Уже через три с небольшим недели страну ждет забавная политическая коллизия. С марта по май 2008-го именовать себя Президентами РФ с полным правом смогут два человека.
2 марта Дмитрий Медведев будет избран третьим в нашей истории президентом страны. Но его инаугурация пройдет лишь в мае. Свои полномочия Владимир Путин тоже сложит только в мае…
Вопрос о том, как власть намерена выходить из этой пикантной ситуации, застал спецов по конституционному праву врасплох. В российской истории ничего подобного раньше не было.
Как следует из неформальных разъяснений юристов и чиновников, в период “Х” Медведев будет неформально называться “избранным президентом”. Но официально его титул будет звучать как “первый заместитель председателя Правительства РФ”. Конечно, после подведения итогов выборов Дмитрию Анатольевичу выдадут особое удостоверение. Но там будет лишь значиться, что он выиграл выборы президента.
Увы, но далеко не все коллизии, связанные со сменой власти, будут решены с такой же легкостью…
Настоящий прыжок в неизвестность совершит Россия в теперь уже совсем скорый день президентских выборов. Такой фантастической ситуации, как сейчас на одной шестой части суши, пожалуй, еще не было ни в одном государстве мира. Имя грядущего победителя выборов легко предсказывается с точностью даже не в 100%, а в 300%. Но вот точный ответ на вопрос “кто будет реально управлять страной” сегодня, кроме пары человек, способен дать разве что египетский сфинкс.
Не окутана туманом лишь одна важная проблема. То, чего от лидеров страны требуют ее национальные интересы, совершенно очевидно.
Элитные страдания
В минувшем ноябре в Москве без особого шума прошел очередной фестиваль православного фильма “Лучезарный ангел”, в организации которого принимала участие супруга тогда еще не престолонаследника Светлана Медведева. В самый последний момент один из спонсоров внезапно передумал и отказался выделять миллионы рублей на призы победителям. Сегодня, по слухам из околоцерковных кругов, незадачливый бизнесмен рвет на себе волосы и достает всех предложениями стать единоличным спонсором фестиваля.
Скорее всего столь не вовремя сэкономившему коммерсанту уже бесполезно претендовать на “близость к трону”. Мало того что он столь зрелищно подмочил репутацию, так и конкуренция просто огромная. Даже самые “технические” члены окружения Медведева задыхаются от лавины звонков давно исчезнувших было знакомых с предложениями типа: “Старик, что-то мы с тобой сто лет не виделись! А надо!”
По-настоящему серьезные люди, конечно, не прибегают к столь вульгарным приемам. “В обстановке неопределенности члены элиты пытаются одновременно продемонстрировать свою прежнюю лояльность уходящему президенту и готовность служить президенту следующему, — сказал мне тонкий знаток нравов в коридорах власти. — Оба эти импульса могут запросто войти в конфликт. С одинаковой легкостью можно и оказаться впереди паровоза, и отстать от поезда. Кто-то на этом обязательно обожжется”.
В таких условиях дальновидные политигроки предпочитают ждать, наблюдать и не делать лишних движений. Типичной является, например, ситуация в российском правительстве. Несколько министров всячески дают понять, что у них есть железобетонные гарантии насчет своего будущего. Но большинство ведет себя по-другому.
Взять, скажем, премьера Зубкова. Еще считанные недели назад он доводил чиновников прямо-таки до белого каления своей неумеренной активностью. По рассказу осведомленного источника “МК” в Белом доме, 4 января премьер срочно отозвал из новогодних отпусков всю верхушку аппарата правительства.
Явившись к шефу, номенклатурщики, многим из которых пришлось за собственные деньги возвращаться с зарубежных курортов, были несказанно удивлены. Оказывается, сразу после завершения новогодних каникул премьер намерен выступить с неким “обращением к нации” по поводу успехов правительства и его планов на будущее. И им предлагается срочно засесть за подготовку этого судьбоносного текста.
Проклиная все на свете, аппаратчики выполнили задание. Утром 8 января проект речи был отдан премьеру. Но уже вечером того же дня после консультации Зубкова неизвестно с кем прозвучал отбой. “Судьбоносная речь” трансформировалась во вступительное слово премьера на рядовом правительственном мероприятии.
Лишенный удовольствия обратиться к нации, Зубков заметно поскучнел и даже потерял вкус к накачкам подчиненных. Накануне своего предполагаемого отлета на Всемирный экономический форум в Давосе министр экономического развития Эльвира Набиуллина вдруг отказалась от поездки. Она выразила тогда опасение, что в Швейцарии может быть объявлено об окончательном вступлении Украины в ВТО. Для России это означало бы, что Киев получит прекрасную возможность шантажировать Москву, которую в ВТО пока не пускают. И Набиуллиной очень не хотелось комментировать эту новость, находясь на “месте торжества”.
