«Раньше я думала, что самая незащищенная и несчастная категория эмигрантов из Украины — это политэмигранты. Но сейчас понимаю, что бывшим ополченцам с паспортами Незалежной приходится гораздо хуже, — считает Лариса Шеслер, руководитель Украинского союза политзаключенных и политэмигрантов. — Что они могут, оказавшись одни в России? Простые ребята, без юридической поддержки, с подорванным здоровьем и расшатанными нервами…»
Что их ждет кроме принудительной депортации? Нужны ли они нам здесь?
За нарушение миграционного законодательства Николаю Трегубу грозило выдворение на родную Украину. Там в лучшем случае — тюрьма. В худшем — смерть.
Так погибла Марина Меньшикова, активистка Антимайдана, вскоре после принудительного «возвращения домой» найденная повешенной в общей камере украинского СИЗО.
Похожие истории — словно под копирку: только завершается одна, как тут же начинается другая, и так уже три года. За это время активные боевые действия на Донбассе, ура-настроения и ожидание победы русского мира сменились растерянностью и тоской.
Что они делают в России, скажете вы? Украинцы по паспорту, которых пытаются сейчас выслать на родину. Несмотря на то что они воевали за ДНР и ЛНР. Работают в Москве, выживают. Дома-то работы нет. Зато есть отягчающие обстоятельства — боевые действия на Донбассе. А они участвовали. Поэтому — виноваты. «Боевики и сепаратисты» с точки зрения киевских властей. Так что к себе они вернуться не могут. И в другую страну поехать не могут: «находящиеся в бегах государственные преступники».
С Колей Трегубом я познакомилась еще два года назад. Парень прятался от полиции, спал в гаражах на окраинах Москвы, нервно курил и прятал глаза. Я была одной из очень длинного списка тех, кому он не верил. Худенький, нервный, какой-то насквозь потерянный. Из-за контузии плохо говорил и слышал…
На Донбасс Николай Трегуб прибыл из Винницкой области. Оборонял Славянск, воевал в батальоне «Спарта». Попал во все черные списки СБУ. Вместо него украинские спецслужбы по ошибке арестовали родного брата-близнеца. «Мы же на одно лицо. Предложили его выкупить, денег я не достал, поэтому брата осудили на 8,5 лет», — перечислял свои несчастья Коля.
«Временного убежища мне в России не дали, чиновники футболили из кабинета в кабинет, а потом на суде говорили: сам виноват, не оформил вовремя документы», — переживал он.
Миграционные службы схватили парня за три дня до того, как он получил бы положенные для законного пребывания бумаги. Все апелляционные и кассационные инстанции Николай проиграл… Принудительное выдворение. Без права на обратный въезд в течение пяти лет.
«Предлагали отправить Трегуба в ДНР — она ведь тоже считается украинской территорией, так что юридические тонкости вроде бы соблюдены, — рассказывает Андрей Седлов, руководитель недавно созданного (история Николая Трегуба послужила тому толчком) Координационно-правового центра по правам военнопленных, политзаключенных и добровольцев «Война и мир». — Но что он будет делать в Донецке долгих пять лет? У него там ни квартиры, ни работы, ни прописки, никого из знакомых. Даже паспорта независимой республики нет. Нет возможности уехать еще куда-то. Та же тюрьма, только камера больше. Снова идти в окопы? Но он не может больше воевать!»
Предлагались совершенно сумасшедшие планы вызволения Николая из миграционных застенков, вплоть до того, что его хотел усыновить российский гражданин и на этом основании потом легализовать. Хотя в данном случае речь шла не об одном человеке, а о системе, которую невозможно переломить. Ведь таких, как Трегуб, в России сотни. По международному праву комбатантов на вражескую территорию не выдают, но кто у нас следует международному праву…
«В деле Трегуба сконцентрированы все самые серьезные проблемы бывших ополченцев-украинцев, проживающих ныне в России», — уверена Лариса Шеслер, глава Союза политзаключенных и политэмигрантов Украины.
В подобном же подвешенном состоянии находится сейчас сын бывшего ополченца ЛНР Олега Полятыкина. Александр Полятыкин сидит с Николаем Трегубом в одной камере Центра временного содержания в Егорьевске. У Александра на руках оплаченный до конца года патент на работу в РФ. Вот только задержали их с отцом в Подмосковье, а согласно бумагам, пребывать разрешено в Москве. «Меня отпустили, так как при себе имел удостоверение участника боевых действий, а вот сын не смог доказать, что тоже воевал», — вздыхает Олег.
