тяжеловоза накладывают одну тонну информационного навоза за другой, пока очередная порция не переломит хребет. Кому-то очень срочно понадобилось, чтобы мэр надломился и ушел именно сейчас.
Особо изощренные аналитики полагают: нынешняя информационная буря в стакане мутной воды — проявление глубочайшего тектонического процесса — столкновения двух политических платформ — даже плит — питерского происхождения. Как известно из геологии, столкновение плит порождает землетрясения и нагромождает горы, кои целым поколениям не разобрать.
Москва и ее мэр находятся на политическом разломе этих плит. Ведь вопрос власти неизменно — в любой стране и в любую эпоху — решается в столице. А уж столица необъятной России — сложнейший организм, пронизанный миллионами политических нервов. Неумелый подход к этому организму может не просто спровоцировать смену власти уже не в самом городе, а в стране, но и привести к распаду страны. Вспомним судьбу СССР! Ее решали улицы не Свердловска, Ленинграда или Киева, а Москвы!
Предыдущий глава государства подобрал себе преемника. Но окружение практически любого руководителя — в том числе, понятно, и нового президента — очевидным образом (иной раз куда больше самого руководителя) заинтересовано в бетонировании существующего варианта и потому постоянно ведет работу по закреплению текущего статуса на долгие годы.
Интересно, в какой мере нынешний премьер, когда помогал нынешнему президенту занять престол, был осведомлен по части исторических прецедентов? Ни в нашей отечественной истории, ни в общемировой практике никогда не заканчивались добром временщики у власти. В лучшем случае временное становилось вечным. Так в недавнем советском прошлом случилось с Брежневым. Его поставили как компромиссную переходную фигуру на время разбирательств и разборок людей посерьезнее — а он всех больших дядьев расчихвостил. Симеон Бекбулатович при “холопе Ивашке” — Иване IV Грозном — да князь-кесарь Ромодановский при “бомбардире Петре Михайлове” — Петре I Великом не в счет. Это — очевидный фарс, устроенный реальными властителями, несомненное “понарошку” с самого начала.
Несомненно, Владимир Владимирович предусмотрел множество сдержек и противовесов вокруг Дмитрия Анатольевича. Команда нынешнего первого лица напирает с такой силой, что обстановка — в частности, прямое гонение из-за Зубчатой Стены на мэра Москвы — выходит далеко за рамки всяческих политических приличий.
Выбор мишени для давления может показаться странным только на первый взгляд. На самом деле кардинально повлиять на всю обстановку в стране могут всего два ресурса. Смена руководителя Москвы, лояльного премьеру и немало поработавшего с ним над стабилизацией положения не только в столице, но и по всей России, открывает дорогу цветному бунту, чью обманчивую эйфорию российский народ еще не испытал, а потому может ей поддаться. Досрочный выход на свободу Ходорковского — символ разрыва с политикой жесткого контроля за любителями превращения собственности во власть. Даже если сейчас Путин располагает многими рычагами управления обстановкой в стране — изрядная часть этих рычагов будет сломана любым из двух ударов.
В стране хватает людей, считающих свой интеллектуальный и финансовый потенциал достаточным, чтобы воспользоваться в своих целях любым катаклизмом. Они сейчас старательно обхаживают Медведева, науськивают его и на политического отца, и на все его главные опоры — в том числе на Лужкова. Но должны же оба президента — бывший и нынешний — понимать: рукотворная буря очень редко остается в запланированных границах. Начнись в стране серьезная схватка за власть — ею скорее всего воспользуется некто третий. Как говорили в древнем Китае: “Если в долине сцепились тигры, царем зверей становится обезьяна”. России это нужно?
А учитывая весь наш предыдущий опыт властной борьбы и набор доступных сейчас инструментов ее, можно не сомневаться: победителем окажется самый изворотливый, страшный и опасный из всех мыслимых и немыслимых противников.
