— Александр Викторович, вы почти два десятилетия возглавляли законодательный орган края. И тут встали во главе исполнительной власти. Сильно отличаются обязанности, освоились уже с новой ролью?
— Три месяца для такой психологической адаптации — нормальный срок, существует такое мнение. И сейчас можно говорить, что я уже понял особенности своего нового места, рычаги влияния, возможности. Освоился, в общем. Хотя в качестве реального наблюдения расскажу одну вещь: когда я нахожусь на каких-то официальных мероприятиях, и говорят: «Слово предоставляется председателю Законодательного собрания» — по инерции воспринимаю это на свой счет, забывая, что я уже другое должностное лицо. Думаю: «Я же только что выступил, как так?»
— Успели ли уже создать свою команду? К прежнему составу правительства Законодательное собрание края имело большие претензии, обвиняя его в низкой эффективности.
— У нас Законодательное собрание всегда отличалось высоким уровнем конструктивной критичности. Думаю, что немалую роль в создании этой атмосферы сыграл я сам. Было такое мнение, что Красноярский край — это парламентская республика. На самом деле это далеко от истины. Но мы никогда не занимались попытками обрисовать ситуацию в радужных тонах, хотя и критика наша не была разрушительной. За тот период, когда я работал в Законодательном собрании, у нас доходило до чего-то типа недоверия отдельным должностным лицам, может быть, пару раз. Поэтому я считаю, что уровень критичности к деятельности исполнительной власти до того, как я ее возглавил, не был уж настолько высок, чтобы можно было говорить об отставке правительства.
Но у нас сейчас действительно произошли серьезные кадровые перемены в крае. Может быть, самое значительное за последние десятилетия — сменился председатель Законодательного собрания (улыбается). Коль скоро он долго не менялся — это почти историческое событие. Кроме того, у нас радикально изменился состав нашей мэрии. Сменились глава города и весь верхний эшелон городской власти. Главой Красноярска у нас сейчас является динамичный человек, красноярец сорока лет, который занимал должность министра транспорта Красноярского края. И надеюсь, что с его приходом будут позитивные перемены.
Что касается собственно правительства, то у нас поменялся целый ряд ключевых министров. В том числе министр экономики, министр транспорта, министр строительства. На ряд должностей пришли новые люди из исполнительной власти и из других структур. Так что обновление есть. Не всегда это связано с какими-то претензиями к тем, кто занимал эти места. Но коль скоро появились другие задачи и, соответственно, другие компетенции, то как следствие — и другие люди.
Кроме того, я уверен, что мы должны обеспечить другой управленческий режим для правительства. Правительство должно быть самостоятельным органом, отвечающим напрямую перед населением и губернатором. С другой стороны, мы должны добавить коллективности в принятие решений, касаемых территорий. Поэтому будет восстановлена регулярная работа губернаторского Совета — для того, чтобы ставить задачи перед главами муниципальных образований и спрашивать за их выполнение. Кроме этого, у нас появится регулярно работающий президиум правительства, куда будут входить вице-премьеры, представители наших силовых ведомств, Счетной палаты и руководство парламента, — для того, чтобы обеспечить в оперативном режиме принятие скоординированных решений. Надеюсь, что этот подход позволит добавить эффективности в работе всей системы власти на территории.
— Накануне Нового года вы высказали идею о создании Енисейской экономической зоны. Что собой представляет этот проект?
