Как нам вернуть Чечню? Сегодня этот вопрос может показаться бессмысленным. Нельзя ведь вернуть то, чего никогда не имел. А история отношений Москвы и Грозного ныне представляется как непрерывная цепь конфликтов: кавказские войны царей — сталинская депортация — дудаевский мятеж.
Но на самом деле кровавые драмы последних лет были отнюдь не неизбежны. Сейчас в это верится с трудом, но еще пятнадцать лет тому назад Грозный был вполне нормальным советским городом. Вечерами чеченская и русская молодежь вместе заполняла самую “центровую” местную дискотеку в парке имени Кирова. В отношении кино вкусы, правда, различались. Чеченцы предпочитали ходить в “Космос”, где непрерывно крутили индийские ленты. Русские — в многочисленные кинотеатры под открытым небом, где крутили “Пиратов ХХ века”. В выходные грозненцы устремлялись на загородные турбазы “Беной” и “Чишки”. Популярными среди местных русских были и автопрогулки по горной Чечне. Даже в самом далеком ауле туристам ничего не грозило. Преступность была очень низкой. Даже обычные во многих других национальных республиках массовые драки “коренных” и русских подростков и то были редкостью.
Разумеется, местный колорит чувствовался и тогда. Вовсю процветала кровная месть. Например, шофер, сбивший пешехода-чеченца, должен был как можно быстрее заплатить “выкуп” родственникам жертвы. Иначе водиле могло не поздоровиться.
На улицах Грозного не было принято публично целоваться. Даже ходить, держась за руку, рисковали отнюдь не все парочки. На школьных дискотеках чеченские девушки никогда не танцевали “медляки”. А на городские они могли приходить лишь в сопровождении своих старших братьев. Чеченские же юноши не должны были никому позволять идти впереди себя. Иначе бесчестье.
Среди золотой чеченской молодежи было супермодно ночи напролет кататься взад-вперед по улице Ленина и постоянно дудеть в клаксон. Победителем считался тот, у кого трель самая заливистая.
В конце 80-х идиллия в Грозном начала сходить на нет. В ранее преимущественно русском городе стали появляться толпы джигитов из чеченских аулов. (Городские чеченцы презрительно называли этих своих соплеменников “гуронами”.) Резко вырос уровень преступности. “Однажды под моими окнами всю ночь забивали ногами человека, — рассказывает один из тогдашних русских жителей Грозного. — Я позвонил в милицию, но никто так и не приехал. В другой раз всю ночь были слышны звуки перестрелки”. Местные русские стали ощущать на себе все больше недоброжелательных взглядов. Обыватели с тревогой шептались о неких националистических партиях, бросающих вызов властям.
Но подобные процессы шли тогда во всех без исключения восточных республиках СССР. В целом обстановка в Чечено-Ингушской АССР оставалась вполне терпимой. В краю горцев по-прежнему функционировали органы власти, милиция, суд, прокуратура...
Так дело обстояло до тех самых пор, пока в игру не вступил центр.
Именно Москва помогла превращению Чечни в анархический заповедник. Увидев дело рук своих, центр быстро ужаснулся. Но вместо анализа своих действий Москва начала лепить одну новую ошибку на другую. После каждого ляпа задача исправления ситуации в Чечне становилась все более трудновыполнимой. В конце концов машина разрушения республики стала работать на автопилоте.
Акт I (лето—осень 1991 года)
6 сентября 1991 года. В Грозном идет сессия Верховного Совета Чечено-Ингушетии. Внезапно прямо в зал заседаний врываются боевики Дудаева. Еще через несколько минут депутатов грубо выбрасывают на улицу. Реакция Москвы на госпереворот следует незамедлительно. В Грозный летит правительственная телеграмма с... поздравлением! И.о. главы российского парламента Руслан Хасбулатов поздравляет всех с “падением коммунистического режима”!
В чем подоплека странного поведения главы высшего законодательного органа страны? В 1989 году партийным лидером Чечено-Ингушетии впервые в ее истории стал этнический чеченец Доку Завгаев. До этого в кресло главы допускались только русские. Тогда это событие казалось триумфом демократии и здравого смысла. Но в силу особенностей чеченского менталитета оно имело весьма разрушительные последствия. Легендарный горский полководец Шамиль однажды поставил диагноз: “У чеченцев нет зиндана для своих преступников и пьедестала для своих героев”. Иными словами, горцы не осуждают злодеяния своих соплеменников, но при этом не признают над собой власть другого чеченца. В полном соответствии с этой традицией лидерство Завгаева было признано лишь одной группой родственных ему тейпов (кланов). Одним из недовольных клановых лидеров был заместитель Ельцина в российском парламенте Хасбулатов.
