Уже известно, что северокорейская делегация все же прибудет на Зимние Олимпийские игры, открывающиеся в южнокорейском Пхёнчхане 9 февраля. Договоренность об этом стала впечатляющим итогом первых за два года межкорейских переговоров, прошедших 9 января в Пханмунджоме, на границе двух стран. Как днем позже заявил в ходе пресс-конференции президент Южной Кореи Мун Чжэ Ин, это факт должен стать «поворотным моментом на пути к восстановлению отношений между Севером и Югом и к миру на Корейском полуострове».
Однако до сих пор неясно, будут ли спортсмены из Северной Кореи принимать непосредственное участие в Олимпиаде. Международный олимпийский комитет (МОК), приветствуя межкорейские переговоры, пообещал продлить срок регистрации для участников из КНДР и оказать им содействие в квалификации (пока ее прошли лишь двое северокорейских фигуристов).
Сеул же тем временем, очевидно, решил закрепить успех переговоров. Заявление Мун Чжэ Ина о готовности к личной встрече с Ким Чен Ыном на неких «определенных условиях» в целом не стало сюрпризом: южнокорейский президент еще до вступления в должность выражал надежды на примирение с северными соседями.
Сами по себе переговоры на высочайшем уровне, конечно, не исключены, даже несмотря на крайне обострившиеся за прошедший год отношения между Пхеньяном и Сеулом. В конце концов, такого рода встречи проводились уже дважды – при отце Ким Чен Ына Ким Чен Ире в 2000 и в 2007 годах. Другой вопрос – какие именно условия намерен выдвинуть Мун Чжэ Ин?
Очевидно, что, если речь пойдет о сокращении ракетно-ядерной программы КНДР, северокорейский лидер может сделать шаг назад и забыть о протянутой им Югу в начале года «ветви мира» http://www.mk.ru/politics/2018/01/02/kim-chen-yn-protyanul-vetv-mira-severokoreycev-zhdut-na-olimpiade.html. Проблема наращивания военного потенциала – ключевая для Пхеньяна даже в отрыве от отношений с Сеулом: основным своим врагом Северная Корея продолжает считать США, именуя южан «марионетками».
Если же болезненный для КНДР вопрос обороны затронут не будет, то тем для переговоров достаточно. Речь идет, в первую очередь, о программе воссоединения семей, разделенных после окончания Корейской войны в 1953 году. Эту инициативу в свое время поддержали и в Пхеньяне, и в Сеуле, но на фоне общего кризиса в отношениях она постоянно пробуксовывала. Кроме того обе стороны выразили заинтересованность в развитии сотрудничества между южнокорейскими и северокорейскими военными – с целью предотвращения провокаций и опасных инцидентов, способных привести к войне (как это едва не случилось в августе 2015-го).
Что же касается России, то нынешние процессы на Корейском полуострове открывают для Москвы определенные возможности. В частности, наша страна, имеющая устоявшиеся (и не откровенно конфронтационные) отношения с КНДР, способна выступить посредником, предоставив, например, переговорную площадку. Однако зависеть это будет в конечном счете от позиций Сеула и Пхеньяна. Пока что обе стороны демонстрируют готовность к диалогу, и, возможно, 2018-й все же станет переломным годом для неспокойного полуострова.
