В уведомлениях, аккуратно сдаваемых в московскую мэрию всякий раз, сказано одно и то же: “Цель мероприятия: требуем соблюдения права граждан собираться мирно на площадях и улицах наших городов в соответствии со статьей 31 Конституции РФ”.
Общество, оппозиция, власть — все вначале дружно не поверили, что у “Стратегии-31”, запущенной в жизнь с моей легкой (действительно легкой) руки, есть настоящее и будущее. “В дачный сезон никто не выйдет”, — ухмылялись ветераны оппозиции. Стандартное их мышление было посрамлено, когда в разгар лета 31 июля и потом 31 августа 2009 года только задержанных на Триумфальной оказалось за пятьдесят и за семьдесят человек. 31 октября количество вышедших на Триумфальную граждан оценивалось в 500—600. Вопреки насмешкам общества, власти и оппозиции, 31 декабря, под самый Новый год, на Триумфальную вышли около тысячи протестующих. Парадоксально, но в вечер этого семейного, вполне невинного праздника упрямая гражданственность одержала верх над душами целой тысячи москвичей.
С самого начала на новорожденное движение обратила пристальное внимание федеральная власть. Представляется реалистичным предположение, что если бы право решать проблему митингов на Триумфальной по 31-м числам принадлежало только московским властям, то митинги были бы санкционированы. Ни один митинг между тем санкционирован не был, поскольку федеральная власть панически боится возникновения “Майдана”.
Со своей колокольни, то есть с позиции группы лиц, находящихся у власти, они правы. Действительно, традиция, которую уже привили москвичам и прививаем России мы, заявители митингов по 31-м числам, — Людмила Алексеева, Константин Косякин и я, — эта традиция угрожает их, этих господ, власти.
С нашей же колокольни абсолютно и тотально правы мы, поскольку и правительство Москвы, и региональные власти (мэры, губернаторы) узурпировали, присвоили себе право разрешать либо не разрешать публичные мероприятия. Присвоили. Самовольно. Вопреки Конституции de facto заменили уведомительный порядок на разрешительный. (И все общество на самом деле смирилось с произволом властей.) Мы, выходящие по 31-м числам на Триумфальную, правы по закону, по Конституции.
В результате образовался постоянный тлеющий конфликт. Власть пытается его уладить, но за наш счет. Нам уже несколько раз через посредников предлагали провести хотя бы один митинг 31-го числа не на Триумфальной, “а потом мы вам будем давать Триумфальную”, — заверяют нас наши adversaries.
“Помогите власти сохранить лицо”, — нашептывают посредники. Они хотят сохранить свое лицо крутых и несгибаемых властителей ценой потери нами нашего лица — уступка власти хотя бы на один раз (к тому же нет серьезных оснований верить, что власть сдержит свое слово) разочарует наших последователей. Начнутся разговоры о том, что “и эти сломались” или, того хуже, “продались Кремлю”, будет посеяно недоверие к нам. Ясно, что мы не можем допустить никаких сомнений в себе и в “Стратегии-31”.
До возникновения “Стратегии-31” в России у оппозиции не было долгосрочной широкой программы действий. Политические организации время от времени наносили наугад, вразброд и, как правило, невпопад разрозненные булавочные уколы власти, не имеющие никаких последствий для ее здоровья. “Другая Россия” стала было проводить периодически “Марши несогласных”, наносившие ощутимый урон власти и внушавшие ей страх. Но, увы, трещина между Каспаровым и Касьяновым расколола коалицию, а Каспаров стал тяготеть к более умеренным методам борьбы. Потому все мои усилия добиться учащения ритма маршей не увенчались успехом. А затем Каспаров и вовсе отказался от практики проведения маршей. А жаль, мы были на верном пути. Нужно было упорно выходить, приучая граждан к традиции храбрости.
“Два слова” о том, надо ли или не надо выходить на Триумфальную.
Мой ответ может быть только один: “Надо”. Не будем швырять во власть горячие слова, но ведь за последний десяток лет властители лишили нас возможности участия в судьбе своей страны. Депутаты нашего парламента суть назначенцы, у нас все меньше политических партий, а те, которые есть, остались в живых, потому что угодны власти. Нужно менять создавшееся положение вещей.
Обыкновенно его меняют на свободных выборах, но свободное волеизъявление граждан в Российской Федерации сегодня невозможно — ввиду тяжелого контроля власти над выборами, ввиду тотального “табу” на оппозиционную деятельность. Потому и избрана хитроумная “Стратегия-31”, поскольку эту лазейку власть закрыть не догадалась вовремя, да и не могла (поскольку следующим “законодательным” актом следовало запретить собираться в группы больше трех человек).
“Стратегия-31” родилась из практики и опыта диссидентов. Она правозащитна в основе своей, потому ее быстрее всех поняли и осознали ее потенциал правозащитники. Бороться со “Стратегией-31” насильственными, полицейскими методами бесполезно, потому что ее победы прежде всего одерживаются и будут одержаны на уровне морали. Так, избиения граждан на Триумфальной были одновременно и будут, если еще случатся, моральными победами граждан и поражениями власти.
Раздавалось и раздается немало голосов, убеждающих нас, что нашему обществу доступны только материальные боли: снижение зарплаты, уровня жизни, и только они могут поднять граждан на борьбу с теми, кто эти боли причинил. Подобные голоса глубоко заблуждаются — стоит ведь только продвинуться мыслью на один шаг, и становится понятно, что аморальная, эгоистичная власть, “власть для себя и своих друзей и близких” есть одновременно и власть жадная, держащая население впроголодь. Борьба за достойную зарплату начинается с борьбы за свободу мирных шествий и собраний, на которых можно в голос потребовать повышения зарплаты. А кроме этого, потребовать справедливых судов… Да что угодно можно потребовать...