— Посыл, высказанный президентом, что главным приоритетом развития страны на этот век является ускоренное развитие Сибири, — это абсолютно логичный и правильный подход. Но Сибирь очень большая, поэтому должны быть территории опережающего развития. И я уверен, что к этому в большей степени готова так называемая Енисейская Сибирь. Прежде всего я имею в виду Красноярский край с его серьезным инвестиционным потенциалом, а также наши соседние регионы — Хакасию и Тыву. Почему мы говорим именно о Енисейской экономической зоне? Прежде всего потому, что и в предыдущие периоды развития нашего государства — в советское время и до этого, в Российской империи, — существовало понятие Красноярского экономического района, в который Хакасия входила как часть Красноярского края и в который также входила Тыва. Существование этого района было продиктовано самой жизнью, поскольку крупные предприятия, которые там работали, охватывали территорию и нынешнего Красноярского края, и Хакасии, и Тывы. И сегодняшние крупные финансово-промышленные группы, чемпионы нашей экономики, в качестве своих планов рассматривают проекты, которые, с одной стороны, являются очень значимыми для страны в целом. А с другой — имеют территориальную привязку, выходящую за пределы Красноярского края. Скажем, «Технологическая долина» — это развитие обрабатывающих производств на алюминиевых заводах в Саяногорске и в Красноярске. Это требование времени: мы должны переходить от сырьевой экономики к обрабатывающей не на словах, а на деле. Опять же мы должны приближать офисы, где принимаются решения, к местам основной производственной активности. Я с удовлетворением сейчас оцениваю планы того же «РусАла» о перенесении значительной части московского управленческого офиса в Красноярск.
Еще один аспект — строительство железной дороги Кызыл—Курагино. Кызыл — это Тыва, Курагино — соответственно, территория Красноярского края. Это большой федеральный и межрегиональный проект.
Третья «точка роста» касается красноярской авиации. Мы буквально в декабре сдали новый современный терминал, который преобразит лицо Красноярского аэропорта.
В непосредственной близости от аэропорта Красноярска планируется создать так называемый сухой порт. Дело в том, что над территорией края и города Красноярска пролетает 4,5 миллиона тонн грузов. Если 250 тысяч тонн будет обрабатываться в Красноярске, у нас появится возможность сделать крупнейший логистический и грузовой хаб, который по своему потенциалу будет приближаться к хабам международного уровня, как тот же самый Анкоридж.
Хорошо известно, что значительная часть кроссполярных трасс пролегает также над Красноярском. Это самый короткий путь из Северной Америки в Юго-Восточную Азию. Поэтому в наших планах — развитие этого транспортного узла. Эти попытки, кстати, предпринимались еще в 90-е годы, и предпосылки для того, чтобы достичь успеха, были. Но, к сожалению, наша базовая компания «Красэйр» тогда — отчасти по субъективным, отчасти по объективным причинам — перестала существовать. А теперь мы должны взять лучшее, что было там, и пойти дальше.
Я думаю, что жители нашей страны не забыли еще такое понятие, как Нижнее Приангарье, благодаря которому состоялись такие крупные проекты, как Богучанская ГЭС, алюминиевый завод. Мы сегодня стоим на пороге второго этапа развития Нижнего Приангарья.
Вот такие естественно вырастающие межрегиональные проекты, а не придуманные, не гипотетические, как раз дают основу для того, чтобы говорить о создании единого Енисейского района как плацдарма для продвижения восточного вектора развития страны.
— Известно, что Красноярск является не очень благоприятной в экологическом плане территорией. В одном из интервью вы даже сформулировали суть проблемы — «черное небо». Как намерены с этим бороться?
— Это не мой термин. Он появился как некий образ, который связан с неблагоприятными в экологическом плане днями, которые периодически случаются в Красноярске. Главным образом — в зимний период и в безветренную погоду. Не скажу, что ситуацию надо драматизировать, но проблема есть.
Знаете, экологическая тема настолько сложна, что там точно нет какого-то рубильника, включив или выключив который, можно радикально повлиять на ситуацию. Сегодня есть несколько составляющих этой неблагоприятной ситуации. Во-первых, это деятельность крупных промышленных предприятий. Но надо сказать, что предприятий, к сожалению, становится меньше. А так называемые лидеры по выбросам, как красноярский СГК, Красноярский алюминиевый завод, цементный завод, реально и последовательно работают над оздоровлением обстановки, над сокращением числа выбросов в атмосферу. Но в действие вступают другие факторы: автотранспорт, с которым связана где-то треть экологической проблемы, поскольку число личных автомобилей постоянно прирастает. Красноярский край относится к тройке лидеров страны по количеству автомобилей на тысячу жителей. Красноярск построен таким образом, что у нас несколько параллельных улиц вдоль Енисея — это создает проблему пробок. Отсюда — не лучшее влияние на экологию. Кроме того, в Красноярске достаточно серьезно представлен частный сектор, в том числе и в центральной части города. А там печное отопление с использованием угля. И это тоже вносит не лучший вклад в экологическую обстановку.
