На последнем заседании президентского совета по нацпроектам и демографии случился форменный скандал. И это отнюдь не водевильная комедия положений. Скандал стал отчетливо политическим. Скажу больше — предвыборным.
Его суть не в повышенном тоне общения президента с членами совета, не в неожиданных обвинениях наподобие резкой отповеди Дмитрия Медведева министру сельского хозяйства Елене Скрынник, заявившей, что академия сельхознаук занимается фундаментальными исследованиями, на что президент не сдержался: “Чем они тогда занимаются — вопросами жизни во Вселенной?” В Кремле по инициативе Медведева произошел не первый, но на этот раз очень громкий сбой в, казалось бы, надежно отлаженной схеме: правительство делает свое дело, президент же командирским голосом дает мудрые и при этом вполне очевидные ценные указания, смысл которых сводится к классическому: “Цели наши ясны, задачи определены — за работу, товарищи!”
На этот раз Медведев прямым текстом заявил: “Отчеты эти надоели смертельно. Надо о проблемах говорить”. И это относится не к какому-то отдельному неудачному выступлению министра или члена президентского совета. Речь идет именно о самой работе правительства.
Почему президент смертельно устал от парадных, не отражающих реальное положение дел отчетов, с которыми он посоветовал “идти на телевизор”, а не на обсуждение в президентском совете, именно сейчас? Мой ответ прост, и в нем нет конспирологии. Все по-человечески понятно: критическая масса президентского недовольства накапливалась исподволь, взрыв же вполне закономерно произошел на обсуждении нацпроектов. В определенном смысле они — детище Медведева, он их курировал, будучи первым вице-премьером, именно они — тот политический капитал, который он предъявил как преемник Путина, которым он гордится и готов всеми силами уберечь от обесценения и сейчас. В том числе и в преддверии 2012 года.
Вот что Медведев говорил о нацпроектах на злополучном заседании президентского совета: “За последние 10 лет мы не придумали ничего более эффективного, чтобы решать эти задачи”. Теперь надо их “адаптировать к задачам модернизации”. Все остальное — “бессмысленный поток слов”. И именно от такого “бессмысленного потока слов” президент “смертельно устал”.
Заболтать, утопить все что угодно в чиновничьем бумагообороте, когда есть поручение и есть на него ответ, “галочка” поставлена, но по существу никакого продвижения нет, — это чиновники умеют делать мастерски. Вот Медведев на заседании президентского совета и вопрошает с нескрываемой болью: “Что нового-то сделано?!”
Ситуация к тому же загнана в тупик самой бюрократической системой. Пять лет назад главу кремлевской администрации Дмитрия Медведева перебросили в правительство первым вице-премьером и главным ответственным за нацпроекты. Потом президент Медведев не стал распускать созданный еще при Путине соответствующий президентский совет. А сам его возглавил. Он ожидал, что таким образом усилит контроль за реализацией нацпроектов и, соответственно, повысит их эффективность. Однако получилось так, что в самом правительстве теперь нет координатора всех нацпроектов, за часть отвечает Александр Жуков, за еще одну часть — Виктор Зубков и так далее. Формально получается, что единственный полнометражный ответственный дежурный — это помощник президента Аркадий Дворкович. Он проникся и после случившегося скандала честно написал в своем микроблоге: “Президент по делу нам врезал. Виноват я. Цитата из сегодняшнего Зюганова: “засуха в мозгах”. Мне кажется, идей достаточно. Полностью согласен с президентом — работать надо СЕЙЧАС!” Однако совершенно понятно, что независимо от бюрократических извивов работать-то по нацпроектам должно правительство.
Получается, налицо конфликт президента с правительством. Значит, ситуация вокруг нацпроектов выявила еще одну трещину во взаимодействии Дмитрия Медведева с Владимиром Путиным. И она более глубокая по сравнению с той, что осталась после памятного столкновения первых лиц государства по поводу госкорпораций. Потому что теперь речь идет не об отдельной одиозной форме совмещения в субъекте рынка функций предприятия и госоргана, а о низкой эффективности работы правительства по социально значимым направлениям, которые президент считает приоритетными. Именно по этим направлениям, включая в том числе и такие показатели, как предоставление жилья уволенным в запас офицерам или молодым ученым (с чего и начался скандал на последнем заседании президентского совета), и будет в первую очередь оценивать деятельность власти избиратель-2012. Так что скандал, как я уже говорил, еще и предвыборный.
Что последует дальше? Если, как рассчитывает Медведев, заседания президентского совета впредь будут проходить не “в золоте” Кремля, не как некое шоу державной мощи, что, опять же по Медведеву, никак не соответствует остроте нерешенных проблем, то впредь подобные скандалы должны стать потише. Узнавать о настроениях и невысказанных мнениях участников остается разве что в их микроблогах. Но главный результат, конечно, другой. Конфликт Медведева и Путина будет развиваться. Это не значит, что от Путина следует ждать быстрого и прямого встречного выпада, как было с теми же госкорпорациями. Путин как молчит о нацпроектах, так и будет молчать — не в его правилах оправдываться. Но в том, что он ответит, причем, что называется, асимметрично, сомневаться не приходится. Как и в том, что такой ответ будут выискивать в его публичных высказываниях во многих высоких кабинетах. Потому что оценивать перспективы и потенциал 2012 года будут, опережая рядовых избирателей, те, для кого президентские выборы — это игра с очень высокими ставками. А делать эти ставки придется.