Услышав о демарше коллеги, министр финансов Алексей Кудрин, которому предстояло отправиться на давосскую амбразуру в одиночку, пришел в состояние крайнего недовольства. Председатель правительства получил от шефа Минфина настойчивую просьбу урезонить паникершу Набиуллину. Но, проведя с Эльвирой Сахипзадовной воспитательную беседу, премьер лишь развел руками. Мол, она упирается. Не отдавать же ей письменный приказ!
Похожая апатия овладела и большинством подчиненных Зубкова. По словам обитателей Белого дома, все сколько-нибудь важные решения перенесены на срок после мая. Конечно, в таких отсрочках нет ничего криминального и удивительного. Перед сменой власти жизнь в аппарате замирает в любой стране Запада.
Что отличает Россию, так это полная готовность элиты принять любое решение уходящего президента по поводу будущей конструкции власти. Есть и еще одно отличие — позиция рядовых граждан, которые относятся к своим политикам совсем иначе, чем простые западные жители.
Блеск и нищета эволюции
“Главная беда российской демократии заключается вовсе не в злом Кремле, Сечине или Путине, а в полной политической апатии населения. В 1991 году нам казалось, что мы боремся за свободу. Но на самом деле нам была нужна возможность без очереди покупать колбасу каждый день и свободно ездить за границу”, — сказал мне видный представитель элиты.
Российский менталитет с его чрезмерным почтением к начальству — это действительно серьезная проблема. Как метко заметил Станислав Белковский, в нашей стране “причиной популярности власти как правило является ее сила, а отнюдь не ее действия”.
Однако возлагать все бремя вины на население тоже не совсем честно. Как показывает западный опыт, когда граждане свыкаются с “колбасой без очереди”, они постепенно начинают предъявлять совсем другие требования к политической элите. И обычно после первоначального бурного сопротивления элита отступает. Но нюанс в том, что для этого требуется время.
Возьмем, например, главную мировую демократию — США. Формально равные права черного населения были декларированы еще при президенте Линкольне в 1864 году. Но массовые попытки ими воспользоваться начались лишь почти сто лет спустя — в 50—60-х годах XX века. Ясно ведь, что Мартин Лютер Кинг стал общенациональным черным лидером не только благодаря масштабу своей личности, но в первую очередь из-за появления социального заказа. Если бы он попытался чего-то громко требовать за 50 лет до этого, его бы просто повесили на ближайшем дереве при полном равнодушии его чернокожих братьев.
По самым оптимистическим оценкам экспертов, в России процесс политического пробуждения населения может начаться не раньше чем через 15—20 лет стабильной и сытой жизни. Весь вопрос в том, что будет происходить в этот промежуток. Ведь, как много раз бывало в прошлом, элита может запросто завести страну куда-то не туда. И тогда гражданам вновь будет не до политического пробуждения…
Если вернуться из прекрасного далека в реалии 2008 года, то кто бы ни стал сейчас реальным лидером страны, он будет проводить политику прежде всего в интересах правящего класса. А планы у наших правителей, судя по отдельным намекам, весьма амбициозные.
Прежде всего речь идет не просто о сохранении собственности, захваченной номенклатурно-олигархическими кланами, а об ее увеличении. Например, интересные метаморфозы могут начать происходить с государственными корпорациями. “Сейчас в госкорпорациях уже полно соблазнительных активов, но еще мало денег, — сказал мне работающий ныне в частном бизнесе бывший высокопоставленный сотрудник разведки. — Чтобы накачать их инвестициями за счет казны, потребуется еще 1—2 года. После этого может начаться процесс их акционирования с последующей приватизацией”.
Благо красивое обоснование для подобного шага придумывается в три счета. Либеральные экономисты уже сейчас кричат на всех углах, что государство — неэффективный собственник и управленец. Власти требуется только публично признать их правоту.
Другая неизбежная особенность политического курса любой новой российской власти — демонтаж старой советской системы социальных гарантий. В частных разговорах самые крупные спецы по социалке признают, что продолжению ползучего перевода образования и здравоохранения на частные рельсы нет альтернативы. Так что не исключено: через некоторое время россияне будут вспоминать с ностальгией даже времена Зурабова.
Но фокус в том, что курс в интересах элиты вовсе не обязательно означает, что все остальное население должно превратиться в лузеров. Восемь путинских лет — прекрасное тому подтверждение. За это время питерские друзья ВВП превратились из никому не известных бывших сотрудников спецслужб в хозяев страны. Но значительная часть рядовых граждан тоже не осталась внакладе. Миллионы людей из нового среднего класса могут сегодня повторить слова бывшего британского премьера Макмиллана: “Мы никогда не жили так хорошо!”