Соответственно с этими составляющими и должна быть организована работа. По всем этим направлениям у нас сейчас существует «дорожная карта». И мы будем последовательно заниматься проблемой. На этот год предусмотрено закрытие ряда малоэффективных котельных, есть конкретные планы по строительству высотных труб, которые увеличат территорию рассеивания, что позитивно скажется на экологии в городе. На ряде ТЭЦ предусматривается установка электрофильтров, что снизит объем выбросов. Есть ряд мер по муниципальному транспорту. Вы знаете, что у нас в 2019 году состоится Универсиада, поэтому в этом году будет закупаться новый транспорт для перевозок, автобусный парк обновится. Что должно оздоровить ситуацию. И у нас, как и во всей стране, существует программа сноса ветхого и аварийного жилья, которая затрагивает частный сектор. В этом году мы должны окончательно завершить работы вокруг четвертого моста в Красноярске. На съездах с него предполагается массовый снос ветхого жилья, что тоже станет вкладом в экологическое оздоровление.
Но повторяю еще раз: чудодейственного рецепта, который позволит мгновенно улучшить ситуацию, нет. Важнейшей составляющей этой работы, на мой взгляд, должна быть открытость. Чтобы население знало, что мы можем сделать, что уже сделали. И каждый житель края мог быть сопричастным к оценке того, как нужно в этом направлении двигаться.
— Кстати, об Универсиаде. В конце прошлого года вы выражали сомнения, что Красноярск успеет подготовиться к этому мероприятию. Но теперь руководство города сменилось. На ваш взгляд, ситуация изменилась, город справится с подготовкой?
— Работа по подготовке к Универсиаде делится на несколько составляющих. Первая — Универсиада как праздник. Это сложнейшее организационное дело, но я надеюсь, что здесь все будет в порядке. Тем более что в России это уже отточено: есть серьезный опыт проведения Олимпиады в Сочи, Универсиады в Казани. И наши коллеги помогают нам своим опытом — как позитивным, так и не очень: рассказывают, как избежать каких-то вещей, с которыми им приходилось сталкиваться в ходе подготовки. Это коллективная работа отчасти всей страны.
Вторая часть — строительство спортивных сооружений. Их у нас 34. И, как в любом большом деле, есть определенные сложности и напряжение, но сегодня у меня нет сомнения в том, что все спортивные объекты будут сданы в срок. Уже в ноябре этого года на большинстве из них пройдут тестовые соревнования разного уровня — и российского, и международного. После их проведения у нас останется еще три месяца, чтобы отшлифовать спортивную технологию.
А вот что у меня вызывает озабоченность — так это подготовка главного объекта Универсиады, который называется город Красноярск. Потому что, честно говоря, внимание этому аспекту уделялось не так много: и усилий предпринималось недостаточно, и финансы на это выделялись в ограниченном количестве. Я считаю, что это неправильно. Поскольку во многом и Универсиада проводится для того, чтобы подтянуть город, сделать его более красивым, благоустроенным. Для того чтобы изменить управленческие подходы, мотивировать людей на то, чтобы обустраивать мир, в котором они живут.
У нас остался всего лишь один строительный летний сезон. Этого мало. Поэтому мы сосредоточились на трех направлениях «главного удара». Первое — это приведение в порядок наиболее видовых, значимых частей города: площадей, знаковых точек, начиная от освещения мостов, бульваров, скверов. И я хочу поблагодарить руководство и собственников крупных финансово-промышленных групп, которые распределили некоторые из этих объектов и готовы сейчас предложить и дизайн решения, и взять на себя дальнейшие работы.
