13 февраля исполняется 100 дней со дня назначения Сергея Шойгу на пост министра обороны России. Отмечать 100 дней — чисто армейская традиция. Правда, в армии это всегда были последние 100 дней до приказа, когда «дед» окончательно получал статус «дембеля» вместе с причитающимися по такому случаю негласными привилегиями. Сегодня — что возможно и неплохо — традицию переиначили и отмечают первые 100 дней пребывания чиновника в должности как его начальный рубеж: что сделал, чего добился, как успел показать себя за это время?
А Сергею Шойгу успевать приходится больше других: только успел отсчитать 100 дней пребывания в должности губернатора Подмосковья, как его перекинули на Минобороны.
В этом разгромленном его предшественниками ведомстве через 100 дней о серьезных победах говорить, конечно, рановато. Хотя тенденция просматривается: по данным опроса фонда «Общественное мнение», на начало февраля Сергей Шойгу — самый популярный российский министр, и 68% респондентов полностью одобряют его первые шаги на посту главы военного ведомства. Правда, рейтинг Шойгу зашкаливал и раньше, и многие считают, что 68% — это шлейф прежней его популярности в МЧС. Но, согласитесь, от этого даже тяжелее: народная любовь ко многому обязывает.
В 2007-м назначение военным министром налоговика Сердюкова — бывшего директора «Ленмебельторга» вызвало шок. Военные восприняли это как пощечину. С таким же успехом, говорили тогда генералы, верховный мог сделать министром обороны и своего лабрадора Кони.
Совсем иной оказалась реакция на назначение Шойгу. Надо было видеть зал, когда ждали его первого появления в качестве министра обороны: генералы смеялись как дети, целовались, подолгу трясли друг другу руки... Все понимали: ушел чужой, пришел свой. Армия неделю пила. Даже Путин в телеэфире встречи с доверенными лицами был вынужден попросить прекратить это всеобщее ликование. Но утихло оно не скоро, отразившись даже на народном фольклоре.
Ну вот какие анекдоты придумывали про Сердюкова?
Примерно такие: «Новый министр обороны Сердюков сразу нанес ощутимый удар по США. Прочитав его биографию, от смеха скончалось несколько десятков высокопоставленных сотрудников Пентагона».
А еще так: «Разговаривают два генерала. Один: если Сердюкова сделали министром обороны, то начальником Генштаба может стать Волочкова! Другой ему: тихо ты, не каркай!»
Особенно потешались над мебельным прошлым военного министра. Как только его не называли: Фельдмебель, Табуреткин, интересовались, какой у него стул... Шутили про ДСП (гриф: для служебного пользования), который Сердюков заменил на ДВП. А ближе к закату его карьеры стали шутить уже так: «Вчера на Параде Победы Сердюков продемонстрировал новую форму: на его пиджаке было четыре боковых кармана — в прежние два его деньги уже не помещаются».
Интересно, что при Шойгу тема карманов тут же была интерпретирована иначе: «Первое указание Шойгу: новая форма для высших офицеров будет вообще без карманов».
Про Шойгу тоже шутили, но по-другому. Смеялись, что его надо клонировать, и сочиняли инструкции: «В случае нехватки министров теперь нужно выдавить шнур и вытащить Шойгу». Говорили даже так: «Чем спасатель отличается от спасителя? Спасатель — это профессионал типа Шойгу, а спаситель — это любитель типа Христа».
Казалось бы, как не завидовать такому всеобщему признанию?
А ведь не позавидуешь! Это как на минном поле: у тебя нет права на ошибку.
Возможно, кто-то не согласится: чего осторожничать! После такого предшественника что ни сделай — все хорошо. Но это как посмотреть…
На мой взгляд, самое важное отличие Шойгу от Сердюкова, которое проявилось в первые 100 дней, — умение слушать, а главное, слышать тех, кто в военном деле разбирается лучше, чем он. Ничего зазорного в этом нет — нельзя же быть профессионалом во всем.
Люди поняли это. Возврат на парад суворовцев, попытка навести порядок в военном образовании и медицине, остановка продаж военного имущества, обращение лицом к проблемам российской оборонки — все это безрезультатно доказывали Сердюкову военные профессионалы. Но тот их не слышал. Шойгу услышал. Даже 100 дней не понадобилось.
И вот уже те, кто раньше ворчал из-за угла, ругая реформаторов, вдруг вышли из тени, заявляя, что лично желают участвовать в строительстве армии. Засуетились уволенные офицеры и генералы, активизировалась Академия военных наук, Совбез напомнил о своем существовании… А в прошлую субботу удивили участники общероссийского офицерского собрания, всегда выступавшего в оппозиции к Минобороны. «Пришло время забыть о политических противоречиях и прошлых обидах, умерить личные амбиции и стать реальной силой в общественной системе защиты российского государства», — сказал в своем выступлении председатель высшего совета офицеров запаса России генерал-полковник Леонид Ивашов.
Какие-то 100 дней, и такие перемены! А всего-то сменили одного министра на другого. Что же принципиально изменилось?
Изменилось главное: военным дали понять, что они больше не «зеленые человечки», а граждане, от действия или бездействия которых зависит судьба армии.
Один крупный отставной военачальник недавно рассказал мне, как он решил связаться с новым начальником Генштаба генералом Валерием Герасимовым по очень важному вопросу. Того на месте не оказалось, и ему пообещали, что генерал перезвонит. «Я, конечно, решил: все как при Макарове — сплошные отговорки, — рассказывал он. — Но как же я был удивлен, когда Герасимов действительно перезвонил и самым внимательным образом выслушал все, что я хотел ему доложить!»
Кто-то скажет: пустяки. Я отвечу: нет. Именно из такого отношения руководителя и его команды к людям складывается в народе тот авторитет, который не купишь никаким повышением денежного довольствия и с которым можно двигать любые реформы.
Есть авторитет — есть что терять. Отсюда: выверенность и взвешенность решений. Правда, решения принимаются на основе докладов снизу. А с этим пока беда, потому и ошибки неизбежны. Офицеры, ошалевшие от бесконечных реформ, унижения, давления, еще не могут понять, что на сей раз хотят наверху. Те из них, кто кроме «есть!» и «так точно!» знал еще и другие слова, быстро попадал под сокращение. А тот, кто выжил в «новом облике», научился подстраиваться, замалчивать, приукрашивать — короче, отменно врать.
Но на вранье ведь ничего не построишь. И чтоб отказаться от вранья, 100 дней мало. Так что работа министру предстоит большая (если его, конечно, не бросят в очередной прорыв). И главное, что нужно сделать, — вернуть военному человеку чувство собственного достоинства. Ведь только достойные люди способны выстроить достойную армию.