Одним словом, в рамках авторитарной модели полно самых разнообразных вариантов — от невыносимых до вполне терпимых. И сейчас Россия вновь оказалась на развилке.
Так уж повелось, что отцам — основателям государств приходится становиться еще и основоположниками традиций. Например, американцы любят кичиться своими двухсотлетними демократическими традициями. Менее известно, что, если бы не первый глава страны генерал Джордж Вашингтон, эти традиции вполне бы могли и не появиться на свет. Сначала Вашингтон отказался от предложения армии стать диктатором. Затем генералу пришлось отбиваться от конгресса, желавшего титуловать его не иначе как “его высочество президент”!
Если вести речь о механизме смены власти, то первый Президент России Борис Ельцин по определению не мог положить начало традиции. Его передача президентского кресла Путину была вынужденным шагом. Сам править Борис Николаевич дальше просто не мог.
Но вот Владимир Владимирович находится сегодня совсем в другой ситуации. ВВП часто повторяет, что первое лицо государства — всего лишь наемный менеджер. Однако пока эти слова остаются всего лишь риторическим изыском. Российская власть как была монархической по своей природе, так ею по-прежнему и является.
Но сегодня у ВВП есть уникальный шанс сломать принесшую нам столько бед традицию ничем не ограниченной личной власти. Для этого Путину достаточно не на словах, а на деле передать власть Дмитрию Медведеву. Причем насколько эффективным лидером окажется Дмитрий Анатольевич, в данном случае вопрос второстепенный. Важно, чтобы в России установилась традиция: лидер государства отбывает срок в Кремле, а потом передает эстафету кому-то еще.
Станет ли ВВП нашим Джорджем Вашингтоном? Если Путин откажется от своего публично объявленного намерения стать премьером, ответ на этот вопрос будет очевидным. Ну а что, если не откажется?
Жертвенный премьер
В незабвенные советские времена доведенные до отчаяния скудостью информации западные кремленологи делали выводы о расстановке сил в Кремле на основании публикуемых два раза в год в журнале “Огонек” панорамных снимков членов Политбюро на Мавзолее. Этот на первый взгляд странноватый способ был не таким уж наивным. Как рассказал мне один из ветеранов отечественной журналистики, каждый раз накануне публикации фото в редакции получали запечатанный пакет из ЦК с указаниями, в каком порядке, куда и чью голову приклеить.
Нынешним кремленологам приходится строить умозаключения на основании не менее “верных” признаков. Например, много шума в узких кругах наделал январский указ ВВП о передаче контроля над госсобственностью за рубежом из ведения президентского Управления делами в Министерство экономического развития. Этот документ был расценен как первая ласточка в процессе перетекания функций из Кремля в правительство в преддверии перехода туда Путина.
Но зачем ВВП соглашаться на понижение? Если отбросить вариант с Медведевым в роли современного “всесоюзного старосты” дедушки Калинина, то в пользу премьерства Путина есть один весомый аргумент.
“Если Путин попробовал бы соскочить, здесь началась бы такая свара из-за передела собственности, что неизвестно, чем бы это кончилось, — сказал мне уже упомянутый ветеран спецслужб. — Медведев на первых порах будет неспособен грамотно распорядиться президентским ресурсом”. С таким мнением согласился и член свиты самого Дмитрия Анатольевича: “Путин — это система. А Медведев — пока еще нет”.
Если следовать подобной логике, то для ВВП было бы вполне разумным некоторое время побыть премьером, помочь за это время Медведеву приспособиться к его новой роли, а потом отойти в сторону. Ведь у президента Путина на первых порах тоже был “дядька” — оставшийся с ельцинских времен глава кремлевской администрации Александр Волошин.
Но в связке Путин—Волошин никогда не было неясности по поводу того, кто в ней является главным. В связке Путин—Медведев такая неясность существует по определению.
Если отбросить романтические иллюзии, то получится, что вариант с переходным премьерством ВВП чреват огромным риском и для Медведева, и для Путина. Либо один из этой пары окажется униженным, либо другой потеряет свой заоблачный рейтинг. Третьего не дано.
Детей иногда обучают плавать, просто выбрасывая их за борт. В случае с президентством мгновенное полное погружение — самый лучший вариант. Каждый день занимающийся плаванием Дмитрий Анатольевич отнюдь не ребенок. За его плечами восемь лет работы на высших постах в стране и опыт участия в многочисленных бюрократических схватках. В 2004 году, например, и могущественный Сечин, и практически все юридическое сообщество страны были категорически против назначения Антона Иванова председателем Высшего арбитражного суда. “За” был лишь один Медведев, сумевший в конечном итоге продавить повышение старого друга.
