Мнение большинства специалистов сегодня примерно следующее: договор СНВ-1 был ущербным для России и отражал слабость нашей страны начала 90-х. Мы тогда были вынуждены пойти на невыгодные условия, предложенные американцами. Теперь ситуация изменилась, многое из того, что закреплял договор СНВ-1, для нас уже неприемлемо. И в первую очередь — драконовские меры контроля.
Во-первых, это касается американских инспекторов, которые в круглосуточном режиме осуществляли проверку всех наших межконтинентальных ракет-носителей, которые делались на заводе в Удмуртии. По данным “МК”, в новом варианте документа такой пункт проверки уже не предусмотрен.
Во-вторых, по данным наших источников, российские переговорщики сумели добиться того, чтобы данные телеметрии испытательных пусков наших новых ракет больше не передавались американской стороне.
Это требование договора СНВ-1 выглядело вообще абсурдно. Мы сами, своими же руками, передавали США точные данные о полете ракеты — времени работы двигателей, траектории полета, моменте отделения боевых блоков, — которые американцы могли использовать для своей ПРО. То есть миллиарды рублей, истраченные на создание новых ядерных комплексов, мы все эти годы выбрасывали на ветер, фактически заботясь лишь о точности американских противоракет.
В-третьих, как утверждают, удалось прийти к согласию по поводу наших мобильных “Тополей”. Изначально США предлагали условия по контролю за ними вынести отдельной строкой. Американцы, как и раньше, хотели бы ограничить районы и маршруты их патрулирования, количество одновременно находящихся на дежурстве машин и т.д. Обосновывалось это тем, что у США нет мобильных комплексов. А потому мобильные “Тополя” — слишком уж явное преимущество России перед США, и потому оно должно быть под особым контролем.
Однако, по нашей информации, российские переговорщики на это не пошли, сумев доказать, что в таком случае само понятие “мобильность” теряет всякий смысл. В ответ они предложили считать мобильными носителями американские подлодки, на которых размещено 432 ракеты (у нас — 268). И раз уж США хотят ограничить передвижение наших “Тополей” (их у нас сейчас чуть более 200 единиц, из которых “Тополь-М” — 15 штук), то мы вправе потребовать аналогичных мер: обозначить районы патрулирования подлодок США, заставить их нести боевое дежурство только в надводном положении и т.д. Американцы, естественно, на такое не пошли, и мобильные “Тополя” оставили в покое.
В-четвертых, по некоторым данным, нам удалось убедить американцев засчитывать стратегические носители с неядерным оснащением как ядерные.
Дело в том, что США давно уже практикуют оснащение стратегических носителей, к примеру бомбардировщиков В-52, не ядерными, а обычными средствами поражения. Благодаря высокой точности (авиационная ракета, пущенная с В-52 с расстояния в нескольких тысяч км, попадает в форточку!) их боевая эффективность сравнима с ядерным зарядом, но они способны выполнить ту же задачу без его применения.
Американцы предлагали исключить такие системы из списка стратегических носителей, чтобы они не попадали под количественное ограничение носителей в новом договоре СНВ. Однако Россия не согласилась. Аргумент был примерно следующий: сегодня, к сожалению, у нас нет возможности определить, оснащен этот носитель ядерным или обычным боезарядом. После старта ракеты мы уже не успеем этого узнать, а потому в любом случае наш ответ будет ядерным.
В-пятых, будущий договор не должен повлиять на планы России по модернизации ее ядерного потенциала. В частности, он не ограничит поступление в войска нового комплекса “РС-24” с разделяющимися головными частями. А также не сорвет планы по созданию новой тяжелой ракеты, которая должна через несколько лет прийти на смену “Сатане”.
А теперь о грустном…
Все вышеперечисленные пункты, с некоторыми оговорками, можно считать серьезной победой России в диалоге по СНВ. Однако российские переговорщики были вынуждены пойти и на некоторые компромиссы, учитывая ряд политических факторов. В частности, критику представителей Обамы со стороны его оппонентов–республиканцев, которые по-прежнему являются влиятельной силой в американском обществе. Переговоры еще не закончились, а у них в ходу уже аргументы типа: когда мы были у власти, то контролировали ядерные арсеналы русских, а пришли демократы — и США сдали позиции. В результате по ряду важных вопросов мы так и не смогли отстоять свою точку зрения.