До августа 1991 года хасбулатовская ненависть не представляла для Завгаева смертельной опасности. Но после провала путча поддержавший было ГКЧП глава Чечни остался без своих покровителей. Руслан Имранович, напротив, стал одним из самых могущественных людей в государстве. “Хасбулатов сразу же получил от Ельцина карт-бланш, — сказал “МК” один из тогдашних ближайших соратников российского президента. — Ему было сказано: твоя республика, вот сам и разбирайся!” И.о. спикера немедленно взялся за дело. Весь российский госаппарат начал работать на свержение Завгаева.
Параллельно с этим лидер Чечни подвергся атаке и с другой стороны. Против него стали активно выступать и местные националисты во главе с недавно выписанным из Эстонии генералом Дудаевым. Но Хасбулатова, это, похоже, нисколько не беспокоило. Руслан Имранович был убежден, что националисты помогут ему свергнуть Завгаева, а потом отойдут в сторону. Мол, это мои ребята. Они ведь недавно Белый дом защищали!
Режим Завгаева действительно быстро пал. Но вместе с ним развалился и весь местный госаппарат. С легкой руки центра власть перешла в руки Дудаева и К°. Интересно, что Хасбулатов очень долго не мог поверить, что его кинули. Почти все правительственные здания были захвачены боевиками. А и.о. спикера все свое выступление по чеченскому ТВ посвятил обливанию грязью Завгаева!
После этого фиаско в Москве поняли, что отдавать решение чеченских проблем на откуп Хасбулатову нельзя. Ситуацию в Грозном тогда еще можно было переломить. Дудаев еще не стал общепризнанным национальным лидером. Республика была по-прежнему нашпигована воинскими частями. Неплохими были шансы на достижение компромисса с новыми лидерами. “Я предлагал тогда министру обороны Шапошникову: давайте сделаем Дудаева главкомом ВВС, — заявил “МК” один ведущих российских экспертов по Кавказу генерал Ким Цаголов. — До сих пор убежден, что Джохар бы согласился и помог бы нам разрулить ситуацию в Чечне!”
Но Москва действовала по-другому. Во время начала кризиса Ельцин находился в отпуске в Сочи и ни с кем не общался. Во всяком случае, попытки шефа КГБ России Иваненко доложить президенту по телефону о событиях в Грозном оказались безуспешными. Борис Николаевич не слишком озаботился чеченской драмой и после своего выхода из отпуска. Все было вновь передоверено президентским подчиненным.
В Грозный один за другим прибывали парламентеры из Москвы, каждый из которых дул в свою дуду. Ни один из этих чиновников и понятия не имел о чеченских обычаях. Поэтому переговоры лишь ухудшали ситуацию. После общения с тогдашним ельцинским любимцем, госсекретарем Бурбулисом Дудаев презрительно заметил: “Не знаю, кто он по должности. Секретарь, кажется. У меня тоже секретарши есть! Что у вас за секретари без полномочий?!”
Весьма двусмысленную роль играл и Горбачев. По некоторым данным, посланцы Президента СССР уговаривали Дудаева не слушаться Ельцина и сулили Чечне статус союзной республики.
Самый катастрофический эффект имело пребывание в Грозном вице-президента Руцкого. Бравый летчик обнимался с Дудаевым и уверял всех, что “двум генералам” с легкостью удалось договориться. Зато, едва сойдя с трапа самолета в Москве, Руцкой громогласно объявил своего недавнего чеченского визави “бандитом”. По кавказским нормам более оскорбительное поведение трудно себе представить.
В конце концов Москва решила покончить с “гидрой чеченского сепаратизма” одним ударом. На Кавказ были направлены самолеты с внутренними войсками МВД. Транспортники с людьми сели в одном аэропорту, самолеты с боевой техникой — в другом. Дополнительную сумятицу вновь внесло вмешательство Горбачева. Все еще сидящий в Кремле союзный президент запретил войскам что-либо предпринимать...
Дудаев пришел в полный восторг. Весть о появлении “иностранных захватчиков” в один миг сплотила вокруг него большинство чеченцев. Самолеты с нашими “горе-вояками” были быстро блокированы. В Москве в парламенте и в окружении Ельцина все сначала погрузились в шок. Но очень быстро наступило и успокоение. Независимость Чечни была признана де-факто.
