И снова с нами
В учебниках истории 2007 года был абсолютно исключен нравственный компонент отношения к деятельности вождя. Жесткая антисталинская риторика, свойственная 90-м годам, была убрана. Вместо нее появилось новое объяснение необходимости репрессий. Их необходимость была вызвана “стремлением” обеспечить “максимальную эффективность управленческого аппарата”. Соответственно, в результате чисток случилось “формирование нового управленческого класса, адекватного задачам модернизации в условиях дефицита ресурсов”.
В июне 2007 года на прошедшей в Москве Всероссийской конференции преподавателей гуманитарных и общественных наук состоялась презентация пособия для учителей. В этом пособии Сталин оправдывался более активно, чем в учебнике. Пособие вызвало резкое возмущение, в том числе учителей. Один из его авторов, главный редактор “Кремль.орг.” и член руководства “Молодой гвардии “Единой России” Павел Данилин, тогда написал в ответ: “Вы сколько угодно можете поливать меня грязью, а также исходить желчью, но учить детей вы будете по тем книгам, которые вам дадут, и так, как нужно России (как трогательно, и в этом случае личные интересы не отделяют от интересов Родины. — А.Б.). Те же благоглупости, которые есть в ваших куцых головешках с козлиными бороденками, из вас либо выветрятся, либо вы сами выветритесь из образования”.
Тогда, в 2007 году, конференцию, на которой происходила презентация пособия, посетил не только министр образования, но и замглавы Администрации Президента. Такой уровень представительства для обсуждения школьного пособия оказался беспрецедентным. В том же, 2007 году популярная деловая газета утверждала, будто в Администрации Президента были даны указания по формированию оценок исторических деятелей: “Условно такие: Сталин — хороший (утвердил вертикаль власти), но не было частной собственности; Хрущев — плохой (ослабил вертикаль); Брежнев — хороший; Горбачев и Ельцин — плохие…”
Действительно ли “кремлевские идеологи” давали такие поручения или нет — неизвестно. Статью не опровергали. А телеканалы — и это было заметно — в целом стали придерживаться именно такой трактовки. Более того, появился ряд документальных фильмов, которые ранее представить себе в эфире было трудно, разве что — интонационно — году так эдак в 48-м. Как следствие, процент россиян, которые по соцопросам стали в целом одобрять Сталина, стал стремительно расти. Несмотря на то что в новом издании учебника самые прямые и одиозные фразы пришлось убрать, его общая интонация не изменилась.
И тем не менее осенью 2009 года дискуссия о роли Сталина пошла опять гораздо более свободно. В том числе и на ТВ. Объяснение этому одно, и совсем нехитрое.
Президент Дмитрий Медведев в конце октября в своем интернет-блоге так прямо и резко осудил Сталина, как это не делали наши руководители лет десять. Не принять такой сигнал для структур, завязанных на государство, было невозможно. И выяснилось, что люди — как не принимавшие, так и не принимающие людоедскую практику “последнего национально мыслящего политика”, “православного социалиста”, а по-старому “лучшего друга физкультурников” — никуда не делись, на Луну не улетели, в лагерях, слава богу, не сгинули. И когда им дали слово, свою позицию сумели внятно сформулировать.
На самом деле всерьез заниматься исторической ролью Сталина неинтересно. По-любому она в прошлом. Интереснее другое, почему сталинский миф до сих пор так живуч. Почему большая часть населения не ужасается его дьявольскому правлению и не собирается рефлексировать на эту тему, чтобы освободиться от Иосифа Виссарионовича ровно так же, как немцы освободились от Адольфа Алоизовича?
Стандартный ответ, как правило, заключается в том, что Сталин выиграл войну. Лично мне кажется, что это поверхностно. Александр I выиграл войну у Наполеона, по тем временам врага не менее грозного, чем Гитлер, но идолом не стал. А сгинувший пятьсот лет назад Иван Грозный, который никаких “модернизаций” не провел, все войны в итоге проиграл, страну истощил до крайности, предопределив неизбежность развала государства и Смутное время, — до сих пор считается теми же людьми, кто поклоняется его ученику Сталину (тот так и писал на полях книг про Грозного “Учитель”), выдающимся, но оболганным врагами России Карамзиным и Ключевским национальным лидером. И ведь до сих пор (!) об этом Иване Сатанисте спорят с неприличной горячностью. Горячностью, которую, например, невозможно представить в нынешней Англии, когда речь идет о каком-нибудь Генрихе VII.