Во-первых, по информации “МК”, у американцев по-прежнему сохранится возвратный потенциал (способность нарастить количество боеголовок на развернутых носителях за счет ранее снятых и хранящихся на складах боезарядов). Будет ли возвратный потенциал как-то ограничен, пока не ясно. Некоторые наши специалисты считают, что он не должен превышать одной трети от количества развернутых боевых блоков.
Сокращение ракет по договору СНП (об ограничении стратегических наступательных потенциалов) от 2002 года США производили за счет уменьшения числа боеголовок на ракетах “Минитмен-3” с 3 до 1 и на “Трайдент-2” с 8 до 4. Только за счет возврата боеголовок, при необходимости, американцы смогли бы быстро обеспечить себе четырехкратное превосходство.
Хотя некоторое превосходство у них и так имеется. Сегодня, по данным наших военных, США имеют 5573 боезаряда, а Россия — 3906, то есть на 1500 единиц меньше. К тому же все эти годы наши боезаряды выводились из строя в основном по старости, а потому возвратный потенциал у нас практически отсутствует.
Во-вторых, по данным наших источников, в новом документе стороны договорились остановиться на 700—750 единицах ядерных носителей. Для нас — не самые лучшие цифры. И вот почему.
По состоянию на июль 2009 года США имеют 1195 носителей, Россия — 811. То есть у США почти на 400 носителей больше. На встрече в Москве президенты России и США утвердили рамки ограничений для нового договора: носителей в пределах от 500 до 1100 (боеголовок для них от 1500 до 1675 единиц).
1100 — это число носителей, которое хотели бы оставить американцы. Тогда из их нынешних 1195 им почти ничего не пришлось бы сокращать, лишь те самолеты, подлодки или ракеты, что и так не боеготовы.
500 — это та цифра, которая больше бы устроила нас, так как из нынешних 811 носителей новых у нас — единицы. И массового их поступления не предвидится. В результате, по прогнозам экспертов, к 2017 году — концу действия нового договора — за счет выхода из строя старых ракет, самолетов и подлодок наши ядерные силы могут сами собой сократиться до 300 — максимум 500 носителей.
К примеру, в РВСН у нас уже сегодня осталось порядка 400 ракет. Из них 82% — это РС-18 “Стилет”, РС-20 “Сатана” и старые “Тополя” — их предельные сроки службы продлялись уже не раз. К 2017 году они уж точно не доживут. Значит, только для того, чтобы поддержать имеющееся количество ракет, РВСН должны ежегодно получать порядка 50 новых комплексов. В это верится с трудом. До сих пор они получали 6—7, а то и меньше.
Оставшееся количество носителей приходится на флот и дальнюю авиацию. Это тяжелые бомбардировщики “Ту-95МС” (64 машины) и “Ту-160” (16 машин), которые могут нести до 896 крылатых ракет. А также морские силы: 172 носителя с 612 боезарядами.
Однако дальнюю авиацию сегодня уже нельзя считать эффективной компонентой стратегических ядерных сил. Ведь, чтобы выйти к точке пуска крылатых ракет, самолеты должны сначала совершить длительный полет в зоне контроля систем ПРО-ПВО противника, где они становятся прекрасной мишенью. Базируются “стратеги” всего на двух аэродромах и не несут постоянного боевого дежурства в небе (их возобновившиеся эпизодические полеты окрестили боевым дежурством явно сгоряча), что в условиях военного конфликта делает их одними из первых объектов для поражения высокоточным оружием. К тому же к 2017 году стратегических бомбардировщиков останется не более 60 штук, и планов ввода в строй новых не прослеживается.
На флоте положение даже хуже. Морская ракета “Булава”, на которую сделана главная ставка, взлететь никак не может. А значит, на ближайшую перспективу в морской группировке можно рассчитывать лишь на подлодки проекта 667БДРМ с ракетой “Синева” (96 ракет, 384 боезаряда). Да и то пока их не начали списывать в связи с окончанием срока службы.
В общем, как ни считай, но, если в будущем договоре носители ограничат цифрой 700—750, нам придется не сокращать, а, наоборот, наращивать производство носителей. И вполне возможно, новый договор СНВ станет для России не планом разоружения, а рубежом для новой гонки вооружений. Вот только выдержит ли ее наша экономика? Советский Союз в свое время не выдержал. Развалился…
