Первый День благодарения своего президентства Трамп как раз и провел в Мар-а-Лаго, в обстановке чудовищной роскоши этой самой дорогой и большой гасиенды Палм-Бич. Правда, к нации он обращался тогда не из Мар-а-Лаго, а из штаб-квартиры Береговой охраны на Ривьера-Бич. Вместе с первой леди Меланьей он раздавал сэндвичи в столовой штаб-квартиры. За сэндвичами следовали фрукты и пирожные.
Обращаясь к «береговикам», Трамп не постеснялся объявить их самой важной частью американских вооруженных сил. Он хвалился тем, что оснастил их военно-морскими судами и авиацией, «некоторые самолеты которой просто невидимки».
Поиграв в патриотизм, Трамп занялся своей излюбленной игрой в гольф. Он провел несколько часов в Интернациональном гольф-клубе «имени себя», как принято говорить у нас. Затем президент вернулся в Мар-а-Лаго. Здесь его ожидала индейка, которую он не помиловал, обложенная картофельным пюре и политая сладким соусом. На десерт был подан зефир. До него Трамп лакомился флоридскими крабами и пирогами.
Twitter Трампа работал безостановочно. Президент оповещал весь мир, что он не только развлекается и играет в гольф, но руководит «городом и миром». Руководство включало в себя и удар по башке медиа. «Я попросил бы прессу удалиться. Я говорю ей: «Вы уволены!» (Знаменитая реплика из его телешоу «Ученик»)…
Итак зимний Белый дом в Мар-а-Лаго в Вест Палм-Бич. Что представляет он из себя?
Мар-а-Лаго – самая большая и роскошная «большая гасиенда», огромная вилла, выстроенная в псевдоиспанском стиле времен не то Кортеса, не то Махи обнаженной. Американские миллиардеры стали переселяться в Палм-Бич, зажатый золотыми пляжами между Атлантическим океаном и озером Ворт, еще в ХIX веке.
В Палм-Бич наложено строжайшее табу на все, что связано со старостью и смертью. На волшебном острове вы не найдете ни одного кладбища, крематория или похоронного бюро. В раю не положено умирать.
Долгие годы «матриархом» Палм-Бич являлась Марджори Мэрривезер Пост, наследница долларов крупнейшего пищевого концерна Америки «Дженерал Фудс». Именно ей принадлежала знаменитая вилла Мар-а-Лаго. Это гигантский дворец, утопающий в сказочной роскоши. Его главное крыло было выстроено из каменных плит, привезенных из Италии. Для этого пришлось разобрать знаменитую виллу Дориа в Генуе — непревзойденный памятник архитектуры позднего Ренессанса. Генуэзский камень перекрыт испанской черепицей. Тридцать шесть тысяч плиток этой черепицы были доставлены в Палм-Бич по воздуху, такое же количество розовой черепицы для флигеля — морем из Кубы.
В центре дворца возвышалась башня в мавританском стиле, с которой открывался захватывающий дух вид на Атлантический океан. Мар-а-Лаго был наивысшей точкой острова, его «Эмпайр стейт билдинг». В черте Палм-Бич строить здания выше башни Мар-а-Лаго запрещалось законом, как в Вашингтоне — выше купола Капитолия или в Лондоне — выше купола собора святого Павла.
Мар-а-Лаго — драгоценный камень — стоял в оправе садов, соперничавших со сказочными садами Семирамиды и реальными — Версаля. Семнадцать акров этих садов, раскинувшихся между океаном и озером Ворт, были инкрустированы античными мраморными столами и беседками, видимо, еще хранившими память о лукулловых пирах, причудливыми фантами, сработанными еще рабами Рима и реставрированными их потомками, лужайками для игры в гольф, оранжереями и теплицами. Частная автомобильная дорога, обрамленная могучими пальмами, ответвлялась от федерального шоссе, ныряла в подземелье и выводила одним концом к центральной аркаде виллы, а другим — к пляжу.
Двадцать садовников во главе с Джеймсом Гриффином, родившимся в Мар-а-Лаго, стригли траву и маникюрили кусты. Еще шестьдесят слуг копошились на самой вилле.
