Еще в конце девяностых годов «Нью-Йорк таймс» конкретизировала места, где находились лаборатории и производства этого отравляющего вещества. По их данным, работы велись в Институте химических исследований в Нукусе и на Павлодарском химическом заводе.
Судьба производств в разных республиках бывшего Советского Союза оказалась разной. Завод по производству яда в Казахстане был закрыт в 1994 году, а все химические вещества, хранившиеся на нем, были утилизированы. Правда, процедура прошла неудачно, в частности около 1 тысячи тонн ртути ушло в грунтовые воды, в результате чего было отравлено близлежащее озеро. В 2002 году предприятие в Павлодаре восстановили, теперь оно называется «Каустик» и занимается производством жидкого хлора и соляной кислоты.
Власти же Узбекистана решили привлечь к уничтожению своего химического оружия США. Об этом в 1999 году подробно написала The New York Times.
По данным издания, Пентагон потратил на демонтаж комплекса в Нукусе 6 миллионов долларов. При этом международные инспекторы, прибывшие в Узбекистан, пришли к выводу, что в местном НИИ могли только испытывать химическое оружие, но не производить его. Однако Вашингтон предпочел поверить узбекским чиновникам и Мирзаянову.
Параллельно с этим общественные организации стали распространять информацию о загрязненной в Нукусе атмосфере, отравленной воде и прочих экологических проблемах, которые списывали на преступления Советского Союза.
В качестве доказательства своей правоты командующий военной базой в Нукусе Абушаир Исламов показал журналистам осколки лабораторных колб и пробирок, которыми была завалена лаборатория, камеру для опытов над животными и так далее. По словам военного, ученые одевали на собак противогазы, чтобы проверить, как химическое оружие отразится на их коже или, наоборот, только на легких. Впрочем, директор Института генетики и экспериментальной биологии растений в Ташкенте Абдусаттор Абдукаримов утверждал, что в Нукусе создавали патоген для борьбы с микробами, от которых страдали сельскохозяйственные культуры, говорится в статье The New York Times.
О судьбе завода после развала СССР «МК» рассказал политолог Рафаэль Саттаров, который учился в школе Нукуса:
- Россия вывезла из НИИ в Нукусе все, что могло представлять хотя бы какую-то ценность. В том числе вслед за лабораторией переехал весь ее персонал.
Отец моего одноклассника был одним из таких ученых, позднее он подтянул за собой остальных членов семьи. Сегодня они живут в Уфе и имеют российское гражданство. В 1993 году о НИИ напоминал только аэропорт, в котором теперь базировались ВВС Узбекистана.
За год от лаборатории не осталось камня на камне. Если русские вывезли все, что имело научную ценность, то местные разворовали все, что можно было продать: кирпичи, провода и так далее. Сложно сказать, на что американцы потратили 6 миллионов долларов. Примечательно, что в этом районе теперь находится знаменитая на весь Узбекистан тюрьма для политических заключенных и радикалов.
В школе нам устраивали специальные экскурсии, в ходе которых рассказывали, что на полигоне очень опасно находиться. Но мы все равно любили гулять там и пугать друг друга сказками об увиденных мутантах, чудовищах и так далее. При этом полигон в Нукусе не шел ни в какое сравнение с тем, что было в Семипалатинске.
Кроме того, я не думаю, что в Узбекистане вообще осталась хотя бы какая-то информация по «Новичку». В республике нет людей, которые могли бы иметь какое-то отношение к его разработке, все уехали в Россию.
После развала СССР не осталось специалистов даже на Ташкентском авиационном заводе, не то что ученых-химиков, способных работать над оружием следующего поколения. Единственным напоминанием о советском прошлом в Каракалпакстане, где расположен Нукус, примерно до 2010 года оставался глава местного КГБ, которым всегда назначали русского.
Читайте материал «Секретный химик об отравлении «Новичком»: «Отнялись ноги, цирроз, умер»