Акт II (1991—1994 годы)
Российский переговорщик с Дудаевым генерал Ким Цаголов однажды рассказал ему притчу о пограничной корове. Травку эта буренка щиплет на российской стороне границы. Зато доят ее исключительно в Чечне. “Именно так ты хочешь построить отношения между Москвой и Грозным, — сказал чеченскому лидеру генерал, — но, Джохар, так не бывает!” Дудаев с этим согласился. Хотя у него были все основания этого не делать. Притча московского гостя удивительно точно описывала реальные взаимоотношения между Россией и Чечней.
Вскоре после своего прихода к власти Дудаев сделал британской фирме “Томас де ла рю” заказ на печатание чеченских банкнот. Но введение собственных денег оказалось ненужным. В первые три года правления Дудаева Москва регулярно платила чеченским пенсионерам и бюджетникам, финансировала другие нужды Грозного. В ответ федеральный бюджет не получал ровным счетом ничего. Дудаев и К° мгновенно звонили в Москву, если центр вдруг задерживал трансферт. Но как только речь заходила о выплате налогов в федеральный бюджет, ичкерийцы быстро вспоминали, что у них “независимое государство”. Кремль же делал вид, что ничего ненормального в Чечне не происходит. Например, Ельцин даже издавал указы об акционировании “Грознефти”, которые, естественно, никто и не думал исполнять.
За этим странным поведением Москвы стояла простая логика. Во-первых, российским властям было абсолютно не до Чечни. Все силы Ельцина и Хасбулатова уходили на борьбу друг с другом.
Во-вторых, многие высшие российские чиновники обнаружили, что существование независимой Чечни может быть исключительно выгодным для них лично. Эпоха правления военного летчика Дудаева стала для грозненского аэропорта временем невиданного расцвета. В месяц здесь приземлялось до 150 самолетов, битком набитых товарами. Все это без всякой уплаты таможенных пошлин затем отправлялось напрямую в Москву и другие наши города. В кругах людей осведомленных было тогда модно шутить, что за компьютеризацию России благодарить следует прежде всего Шамиля Басаева. Именно его фирма контрабандой поставила в нашу страну огромное количество оргтехники. Естественно, без соучастия обладателей самых высоких постов в Москве подобное было бы невозможным.
Огромные деньги делались и на чеченской нефти. Для переработки на Грозненский нефтеперерабатывающий завод аккуратно поставлялось “черное золото” из России. Говорят, поставки продолжались даже после того, как в 1994 году российские войска пересекли границы Чечни.
Не остались в стороне от выгодного бизнеса и наши генералы. Они демонстрировали просто фантастическую готовность расстаться с содержимым своих чеченских оружейных складов. Как профессиональный военный, Дудаев, естественно, обожал всякие оружейные прибамбасы. Но часто наши военные оставляли в Чечне даже то оружие, на которое ичкерийцы официально не претендовали. Например, для эвакуации из Чечни 173-го гвардейского объединенного учебного центра командование твердо пообещало прислать военные транспортники. Но почему-то вместо них в Грозный прилетели пассажирские “Ту-134”. Огромное количество оружия пришлось просто бросить...
Список способов, с помощью которых горцы и их славянские партнеры делали деньги, можно продолжать бесконечно. Накопив первоначальный капитал, чеченцы тут же принялись его инвестировать. Огромные деньги тогда вкладывались в российское ТВ, игорный бизнес, другие сферы. Именно в те годы зародились многие существующие и поныне российские бизнес-империи. Если бы Чечня не была “суверенной”, они бы никогда не возникли.
Акт III (весна—зима 1994 года)
Осень 1994 года. Ельцин решает: использовать ли для усмирения мятежной Чечни переговоры или военную силу? Первоначально ставка делается на первый вариант. Эмиссары Ельцина и Дудаева обсуждают даже конкретные места рандеву двух президентов: Кисловодск, Нальчик или подмосковная дача. Но внезапно происходит событие, путающее “кремлевским голубям” все карты. “Я сидел в комнате отдыха, когда помощники принесли свежий выпуск одной московской газеты с большим интервью Дудаева, — рассказал “МК” один из тогдашних главных московских кураторов Чечни. — Ельцин там открыто назывался алкоголиком. Я сразу понял, что это конец. Борис Николаевич не терпел личных оскорблений. И действительно, вскоре мне пришлось выслушать гневный окрик президента: “И вы хотите, чтобы я имел дело с этим человеком!”