Жилая часть виллы состояла из четырех «замкнутых в себе» апартаментов в стиле Людовика ХVI, венецианском, испанском и португальском. Когда госпоже Пост надоедало жить в одном стиле, она просто переезжала в другой. Соответственно менялись туалеты, кухня, весь уклад жизни.
Главная столовая Мар-а-Лаго была копией столовой дворца Киджи в Риме, служившего одно время резиденцией Бенито Муссолини. Потолок — кстати, все потолки в Мар-а-Лаго были в девять метров высотой — был увит листьями золотой чеканки, а стены — расписаны сценками из жизни Вечного города. Главная гостиная — тоже копия, ее прообразом послужила Венецианская академия. Арки гостиной украшали захватывавшие дух геральдические гербы из Дворца дожей. Гербы были подлинными. (Быть может, они были свидетелями вступительного монолога Отелло?) Огромные окна гостиной, высеченные на манер романских, смотрели в сад. На стенах висели ковры изумительной работы, взятые из старинных испанских монастырей. В лоджии, имевшей форму полумесяца, гнездилась цветочная клумба.
Каста жрецов, управлявшая Вест Палм-Бич, называлась геронтократией, точнее геронтократическим матриархатом. Его главе, королеве острова Марджори Мерривезер Пост было под девяносто. У миссис Пост, несмотря на пять замужеств, наследников не было. Конечно, имелись прохожие молодцы, которые могли купить Мар-а-Лаго. Но одно дело — купить ее, а другое — поддерживать на прежнем уровне. «Владение дворцом госпожи Пост — финансовое кровопускание. Одних слуг у нее больше, чем в Белом доме», — говорил Генри Даддли, канцлер казначейства при дворе королевы Палм-Бич. Когда мистер Даддли предложил Мар-а-Лаго властям штата Флорида, те в ужасе отшатнулись от такого дара данайцев. «Мы не в состоянии выкраивать из нашего бюджета жалование слугам, — говорили они. — Любое законодательное собрание, принявшее такое решение и любой губернатор, утвердивший его, будут немедленно свергнуты при первых же выборах. Так что упаси нас Боже от данайских даров!»
Семь лет колесил мистер Даддли по Америке в поисках желающих обладать на дармовщину виллой госпожи Пост. Но тщетно. Никто не соглашался впустить слона в посудную лавку. Когда президент Джонсон объявил по неосмотрительности Мар-а-Лаго историческим памятником и национальным достоянием, мистер Даддли буквально зубами вцепился в Белый дом. От имени своей повелительницы он предложил правительству США «принять в дар» виллу и превратить ее в резиденцию для глав государств и правительств, посещающих Вашингтон с официальными визитами. Мистер Даддли говорил: «Обычно мы принимаем ежегодно десять-пятнадцать визитеров на высшем уровне. По традиции они проводят два-три дня вне Вашингтона, чтобы отдышаться от реактивного броска через океан или дать время дипломатам подготовить тот или иной документ, скажем, коммюнике, для окончательного торжественного подписания. Вилла госпожи Пост — идеальное место для такой резиденции. С аэродрома ВВС — базы Эндрюс под Вашингтоном — всего два часа лета до Палм-Бич, а высокие стены, ограждающие поместье, превосходно решают проблему безопасности. Ну, что вам еще надо? Берите виллу и пользуйтесь ею на здоровье!»
— Мерси, а слуги? — отзывались с опаской из Вашингтона.
Тогда госпожа Пост, вознегодовавшая на крохоборство администрации США, выкроила из своего бюджета сумму, необходимую для оплаты расходов по содержанию челяди.
К тому времени Марджори Меривезер Пост отправилась из земного рая в небесный, из садов, виллы в сады Эдема.
— Ну, а теперь? — удовлетворенно потирал руки мистер Даддли, провернувший операцию по созданию загробного фонда.
