Виктор Янукович не раз открыто проявлял симпатию к современной российской политической системе. И за эти три с лишним месяца из нее было взято всё лучшее (по его разумению) — монополизм верховной власти, механизмы маргинализации оппозиции, идея выстроить “вертикаль власти” из однопартийцев, технология переведения свободы слова в “конструктивное русло”, желание “приручить” суды, ограничить свободу митингов и собраний (в Верховной раде на днях уже во втором чтении будет рассматриваться соответствующий законопроект) и т.д. А всякий “порожняк” (опять-таки во фразеологии регионалов) — вроде модернизации, технополисов, высоких технологий и инновационного развития — был оставлен без внимания, об этом в Украине не говорят сейчас ни власть, ни остатки оппозиции.
Ранее большинство политологов сходилось на том, что Украина выгодно отличается от России конструкцией своей политической системы (наличие конкуренции, выборов, сменяемости власти и т.д.), но при этом Россия декларирует свое желание стать “государством развития”, в котором инновационная модернизация была бы мейнстримом. Украина Януковича лишилась преимуществ прежней политической системы, но не обрела пока ни белорусской социальной политики, ни российской воли к модернизации.
Главными выгодоприобретателями в новой политической ситуации стали украинские олигархи, поэтому вполне логично, что налоговое бремя перекладывается с крупного бизнеса на малый и средний. Тем не менее несколько крупных промышленных предприятий (например, металлургический комбинат им. Ильича, “Запорожсталь”) загадочным образом вроде бы поменяли хозяев — на офшорные компании, за которыми маячат яркие фигуры российского олигархата. Но, конечно, наиболее четко за 100 дней видна трансформация политической системы.
Если во времена Ющенко существовала полиархия с рассредоточением политических возможностей между различными кланами, группировками и партиями, что обеспечивало политическую конкуренцию, то за последние месяцы практически вся власть сосредоточилась в руках Партии регионов и конкретно “донецкого” клана. Тимошенковская, проющенковская и прочая оппозиции маргинализированы и устранены от влияния на принятие политических решений (стоит отметить, что в большинстве случаев это происходит из-за их собственной неэффективности). Если для описания нового режима политологи нередко употребляют сравнение с фильмом “Холодное лето пятьдесят третьего”, намекая на криминальное прошлое некоторых ярких представителей новой власти, то для описания оппозиции, пожалуй, подошел бы фильм Эльдара Рязанова “Старые клячи”.
Естественно, многим в России симпатична культурно-языковая политика Виктора Януковича, связанная с расширением сферы употребления русского литературного языка и общей деукраинизацией культурной, образовательной, судебной и делопроизводственной сфер. Однако особенность украинской внутренней политики в том, что дискуссии по языковым, культурным и “голодоморным” вопросам возникают здесь именно тогда, когда власть пытается “заболтать” реальные проблемы — снижение уровня жизни, рост безработицы, повышение тарифов ЖКХ, падение роста ВВП, снижение уровня жизни...
Также в России с удовлетворением восприняли заявления Киева о том, что Украина больше не стремится в НАТО. Однако это по большому счету продажа воздуха в шикарной упаковке с бантиком — столь же громко можно было бы заявить, что Украина отказывается от своих претензий на колониальные владения на Луне. Поскольку вопрос о вступлении в НАТО здесь и так уже давно не стоит на повестке дня — для этого нет ни поддержки населения Украины, ни воли руководства самого НАТО, ни достаточных средств для модернизации украинской армии и ВПК.
В то же время впервые за все годы существования независимой Украины угроза раскола страны стала восприниматься как реальность. Наиболее активные фронтмены правящей партии стараются не сглаживать углы, а старательно посыпают раны своей страны (язык, голодомор, “бандеровская”, “сталинская” и прочие раскалывающие украинцев темы) словесной солью и перцем. Например, тот же министр образования и науки Дмитрий Табачник известен не только своими инициативами по деукраинизации образования, но и фактически расистскими высказываниями в адрес жителей Западной Украины.
Особо чувствительные граждане, склонные к разгадке “знаков судьбы”, полагают, что Виктора Януковича на его президентской стезе сопровождает злой рок: накануне инаугурации развалился памятник легендарным основателям Киева; во время инаугурации перед ним захлопнулись двери; по дороге в аэропорт, чтобы лететь в Харьков на памятную встречу с Дмитрием Медведевым, машина из президентского кортежа насмерть сбила человека, не говоря уже о венке, упавшем на Виктора Федоровича во время торжественной церемонии у Вечного огня...
Но если оставить в покое мистику, то, пожалуй, главная особенность новой украинской власти состоит в том, что для большинства ее представителей независимая Украина является эдакой исторической случайностью. И у них нет никакой проектности по отношению к стране, которую им довелось возглавить. Отсюда — реставрация советской политической стилистики. У Ющенко свой проект страны был (хотя нравился он немногим), у Кравчука — был, даже у Кучмы была некая стратегия многовекторного балансирования. А нынешняя беспроектность облегчила превращение страны в Ukraine Ltd. — государство-корпорацию, существующее для извлечения максимальной прибыли ее участниками.
Но если Россия — это государство-корпорация с уже почти двадцатилетней историей, то Украина становится таковой буквально на глазах, поэтому в ней как раз сейчас идет борьба за контрольный пакет акций — между “донецкой” и российской группами акционеров.