Вскоре после этого эпизода Ельцин дает санкцию на насильственное свержение “криминального режима Дудаева”: сначала руками чеченской оппозиции, а затем с помощью прямого введения федеральных войск. “Кремлевским голубям” типа Батурина, Филатова или Шахрая категорически приказывается “не лезть” в чеченские дела.
Несколько недель спустя несдержанность чеченского лидера и вовсе убила последний шанс на мир. Для последней попытки договориться с Дудаевым Ельцин отправляет к нему шефа военного ведомства Грачева. По словам высокопоставленного источника “МК”, глава Чечни посылает того матом. Павел Сергеевич немедленно преисполняется горячим желанием отомстить.
Первый президент Чечни вообще отличался переменчивостью настроения. Во время задушевных бесед с российскими переговорщиками Дудаев горько вопрошал: почему Ельцин меня не признает? Почему он меня не принимает? Находясь в таком настроении, Джохар Мусаевич часто санкционировал предварительное подписание соглашений о разграничении полномочий между Москвой и Грозным. (Кстати, одна из этих бумаг все-таки вступила в силу. После замены слова “Чечня” на “Татарстан” его подписали Ельцин и Шаймиев.)
Но после московских посланцев к Дудаеву неизменно заходили идеологи ичкерийской независимости типа вице-президента Яндарбиева. Яндарбиев в сотый раз повторял генералу свою замысловатую теорию. Вооруженный конфликт с Россией, мол, очень выгоден для нас. Это позволит разрушить дофеодальную тейповую структуру Ичкерии и быстро построить в республике гражданское общество! Джохар Мусаевич задумывался и находил все эти аргументы убедительными. Достигнутые с Москвой соглашения дезавуировались. По чеченскому ТВ передавалась очередная речь президента с обещанием “стереть Россию в ядерной катастрофе”.
Но эксперты по Кавказу по-прежнему убеждены: заставить Дудаева бросить дурить и договориться с Москвой было в 1994 году вполне реально. Фанатики типа Яндарбиева могли сколь угодно долго вещать о “гражданском обществе”. Но курс ичкерийского руководства определялся расчетливыми бизнесменами. Когда этим людям была выгодна “независимая Чечня”, они поддерживали идею суверенности. Если бы их бизнес-интересы вдруг потребовали официального замирения с Москвой, Грозный мигом бы заговорил по-другому.
Возможно ли было создать такую ситуацию? Однозначно да. Одно время Кремль начал было использовать тактику уничтожения экономической базы чеченского сепаратизма. Например, в начале 1994 года были перекрыты возможности несанкционированного вылета самолетов из Грозного за рубеж, запрещен беспошлинный ввоз товаров. Было решено также построить 78 км железной дороги в обход Чечни. Но довести эту работу до конца Москва не смогла. Или не захотела.
В любом случае все спецы по Чечне были категорически против введения войск. Некоторые из этих людей буквально валялись в ногах у ельцинских советников, умоляя не делать этого. Кремлевцам в сотый раз повторялась известная любому знатоку Кавказа истина. Чеченцы могут сколько угодно драться между собой. Но как только появляется внешний враг, ичкерийцы сразу объединяются и начинают свирепо сопротивляться.
Почему же московская верхушка поддалась эмоциям и не послушала профессионалов? Тогдашнее руководство страны можно разделить на две части. Одни политики искренне не понимали последствий принимаемого решения. Это, например, сам Ельцин. По воспоминаниям соратников, Борис Николаевич тогда так и не счел нужным детально изучить кавказские обычаи. Президент был абсолютно убежден, что после введения войск режим Дудаева развалится как карточный домик. Сюда же можно отнести и министра обороны Грачева. Будь Павел Сергеевич поразумнее, он вряд ли бы стал давать обещания взять Грозный одним парашютно-десантным полком. Ведь в конечном итоге именно эти заявления разрушили карьеру Грачева.
Но едва ли меньшая доля вины лежит и на другой группе политиков. Эти слуги народа, напротив, все очень хорошо понимали. Некоторые из них типа Примакова предупреждали президента, что вводить войска ни в коем случае нельзя. Но вот убеждать Бориса Николаевича более настойчиво не решился почти никто. В знак протеста в отставку, например, ушел один только министр юстиции Калмыков. Возможно, конечно, что переубедить Ельцина уже было не в человеческих силах. Не исключено, что президент не отказался бы от вторжения, даже если бы группа ключевых министров коллективно ушла в отставку.
Но кто знает? Факт в том, что шанс сделать это так и не был до конца использован. Кремль допустил самую страшную ошибку за последние десятилетия...
