- Владимир Леонидович, о чем, на ваш взгляд, может идти речь на этих переговорах в Москве?
- Я думаю, о том, как найти возможность, чтобы транзит власти в Ереване прошел, во-первых, в рамках конституции, и, во-вторых, чтобы, так сказать, четвертая власть не стала первой.
- Что вы имеете в виду?
- Никол Пашинян по профессии являет журналистом.
- Считаете, приход Пашиняна к власти - не в интересах России?
- В первую очередь, считаю, он рискован для самой Армении. На Кавказе очень тяжелая история хождения во власть творческих людей. В Грузии сходил Гамсахурдия - потерял треть страны. В соседнем Азербайджане сходил Эльчибей - потерял четверть. Теперь вот настала очередь Армении... Думаю, в интересах граждан этой страны, чтобы во главе государства находился, может быть, менее творческий, но более ответственный человек. А то еще, не дай бог, соберется возвращать Арарат или придумает еще что-нибудь в том же роде.
- Но Россию, если я вас правильно понял, этот сценарий тоже не устраивает?
- Он, скажем так, был был нежелательным. Правда, армяне находятся в таких жестких геополитических тисках, что особого выбора у тех, кто приходит к власти, нет. Помнится, Тер-Петросян, первый президент Армении, поначалу был достаточно антироссийски настроен. Но лишь до того, как сел в кресло главы государства. Именно при нем появилась российская база в Гюмри. В конце концов армянская политическая элита не делится на пророссийскую и антироссийскую. Все, в том числе и оппозиция, признают необходимость сотрудничества с Россией, прежде всего - военно-политического.
- Тем не менее риск все-таки есть?
- Риск есть. Риск в том, что в случае своего прихода к власти Пашинян может начать делать какие-то слишком импульсивные, не просчитанные поступки.
- Может ли Россия повлиять на развитие ситуации в этой стране? Какие рычаги для этого у нас имеются?
- К таким рычагам я бы в первую очередь отнес мнение влиятельной и мощной армянской диаспоры в России, имеющей достаточно разветвленные финансово-экономические связи с их родиной.
- Ну а наша военная база в Армении - аргумент?
- Наша военная база - не столько аргумент, сколько необходимое и достаточно условие существования Армении. Это понимают все политические силы в Ереване.
- Как свидетельствует опыт последних лет, наши попытки повлиять на кризисные ситуации в окрестных странах часто давали результат, противоположный ожидаемому.
- Да, часто давали противоположный результат. Но иногда давали и не противоположный. Хотел бы напомнить, что две революции в Киргизии привели к тому, что американской базы там не стало.
- Но, может быть, России стоит не рисковать на этот раз и постоять в стороне? Или, наоборот, следует активно продвигать свои интересы?
- Ну, что значит «активно»? Речь ведь не идет о каком-то военном броске из Ростова через Грузию на Ереван, правда? Речь идет исключительно о нашем политическом влиянии. А его, между прочим, стремится задействовать сегодня не столько Россия, сколько сама армянская политическая элита. Тот же Никол Пашинян, например, очень гордился своей встречей с российским послом. Я, мол, серьезный человек, раз он со мной разговаривал - так это выглядело. В Армении, повторю, нет разделения общества на прозападную и пророссийскую части. Там все в значительной степени пророссийские. И в определенной мере - прозападные. Не надо забывать, что только что ушедший в отставку премьер-министр совсем недавно подписал соглашение об ассоциации с Евросоюзом.
Читайте материал: Хаос в Армении: Пашинян и Карапетян выяснят отношения 1 мая