Забавно, поражения Грозного неоспоримы, но, когда речь идет о некоторой модели правления, они уже роли не играют. Принципы важнее результата. Об основных “движущих частях” этой модели писано-переписано — крайней жестокости, абсолютном неуважении к человеческой жизни, ненависти и страхе как важнейших компонентах общественной атмосферы… Все эти ужасы должны иметь оправдания — их принято оправдывать идеей величия государства.
Если говорить разумно, то на самом деле “величие государства” здесь ни при чем. Злодеи типа Ивана Грозного или Сталина могут лишь разрушать страны, которыми правят. В этом смысле опыт “русского православного социалиста” ничем не лучше опыта его учителя — “русского православного сатаниста”. Сталин так же надорвал страну, как и Грозный.
“Модернизированные” миллионы
Менделеев рассчитал, что к началу XXI века население Российской империи должно перевалить за 600 миллионов человек. Население Советского Союза в 1991-м не дотягивало до 250 миллионов. Русские, которые должны были быть самым многочисленным народом империи, ее хребтом, должны были иметь численность миллионов 400. Сейчас русских чуть более ста миллионов. И это не работа Ельцина и Гайдара, как говорят коммунисты. Это прежде всего работа Сталина.
30 миллионов наших соотечественников погибли во время войны. Пришлось заплатить столькими жизнями за то, что не сумели подготовиться к нашествию. Но еще 30 млн. погибли за годы сталинщины без малейшего вмешательства немцев. Если в наших новых учебниках истории говорят “всего” о 1,5 миллиона погибших в репрессиях, то, надо понимать, это имеются в виду жертвы “большого террора” 37—38-го годов, которые были принесены на алтарь достижения “эффективности управленческого аппарата”. Но еще были погибшие при коллективизации, высылках кулаков, переселении народов; были миллионы погибших в трудармиях и лагерях (под Норильском зарыто не менее миллиона человек)… Западные ученые оценивают количество погибших (не осужденных на расстрел, а умерших от невыносимых условий жизни) тоже в цифру, приблизительно равную 30 миллионам. “Конечно, лгут”, — скажут борцы с фальсификациями истории.
Но, во всяком случае, эта цифра объясняет колоссальную недостачу населения между ожидавшейся Менделеевым и полученной в реальности.
И если 600 миллионов человек могли защитить и обустроить такую громадную территорию, как наша, то 140 миллионам это явно не под силу. Китаю не придется воевать, чтобы занять Сибирь. Мы сами позовем ханьцев — будут необходимы рабочие руки. И не надо иллюзий, очень скоро именно китайцы, исчисляемые десятками миллионов, станут второй после русских по численности национальностью в РФ.
60 млн. потерь не могут не подорвать любой народ. В конце XIX — начале XX века русские — самый пассионарный народ в мире. Экспансия в Среднюю Азию, на Дальний Восток, стремление к черноморским проливам. Потом огромная вспышка революций, огромный энтузиазм “строительства нового мира”, который объективно увлек миллионы и миллионы людей… А сейчас, положа руку на сердце, есть желание расширяться? Есть желание через войны и лишения идти за имперской идеей, идеей всемирного братства или любой другой идеей? Нет такого желания. Главное желание — лишь бы нас не трогали. Кстати, именно поэтому сейчас, в отличие от начала века, в России рождается так мало мыслей, инициатив, интересных всему человечеству.
И это все сделал Сталин
Что им двигало, когда он совершал столь чудовищные, без преувеличения, библейского масштаба преступления? Уж точно не забота о стране и людях, которыми управлял. Думаю, он рассматривал СССР как базу для установления личной власти в мировом масштабе. Об этом же мечтали и еще какой-нибудь Навуходоносор, и в новое время Наполеон. Вообще подобных персонажей было немало. Просто Сталин сумел в XX веке вернуться к рабству в самых очевидных его формах. И волновало его не величие государства, а собственное “величие”. Себя он наверняка ценил чрезвычайно — недаром так себя охранял, не летал, не ездил на фронт и т.д.