При обучении Медведева президентскому ремеслу наличие на втором по важности посту в стране сверхавторитетной фигуры будет Дмитрию Анатольевичу только мешать. В условиях отсутствия в стране революционной ситуации первое лицо, кто бы им ни был, вообще не нуждается в страховках или подпорках. Одного авторитета его должности более чем достаточно. Большую часть своего правления генсек Черненко провел на больничной койке. Но никому и в голову не пришло покушаться на его власть...
Но если Путин все-таки пойдет в премьеры, главные испытания выпадут именно на его долю. В нынешней российской системе власти чуть ли не главная функция премьера — выполнять роли громоотвода. Ведь президент всегда должен оставаться чистеньким!
Для следующего главы правительства это будет особенно актуальным. Все восемь лет путинского президентства и стране и ее лидеру очень везло. Внешнеэкономическая конъюнктура была исключительно благоприятной.
Но сейчас в мировой экономике повсюду грозовые облака. Да и внутри страны нынешний экономический курс фактически исчерпал себя. Бюджет трещит по швам. Надо сокращать либо расходы на социалку, либо на силовые структуры и связанные с ними отрасли промышленности. В силу того, что страной правят силовики, догадаться, что выберет власть, не слишком сложно.
Отечественные товаропроизводители балансируют на грани потери конкурентоспособности из-за огромного импорта и “утяжеления” рубля. Разрядить ситуацию могла бы девальвация национальной валюты. Но это означает падение уровня жизни среднего класса, не говоря уже о бедных слоях населения!
В таких условиях от премьера может потребоваться пожертвовать чуть ли не всем своим политическим капиталом, как это случилось с Кириенко в 1998 году. Вряд ли привыкшего к всенародному обожанию Владимира Владимировича особенно прельщает подобная доля.
Горизонталь власти
“С точки зрения пропаганды для шефа выбран либеральный курс. Но Медведев прежде всего реалист. А реалист в сегодняшней России по определению не может быть либералом!” — так член окружения Дмитрия Анатольевича ответил мне на вопрос о будущем политическом курсе третьего Президента России.
Конечно, пока все рассуждения о “курсе Медведева” носят бессмысленный характер. Пока не выяснится, кто будет первым лицом в новой конфигурации власти, аналитики обречены на гадания и блуждания в темноте. Зато абсолютно ясно, чего требуют интересы страны. Передача властных полномочий от ВВП к Медведеву должна носить реальный, а не формальный характер. А идеи новой “либеральной оттепели” не должны остаться на уровне риторических заклинаний.
Может показаться, что к 2008 году система вертикали власти вступила в свой золотой век. На самом же деле государственный механизм находится в глубоком внутреннем кризисе. Всевластие президента иллюзорно и имеет четко обозначенные границы. Первое лицо страны может уничтожить любого чиновника и бизнесмена и поменять курс государственного корабля.
Но превращение независимых общественных институтов вроде парламента, прессы и суда в “бумажных тигров” не прошло для страны и ее главы даром. Всесильный “хозяин вертикали” фактически превратился в объект манипуляций со стороны бюрократического аппарата. Ведь любой политик — даже ВВП или Медведев — это всего лишь человек. Он не может проконтролировать все. А в отсутствие других контролеров аппарат способен придумать убедительное объяснение даже для самых сомнительных действий.
“В тотально коррумпированной бюрократической системе указание президента часто не является решающим аргументом. Его ведь с легкостью можно заволынить, — дает свою версию происходящих в стране глубинных процессов Станислав Белковский. — Чем дальше, тем больше вертикаль власти превращается в горизонталь. У каждого из приблизительно 15 кланов внутри власти есть свой “приватизированный” кусок силовых структур и государственного аппарата. И каждая из этих групп решает исключительно свои вопросы”.
Насчет “горизонтали власти” сказано, возможно, чересчур хлестко. Но наша политическая система, безусловно, балансирует на грани вступления в новую и очень опасную фазу. То, что не власть существует для народа, а народ для власти, декларируется почти что официально. А как иначе назвать публичное выражение злости губернаторами из-за того, что подведомственное им население “неправильно проголосовало”?
Хватит ли у Дмитрия Медведева сил и желания, чтобы хотя бы осадить рождающегося на наших глазах уродливого дракона? И будет ли ему вообще предоставлен шанс вступить с ним в бой? Россия всегда славилась своими “вечными вопросами”…