Дальнейшее известно. Проигранная война. Хасавюртский мир. Прием “и.о. премьера Ичкерии” Шамиля Басаева на высшем уровне в московских госучреждениях. Новая, лучше подготовленная силовая акция. Ситуация в Чечне пошла по кругу.
Финал
По рассказу Примакова, в 1995 году Ельцин вдруг заявил на заседании Совбеза России, что он уходит в отставку из-за своих ошибок в Чечне. Неясно, был ли этот порыв президента искренним. Или Борис Николаевич твердо знал, что соратники его отговорят?.. Но, как бы там ни было, президентская оценка тяжести своих чеченских просчетов была вполне адекватной. В историю России Ельцин войдет не только как ее первый демократически избранный президент, но и как лидер, погрузивший страну в пламя новой кавказской войны.
Путину все досталось уже в предельно запущенном состоянии. Сейчас в Чечне есть проблемы, которые представляются неразрешимыми.
Финансовый айсберг. По слухам, один из высших чиновников администрации Чечни ради сохранения своего кресла недавно раздал в Москве взяток на пять миллионов долларов. Чечня является одной из главных расходных статей федерального бюджета. (Точную сумму назвать нельзя. Расходы разбиты по разным статьям.) По оценкам экспертов, от 50% до 90% выделяемых средств разворовывается. Для лидеров чеченских боевиков и их иностранных компаньонов конфликт на Кавказе — это тоже кормушка. Получается, что многие власть имущие с обеих сторон кровно заинтересованы в продолжении войны.
Огонь по своим. Все дни осады “Норд-Оста” в штабе по освобождению заложников почти безвылазно находился один из лояльных Кремлю чеченских политиков. Вскоре после штурма он вернулся в свою квартиру в элитном московском доме. Не прошло и получаса, как с криками “Всем на пол!” туда ворвался ОМОН. Еще раньше дом этого политика в его родном чеченском селе был полностью разграблен некими федеральными вояками. Любопытно, что стоящие рядом виллы известных боевиков тронуты почему-то не были... Подобные истории в Чечне можно услышать на каждом шагу.
Конечно, у силовиков своя правда. В Чечне они находятся в откровенно враждебном окружении. Им не до особых политесов. Но нельзя отрицать, что быть пророссийским чеченцем предельно трудно.
Чечня как дубинка. Несколько лет тому назад Березовский озвучил в узких кругах московского политбомонда теорию “управляемого конфликта”. Суть ее очень проста. Манипулируя событиями в Чечне, можно кардинальным образом влиять на властный расклад в Москве. Отставка силовых министров в 1995 году, победы Ельцина и Путина на президентских выборах 1996 и 2000 года — все эти и множество других важных событий были прямо связаны с Чечней... Борис Абрамович давно вылетел из кремлевского фавора. Но его теория жива. Чечня и сейчас рассматривается российскими слугами народа как мощная политдубинка, которую можно использовать против друг друга.
То же самое верно и в отношении иностранных партнеров России. Им же тоже нужны рычаги давления на Путина. Сразу после теракта на “Норд-Осте” кремлевский агитпроп стал убеждать сограждан, что это событие радикально изменит отношение Запада к Чечне. О том, что год назад похожие вещи говорились про события 11 сентября, Ястржембский и К° предпочли не вспоминать. Скорее всего, позиция Запада по Чечне по-прежнему не будет совпадать с кремлевской. Не зря же в Москве шепчутся, что Вашингтон давит на Данию, требуя не выдавать Закаева...
В последнее десятилетие Кремль постоянно бросался в Чечне из крайности в крайность. Использовались то одна голая сила, то одна голая дипломатия. Но почему нельзя использовать оба метода одновременно? Ведь общеизвестно, что лучше всего переговоры ведутся именно с позиции силы!
Очень похоже, что сегодня Кремль вновь совершает свою традиционную ошибку. Да, конечно, о переговорах с Басаевым не может быть и речи. Террористов необходимо уничтожать. Но ограничиваться в Чечне одними только силовыми действиями нельзя. Весь мировой опыт свидетельствует: подавить подобным образом сепаратистское движение невозможно.
Разумеется, у власти сейчас достаточно ресурсов для продолжения своей нынешней линии в Чечне. Но тогда ситуация будет только ухудшаться. Возможностей для этого, увы, тоже больше чем достаточно. Есть, скажем, пример Израиля, где редкая неделя обходится без масштабного теракта. Есть еще более страшный пример некогда процветающей страны — Алжира. Сегодня в результате жесткого клинча между властями и исламскими боевиками всякая нормальная жизнь здесь фактически остановилась...