В средние века в Центральной Азии были государства, которым их собственные правители “перебивали хребет” в погоне за сиюминутным величием. Опираясь на полную вседозволенность, они исчерпывали силы народа. И буквально через смешные несколько десятков лет империи разваливались, города заносил песок. Ничего не напоминает?
Поэтому идея величия государства, которое неизбежно должно разрушиться из-за непомерной цены, заплаченной за это “величие”, не работает. Вон Кутузов плюнул на величие, сдал Москву, а войну выиграл — это и есть гражданский подвиг.
Побеждающая вседозволенность
Вторая тема, которой бесконечно оперируют поклонники Сталина, его идеологические наследники, — это Победа. Тут есть где развернуться, ведь в отличие от времен Грозного огромная и священная война была действительно выиграна.
Но давайте посмотрим по-другому. Положить за одного немца пять наших — это объективно лучший результат? Или мы настолько хуже как человеческий материал, чем немцы, что меньшего соотношения потерь и быть не могло?
Давайте вспомним того же Кутузова. Он тоже имел дело с лучшей армией в мире. Но он не терял один к пяти. Были готовы отступать до Сибири, но армию в первые три месяца не потеряли. Показали отличную выучку, отменный дух. Справились…
Поэтому говорить, что, заступаясь за Сталина, заступаешься за Победу, — это демагогия. Конечно, в 1941-м все было еще серьезней, чем в 1812-м (хотя, учитывая исторический фактор, вполне сопоставимо). Но если бы Сталин, как глава государства, лучше готовился к войне, не позволил бы Гитлеру обмануть себя, не расстрелял бы, борясь за свою личную власть, тысячи старших командиров, то, глядишь, не потеряли бы к сентябрю 1941-го убитыми, ранеными, пленными (не говоря об оружии и технике) всю довоенную Красную Армию. Все могло бы быть по крайней мере легче.
Не за Победу и не за величие государства заступаются нынешние оппоненты Сталина. А за традиционный ход вещей, за “коллективное бессознательное”, согласно которому власть имеет право на вседозволенность. Это слово — ключевое для объяснения того, зачем захотелось нынче реабилитировать Сталина. Сталин есть символ вседозволенности власти. А Победа вроде бы эту вседозволенность оправдывает.
Веками самодержавная власть, а потом власть генсеков, учила и крестьян, и дворян, и разночинцев, что имеет право на все. Что закон не имеет значения и т.д. Об этом тоже много и подробно писали. Как и о том, что со вседозволенностью властей все смирились. К ней все привыкли настолько, что считают ее в порядке вещей. Наверное, такая точка зрения имеет право на существование. Не зря же майор Евсюков, когда ехал расстреливать людей в магазине, поверх одежды нацепил форменный китель. Видимо, считал, что он ему дает больше прав.
Но опираясь на вседозволенность, сейчас никакую модернизацию произвести невозможно. Нельзя строить постиндустриальную экономику, не преодолев подобные общественные стереотипы. Причем преодолеть их надо и на идеологическом, и на практическом уровне. Те же, кто и сегодня пытается завести старинную шарманку, на самом деле не хотят никакой модернизации, никакого развития. Они боятся конкуренции, разучились работать в условиях, когда вседозволенность не разрешена.
Более того, их деятельность объективно ведет к разрушению государства. Нарушения на выборах 11 октября, о которых можно было много прочитать в прессе, и есть пример такого разрушения страны. Наплевательство не только на законы, но и на мораль, здравый смысл. Жаль, если за эти нарушения никто так и не ответит.
Уверен, Медведев, выбрав для своего обращения в блоге тему сталинизма, правильно чувствует, что в отношении к этому вроде бы историческому сюжету кроется ответ на другой вопрос: сумеем ли мы войти в будущее? Займем ли свое достойное место в глобальном мире? Или еще совсем немного — по историческим меркам так просто чуть-чуть — поиграем в традиционные идеологические игры, и тогда последние 140 миллионов россиян просто станут заложниками этих игр и растворятся в китайском море. И так и не сумеют сделать шаг вперед и совершить “ненасильственную модернизацию”, о которой с легкой руки того же Медведева сейчас принято говорить.
