Там-то, после ряда проверок и созвонов, мне и было объявлено, что по требованию Польши я стал персоной нон грата в ЕС на 3 года и действие этого запрета носит не национальный, а общешенгенский характер. Иными словами, из-за позиции одного неизвестного польского чиновника мне был ограничен въезд на территории всех стран Шенгенского соглашения без объяснения причин, что, безусловно, ограничило мои права как политолога и журналиста.
Безусловно, я собираюсь подавать в суд на правительство Польши. Уже по возвращении в Москву, после соответствующего запроса представителя российского МИД Марии Захаровой в польский МИД, было объявлено, что я представляю ни много ни мало «угрозу национальной безопасности Республики Польша». Но из-за чего это могло произойти?
Лет десять назад я бывал в Польше регулярно — в качестве гостя на Восточноевропейском экономическом форуме на горном курорте Крыница-Здруй. Там ежегодно в сентябре устраивали слет политических и экономических экспертов Европы, России и Украины для обсуждения будущих горизонтов взаимодействия. Надо признать, с годами этот форум начал носить все более тенденциозный антироссийский характер, и многие российские гости стали отказываться от приглашений на него, я — в их числе.
Затем осенью 2013-го друзья пригласили меня в Варшаву на презентацию фильма, снятого украинскими журналистами и посвященного Волынской резне 1943 года, во время которой в результате крестьянского погрома на Западной Украине погибло более 140 тысяч поляков. Безусловно, трагический эпизод польской истории официальным Киевом постоянно замалчивался, и потому было особенно важно о нем рассказать. Но, видимо, новым польским властям, пришедшим к власти в 2015 году, оказались гораздо более симпатичны украинские националисты, вырезавшие поляков, чем те, кто с ними борется. Тем самым они сделали дорогой подарок своим коллегам из Службы безопасности Украины, с которыми у меня давние счеты еще со времен Виктора Ющенко.
Некоторые мои проекты последних 10 лет были связаны с регулярным взаимодействием с различными европейскими политиками, журналистами и экспертами по вопросу проведения круглых столов и форумов, медийных и выборных кампаний по разным поводам.
Так, в прошлом году наш Фонд прогрессивной политики провел несколько конференций в Италии за выход из антироссийских санкций, организовал экспертное наблюдение за парламентскими выборами в Германии, в котором участвовали известные российские политологи, помогал в организации визита европейских политиков в Сирию и Крым. В общем, занимался всем тем, чем, по идее, должны заниматься профильные российские государственные институты, получающие бюджетное финансирование.
Очевидно, наша работа очень нервировала многих в Европе, кому не хочется возвращения России на европейское поле. В том числе американцев. Ведь не секрет, что Польша и страны Балтии давно используются Вашингтоном для проведения своей политики в ЕС. Поэтому объявление себя персоной нон грата считаю признанием и высокой оценкой собственной работы в Европе со стороны врагов.
К сожалению, на сегодняшний день институты официальной российской «мягкой силы» слабы и неразвиты. Деятельность Россотрудничества имеет ярко выраженный балалаечно-лубочный характер, потому ни разу не опасна Западу.
Чиновники, «без огонька» отрабатывающие человеко-часы в многочисленных представительствах Россотрудничества по всему миру, получают по 5 тысяч долларов в месяц и при этом ровным счетом ничего полезного не делают для продвижения интересов своей страны за границей. Ну, если, конечно, не считать полезным такие культурные события, как «международное турне Родиона Газманова» или многочисленные отчеты «о проведенных выставках», суть которых — в расклеивании фотографий под стеклом возле зданий собственных представительств.
Подобная профанация везде — фонды «Русский мир» и «Фонд Горчакова» тоже далеко не ушли. Последний пример — разрекламированный и проведенный за 7 государственных миллиардов Всемирный фестиваль молодежи и студентов в октябре прошлого года в Сочи, суть которого с момента его зарождения — международная солидарность молодежи под флагами борьбы за равенство и торжество идей социальной справедливости. И что вы думаете — оргкомитет фестиваля сделал все возможное, чтобы «левый дух» — то есть собственно идеология борьбы за свои права, ради которой и была некогда придумана данная площадка, — не проникла даже близко на сам фестиваль. Естественно, выхолощенное содержание фестиваля не было и не могло быть заменено ничем иным, потому оставило у идеологически подкованных (преимущественно) участников ощущение пустоты. Отдельные подвижники из недр Россотрудничества (например, в Киеве) являются исключением, лишь подтверждающим правило.
Реальными же проектами по продвижению актуальных интересов России за границей занимаются, как правило, специальные посланники в статусе сенаторов или депутатов либо такие энтузиасты со связями, как автор этих строк. При этом первых, как правило, уже давно заприметили и внесли в различные санкционные списки (либо сделают это в самое ближайшее время), а вторых катастрофически мало. Кому тогда продвигать идеи русского мира на Западе, если у профильных чиновников руки известно откуда растут?
Единственные естественные союзники России в этом вопросе — наши идеологические сторонники в разных странах мира, которым главное научиться доверять и не мешать. Это разного рода политические активисты, депутаты, журналисты, эксперты и аспиранты, вдохновленные Россией и русской культурой. Агенты Льва Толстого и Федора Достоевского. Поверьте, их немало. Таким, например, является арестованный по обвинению в работе на «разведки трех стран» (России, Китая, Ирана) в 2016 году лидер оппозиционной польской партии «Смена» и политолог Матеуш Пискорский. Спустя почти два года ареста ему до сих пор не предъявили официального обвинения. Потому как обвинить, в общем-то, не в чем. Но в том, что Пискорский эффективен как союзник России, сомневаться не приходится. В противном случае его бы давно отпустили.
Выражаясь языком капиталистического строя, в котором мы с вами и живем, главное — баланс спроса и предложения. Так вот, спрос на Россию в мире и особенно в Европе значительно превосходит предложение, которое делают сегодня уполномоченные на это деятели на госсодержании. А потому, нравится это кому-то или нет, этот вакуум будет заполняться частными, независимыми инициативами. И поверьте, если теми же темпами подогревать мировой спрос на русских хакеров и политтехнологов, «вмешивающихся в выборы», они будут множиться с бешеной скоростью — и не сегодня-завтра мы узнаем о том, что на парламентских выборах в Мексике действительно работают конкурирующие друг с другом группы российских технологов.
На самом деле это и есть «мягкая сила» — сарафанное радио с его «самосбывающимися прогнозами». Кто бы нам ни рассказывал сказки про аутентичные американские технологии «софт пауэр», все это было придумано как минимум 100 лет назад и блестяще реализовано еще большевиками под названием «Коминтерн». Помните?
Главное, чего не хватает современной российской «мягкой силе», — это идеологического наполнения (что мы несем миру?) и форм негосударственного продвижения. И если по первому вопросу можно просто формализовать идеологию консервативных ценностей, столь привлекательную в европейской глубинке, то по второму вопросу изобретать велосипед совершенно не обязательно. Все уже придумано до нас. Как, например, в той же Германии, где каждая партия, прошедшая в парламент, получает доступ к государственному бюджету на продвижение собственной программы в мире, открывая офисы очередного неправительственного фонда в очередном Киеве. Но до тех пор, пока этим вопросом в России не займутся на самом высоком уровне, мы будем вынуждены регулярно проглатывать наносимые нам очередные обиды на спортивных и политических олимпиадах. Потому другого пути просто нет.