Припертый к стене, Белый дом капитулировал. 12 октября 1972 года Конгресс принял закон, уполномочивающий министра внутренних дел вступить от имени правительства во владение виллой Мар-а-Лаго. Была создана директория в составе семи человек. Двое от министерства внутренних дел, двое — от властей Флориды, двое — от муниципального совета Палм-Бич и, наконец, один от приснопамятной Марджори Мерривезер Пост.
Правительственные директора-попечители начали свою деятельность с наведения строжайшей экономии. Они потребовали, чтобы дворец «консервировался» (намек на продукцию «Дженерал Фудс»?) в промежутках между визитами высоких гостей, чтобы персонал кухни был значительно сокращен, поскольку «остров славится великолепными поставщиками к столу». И чтобы Историческое общество Палм-Бич, насчитывающее около четырехсот членов, приняло на себя определенную долю текущих расходов по со держанию Мар-а-Лаго. Директор-попечитель от Пост согласился на первое и третье требование, но наложил решительное вето на второе. Кухня Мар-а-Лаго неприкосновенна, ибо несравненна, сказал он. Министерству внутренних дел пришлось отступиться.
Высшая суть власти — заставлять людей делать то, чего они не хотят, заметил, кажется, Ларошфуко. В этом смысле потусторонняя власть госпожи Пост была безграничной.
Визиты царствующих особ в Палм-Бич были не только политесом, но и политикой. Король Иордании Хусейн летал в Вашингтон через этот остров. Король Саудовской Аравии облетал его стороной. Выездной гарем саудовского короля считался угрозой «моральной атмосфере» острова. Впрочем, злые языки утверждали обратное — мол, это король опасался за мораль своих наложниц. Ведь в Палм-Бич действовал закон британских аристократов: «Дозволено все, за исключением того, от чего лошади шарахаются». Когда еще в бытность свою принцем Хуан Карлос посетил мыс Канаверал во время запуска на Луну одного из «Аполлонов», но не удосужился заглянуть в Палм-Бич, его шансы на занятие испанского престола значительно ухудшились. Зато резко возросли шансы двоюродного брата Хуана и внука короля Альфонсо ХIII, принца Альфонсо де Бурбон-Астурнаса, зачастившего на волшебный остров.
И все-таки самыми желанными и почетными гостями Палм-Бич были герцог и герцогиня Виндзорские — бывший английский король Эдуард VI и его морганатическая супруга миссис Симпсон. Чета герцогов Виндзорских ежегодно проводила в Палм-Бич весенние каникулы. Они прибывали на остров первого апреля. Это не было шуткой. Во всяком случае не в духе английского юмора.
В год моего пребывания в Палм-Бич роль “главной приманки» сезона исполняли королева Нидерландов Юлиана и ее супруг принц Бернард…
«Сказочным Шангри-ла» называли Вест Палм-Бич знатоки восточного фольклора, земной столицей мирового капитализма — знатоки политэкономии. Остров живописен, как палитра взбесившегося абстракциониста, пользующегося вместо кисти ослиным хвостом. Он долгое время был в былом как медиум, вызывающий духи канувших в Лету. Его паролем была нирвана, а символом веры — анабиоз. Здесь часов не наблюдали. Но не от избытка счастья. От страха перед часом расплаты, неизбежной как смерть без кремации и погребения…
История учит — все директории, в конце концов, превращаются в империи. То же самое произошло и с Директорией, управлявшей Мар-а-Лаго. Поначалу она пустила эту «большую гасиенду» в свободное плавание, а затем ею завладел гостиничный король Дональд Трамп.
Трамп нашел магическое средство, которое помогло ему не только справляться с этой громадиной, но и наживаться на ней. Называлось оно — гольф. Мар-а-Лаго стало первопрестольным гольф-клубом не только Америки, но и всей планеты. Люди (я имею в виду миллионеров) платили фантастические суммы за членство в этом клубе. Так Мар-а-Лаго превратилось в прибыльное предприятие.
После того, как Дональд Трамп воцарился в Белом доме и сделал Мар-а-Лаго его зимним вариантом, цены на членство в его гольф-клубе, естественно, резко подскочили.
Итак Мар-а-Лаго, который доил всех, кто пытался им завладеть, сам стал дойной коровой Дональда Трампа.