Далее мы должны привести в порядок так называемые протокольные маршруты в центральной части города. Провести благоустройство вокруг спортивных объектов.
И третий момент, очень важный: мы намерены мобилизовать все население для того, чтобы просто в городе убрали лишнее, привели в порядок покосившиеся заборы, покрасили фасады. Не для гостей, прежде всего — для себя. Мы должны сделать так, чтобы каждый квадратный метр городской территории обрел хозяина, который отвечает за его внешний вид. После проведения соответствующей ревизии выяснилось, что по крайней мере одна треть городской территории является бесхозной. За поддержание порядка на ней никто не отвечает. И одно только это распределение и закрепление уже требуют времени. Но тем не менее мы будем этим заниматься, потому что есть известная мудрость, кажется, английская: «В городе только тогда будет чисто, когда каждый будет мести улицу у своего порога».
И как бы то ни было, для меня Универсиада является, с одной стороны, финалом наших усилий, а с другой — стартом «большой дороги длиною в жизнь». Универсиада должна встряхнуть нас в хорошем смысле слова и дать нам возможность посмотреть на то, как мы живем, другими глазами.
— Есть еще один повод для встряски. Но уже не на уровне Красноярска, а всего края. Я говорю о развитии внутреннего туризма в России, к которому сейчас призывают. Как обстоят с этим дела в регионе?
— Я люблю свой город, люблю сибирскую природу. Красноярский край — лучший край в мире, и красноярские часы — самые быстрые, как вы знаете. Все у нас хорошо, но, как говорил Виктор Степанович Черномырдин, «так дальше жить нельзя». А если говорить серьезно, то красноярская экономика — это прежде всего экономика индустриального типа. Основные доходы в бюджет мы получаем, увы, не от внутреннего туризма и не от малого бизнеса. А от десяти крупных предприятий, которые формируют половину нашего более чем двухсотмиллиардного бюджета. Не нами придумана так называемая «голландская болезнь»: когда есть такие гиганты, тогда все, что требует кропотливой работы, включая туризм, находится на задворках внимания. Эту ситуацию надо исправлять, конечно. Я говорю это не для ритуала, это моя внутренняя потребность — и как одного из краевых руководителей, и как жителя и патриота Красноярского края, как бы пафосно это ни звучало. У нас есть в этом плане очень хорошие возможности. У нас есть Енисей — великая река, «которая неудержимо стремится к океану». Это не менее раскрученный «бренд», чем тот же Байкал. Когда-то по Енисею ходил теплоход «Антон Чехов»… На него за год раскупались билеты — в основном иностранцами. Теперь «Чехов» от нас ушел на Волгу. И у нас сейчас нет комфортабельных судов на Енисее вообще. Задача номер один применительно к туризму, на мой взгляд, — восстановить добротное туристическое судоходство по Енисею. Это будет очень популярная тема.
В Красноярском крае находится одна из двух точек в России, откуда возможны полеты на Северный полюс, — Хатанга. В количественном отношении это, может, и не огромный поток туристов — это скорее эксклюзивная вещь. Но это «фишка территории» — место, откуда осуществляются полеты на Северный полюс. Я был на полюсе, рекомендую и вам там побывать. Думаю, многие захотят туда приехать со всего мира. В Красноярском крае есть великолепные маршруты традиционного туризма — Енисейск, православная столица Сибири. В 2019 году мы будем отмечать его 400-летие. Есть Красноярское водохранилище, его длина 350 км, с живописными таежными берегами… Я могу перечислять долго. Потенциал для туризма есть. И цифру в 700 тысяч человек, которые к нам приезжают ежегодно, можно по крайней мере утроить. Думаю, Универсиада, которая, надеюсь, пройдет успешно, послужит мощным толчком для популяризации нашего замечательного края.
