Дмитрий Орешкин, политолог: «Вопрос о преемнике сегодня задается для того, чтобы снять его актуальность. Поясню: чем ближе мы будем подходить к 2024 году, тем реже его будут задавать. Но пока его можно задавать смело.
Путину будет очень трудно найти преемника. Либо преемника будут звать Владимир Путин.
Есть два фактора, один из них психологический, связанный с глубокой недоверчивостью Владимира Путина. Ельцин, который, хотя и был очень честолюбивым и властолюбивым человеком, имел «историческое видение» страны и понимал, что стране он уже не нужен и новые выборы победить не сможет. Он согласился уйти в отставку, потому что это было нужно для страны. Кстати, Путин, как его преемник, повел себя безукоризненно: он ничего плохого не сделал ни лично Ельцину, ни членам его семейства.
Но при этом сам Владимир Путин не может доверять никому, он не верит в то, что обещания и договоренности его обезопасят. Он слишком хорошо знает своих подчиненных. Он понимает, что как только лишится средств защиты государства, на него могут свалить все, неважно — справедливо или несправедливо.
Второй фактор — организация вертикали власти. При Ельцине было разделение властей. Был парламент, с которым у Ельцина были проблемы, был более или менее независимый Конституционный суд, с которым Ельцин тоже конфликтовал, был Верховный суд, независимая пресса, одним словом, не было вождя, на котором все замыкается. Вспомните: когда после 1993 года парламент принял решение освободить арестованных членов предыдущего парламента, а прокурор поставил подпись под этим решением, Ельцин был вынужден это принять. Когда он хотел отправить в отставку генерального прокурора, ему это не позволила сделать верхняя палата парламента.
Путин все радикально поменял. Теперь он глава и исполнительной, и законодательной, и судебной, и военной власти, идеологию тоже определяет он. Он хорошо понимает, что никакое судебное решение невозможно без его согласия. Все это значит, что если кто-то придет на место Путина с таким же набором полномочий, то никакой суд, парламент, пресса, прокуратура - Владимира Путина не защитят. Он будет слаб и беззащитен. И если преемник посчитает необходимым «сдать» своего предшественника, например, для того, чтобы наладить отношения с Западом, то никто Путину не поможет».
Сергей Марков, генеральный директор Института политических исследований: «Думаю, вопрос о преемнике Владимира Путина сейчас более актуален на Западе, который поставил на Путине крест и избрал стратегию удушения России санкциями вплоть до 2024 года, когда состоятся выборы нового президента. Очевидно, на Западе рассчитывают, что к этому моменту санкции сделают свое дело, раздраженное население и олигархи вынудят Владимира Путина найти себе такого преемника, который станет осуществлять модернизацию страны и пойдет на уступки Западу. Это так называемая «иранская модель», которую на Западе считают очень успешной - 15 лет санкционного давления привели к тому, что страну возглавил Хасан Рухани, лидер, способный, помимо прочего, пойти на ядерную сделку. Эту же стратегию пытаются применить по и отношении к России.
Но я бы не стал замыкаться на «одноканальном», личном выборе преемника Владимира Путина. Эта схема сработала при Ельцине, который действительно «выбрал» Путина, однако вскоре ельцинское окружение об этом пожалело. Существуют другие модели.
Можно, например, предположить, что президент выберет трех своих союзников и предложит им вести честную конкурентную борьбу на демократических выборах.
Возможен также переход к коллективному руководству, когда во главе государства будет стоять своего рода госсовет, где роль Путина будет одной из главных. Я напомню, что после смерти Сталина именно такой орган в лице Политбюро управлял государством, правда Хрущев достаточно быстро превратил его в инструмент личной власти.
Но даже если выбор будет «одноканальным» (я даю вероятности такого развития событий меньше пятидесяти процентов), то преемник будет выбран с учетом реалий 2024 года, которые сегодня крайне трудно прогнозировать, поскольку ситуация меняется очень быстро. Вспомните, 5 лет назад, в 2013 году, у России были в целом хорошие отношения с Западом. Что будет в 2024 году, предсказать очень трудно, и это одна из главных причин, почему о преемнике говорить пока рано».
Александр Баунов эксперт Московского центра Карнеги: «Я практически уверен, что выбор преемника еще не сделан. Более того, мы видели, что ключевые решения, в честности по поводу каких-то непопулярных реформ, Путин максимально оттягивает. То же самое будет с «помазанием» преемника.
Оно будет откладываться до последнего момента, чтобы не раскалывать лояльность политического класса, управленческой бюрократии, не «разрывать» ее между старым и новым правителем.
Трудно сказать, в какой форме будет происходить передача власти, но преемником наверняка будет человек с управленческим опытом, в том числе, возможно, с губернаторским.
Так происходило перед 2008 годом, когда мы наблюдали фактически кастинг двух первых вице-премьеров - Медведева и Иванова. Мы помним историю с преждевременным поздравлением Иванова с получением должности премьер-министра, оно было опубликовано в газете со ссылкой на источники глубоко кремлевские...
Можно сказать точно, что в 2014 году решение не будет приниматься под внешним давлением. Оно, повторюсь, будет принято ближе к концу путинского срока, если не возникнет обстоятельств, нарушающих ход вещей. Думаю, неплохие шансы сохранит Медведев. Он «там» уже был, у него есть взаимные обязательства перед другом, он является до некоторой степени консенсунсной фигурой, атаки на него шли, но в целом он справился с ролью лидера, равноудаленного от всех лагерей.
Одним словом, я думаю, что кандидатуру преемника будут искать везде — начиная с действующего премьера, заканчивая губернаторами, а может быть, даже фигурами не публичными, людьми из аппарата правительства, из администрации. Но в последнем случае, поскольку никакого иного инструмента легитимации, кроме выборов, у нас нет, то один, два или три претендента, уровень власти который выше, чем у простой бюрократии, займут высокие посты и заявят о себе как о кандидатах на роль главы страны».