«Напрямую в Украину отправить ополченцев не могут, авиасообщения нет, высылают через Белоруссию, через Казахстан, через Азербайджан. В общем, как придется. Бывали случаи, когда человек пересекал границу другой страны, а затем убеждал пограничников пустить его назад. Те входили в положение. Но это только для тех, у кого не было запрета на обратный въезд в Россию», — продолжает Андрей Седлов.
Россия — как спасительная соломинка. То ли мать, то ли мачеха. На недавнем круглом столе, посвященном проблеме выдворения ополченцев, поднимали эту тему. «Куда пацанам податься? Они воевали, пострадали, а теперь вся государственная машина настроена против них!» — кипятился Вадим Погодин, бывший командир батальона «Керчь», позывной Керч. В прошлом году он сам был в положении Трегуба, только его ждало не выдворение, а экстрадиция по линии Интерпола за якобы совершенное летом 2014 года убийство. Киев требовал выдать Керча, но, так как доказательств его вины их генеральная прокуратура не предоставила, Погодина отпустили.
Судьбы же тех, кого все-таки отправили на Украину, сложились трагически.
В феврале этого года покончила с собой (или была убита) в тюрьме жительница Днепропетровска Марина Меньшикова. Активная участница Антимайдана, молодая женщина «висела» на сайте «Миротворец», где размещаются данные всех известных и не очень «донецких сепаров». На родине Марину обвиняли в покушении на убийство «атошника». Ей удалось вырваться в Крым, к родным. Но родственникам она была, видимо, не нужна. «Родной брат сделал все, чтобы ее депортировали, так как опасался за свое жилье. Куда он только не писал, что сестра в России находится незаконно, а так как в Крыму занимал не последнюю должность, то в конце концов ее и выслали», — рассказывают знакомые. Получается, на верную смерть.
Странная гибель Марины — ее тело было найдено в камере, где полно народу, — вызвала бурю эмоций в бандеровских кругах. «Помните известную сепаратистку Меньшикову? Ну, ту даму, которая на бойца АТО кинулась в театре с молотком? Вначале ты ходишь на митинги за «русский мир». Потом бежишь из Днепра в Краматорск. Затем возвращаешься и бегаешь от полиции. Потом бежишь в Крым, а тебя твои «русские братья» депортируют обратно в Украину», — злорадствовали в украинском Интернете.
И это при том, что Украина россиян, воевавших на ее стороне и разыскиваемых Интерполом за уголовные преступления, совершенные на нашей территории, не выдает никогда — такие прецеденты были.
«Еще одна жертва — Вадим Шульга. Он был также выдан Россией Украине, СБУ пытала его, пытаясь склонить к сотрудничеству. В конце прошлого года Вадима вместе с другими военнопленными удалось вернуть в Донецк, но был уже полностью парализован и почти сразу умер», — вспоминает Милагрос Эсперанса, руководитель Евразийского координационного центра гуманитарной помощи.
Наши чиновники не то что бы как-то особо злостно настроены против защищавших русский мир ополченцев и поэтому непременно хотят их выгнать, но они скрупулезно исполняют действующие законы о миграции, хотя те разрабатывались много лет назад, в условиях, когда никакой войны не было, и должны были лишь ограничить приток в Россию азиатских беженцев.
Сейчас в Государственную думу внесен новый законопроект, призванный в ускоренном порядке предоставлять политическое убежище украинцам, воевавшем на Донбассе. Сколько его будут дорабатывать? Жизнь скольких ополченцев висит на волоске?..
В прошлом году общественной организации «Союз добровольцев Донбасса» удалось предотвратить порядка двухсот принудительных депортаций. По каждому конкретному случаю звонили, писали, договаривались, так как, повторюсь, никаких четких правил в этом вопросе не существует.
Но вот нужны ли эти ребята с покореженной психикой, обманутые красивыми фразами политиков, психологически надломленные, сегодняшней России? События на Украине — братоубийственная война, где убивали и продолжают убивать наших соотечественников. Наш долг — попытаться защитить тех, кто сражался там против радикальных националистов. Если сегодня нам плевать на ополченцев, то завтра, быть может, придут за нами самими…
Потому что тех, кому не все равно, почти не осталось. Они разочарованы, унижены, бесправны. «Никто уже и не помнит, что именно эти ребята в трудный час встали на защиту интересов России, — возмущена Лариса Шеслер. — Но если опять случится что-то, они первыми возьмут в руки оружие и пойдут сражаться. А кто еще?..»
Повезло ли Коле Трегубу? Да, в последний момент его депортация была-таки остановлена, и он получил временное убежище сроком на год. Но это вовсе не значит, что его тут же выпустили на волю: дело будет пересмотрено, это долгий процесс. И все это время не исключено, что он продолжит сидеть. Только и радость, что в России, а не на Украине.
И все же решение внушает надежду: правозащитников слышат.
