В своем интервью «Российской газете» Шульгин пояснил: «В случаях, связанных с предположениями о нарушении КЗХО, информация не должна засекречиваться по прихоти одной из сторон». «Мы спрашивали, собирается ли техсекретариат информировать исполнительный совет о ходе этого технического содействия, – поделился Шульгин. – Они дали нам отписку, смысл которой сводится к следующему: если что-то и дадим, то только с согласия англичан. Но, учитывая их враждебное отношение к нам, ожидать такого согласия не приходится». В то же время, по его словам, юристы установили, что целый ряд положений Конвенции о химоружии демонстрирует несостоятельность текущего подхода.
«МК» изучил положения Конвенции о химическом оружии. Пункт 2 Статьи 8 гласит: «При возникновении спора между двумя или более государствами-участниками» они «проводят совместные консультации с целью скорейшего урегулирования спора путем переговоров или другими мирными средствами». В сложившейся ситуации противоречия между Россией и Великобританией очевидны, более того претензии не замалчиваются. Лондон обвиняет, Москва ясно выражает несогласие и требует поделиться данными расследования. Спор есть, а сотрудничества нет.
Статья №9 содержит следующие положения: «Государство-участник, получающее от другого государства-участника просьбу о разъяснении любого вопроса» представляет «не позднее чем через 10 дней после поступления просьбы» ответ на высказанные сомнения. Напомним, что Россия через официальный дипломатический канал обращалась к британской стороне с просьбой пояснить, какие антидоты были введены пострадавшим от отравления в Солсбери, и как эти вещества оказались в распоряжении врачей. А главное – на основе чего Великобритания установила российское происхождение отравляющего вещества. Тем не менее кажется, разъяснения предполагаются лишь в тексте Конвенции.
Однако Конвенции содержит приложение по Конфиденциальности. Так, информация считается конфиденциальной, если «она определена как таковая государством-участником, от которого получена и которого касается эта информация». Возможно, Британия пытается воспользоваться именно этим пунктом документа. Но было бы логично в этом случае, при неразглашении информации, не раскрывать также и свои предположения о виновных, а уж тем более не призывать к дипломатической изоляции страны на основе того, чего решено не разглашать, если это что-то и существует.
«Сейчас некоторые вопросы действительно покрыты сумраком, туманом. – комментирует «МК» доцент Кафедры европейского права МГИМО Николай ТОПОРНИН. – Но надеюсь, что на предстоящей чрезвычайной сессии ОЗХО удастся расставить все по местам. Великобритания предоставила образцы ОЗХО, но нет такого правила, чтобы представлять их напрямую России. Будет логичным, если эксперты ОЗХО завершат свою работу и после огласят итоги – что это все-таки за вещество. И только после этого можно уже строить какие-то догадки».
Эксперт также отметил: «В конвенции используются хитрые формулировки. Например, пункт 6 статьи 10 гласит: «Ничто в настоящей Конвенции не должно истолковываться как препятствующее праву государств-участников запрашивать и предоставлять помощь на двусторонней основе и заключать с другими государствами-участниками отдельные соглашения относительно экстренного предоставления помощи», но с другой стороны черным по белому не написано, что государства-участники обязаны предоставлять по запросу другой стороны помощь, обмениваться данными.
Ситуация непростая, раньше ничего подобного не было. ОЗХО более фронтальная организация, она имеет меньше опыта в проведении такого рода расследований».
