— В среду, 6 декабря, Финляндия отмечает 100-летие независимости. Как обычно финны празднуют этот день?
— Конечно, у нас есть традиции празднования Дня независимости — и главная, пожалуй, это большой прием в президентском дворце. Думаю, что более половины населения страны смотрит телевизионную трансляцию оттуда. Так вышло, что провозглашение нашей независимости попало на декабрь — и я думаю, если бы это случилось летом, праздник выглядел бы немножко по-другому. Также традиционно в честь этого дня студенты в Хельсинки устраивают факельное шествие по городу от кладбища Хиетаниеми. Устраиваются многочисленные мероприятия. А многие финны проводят праздник дома, с семьей, за праздничным столом. И есть еще традиция смотреть по ТВ фильм «Неизвестный солдат» режиссера Эдвина Лайне. Также в этот день люди зажигают в окнах своих домов по две сине-белые свечи.
— Вернемся на сто лет назад, в 6 декабря 1917 года. Тогда Декларацию о независимости сейм Финляндии одобрил голосованием 100 против 88. Получается, что далеко не все члены парламента были готовы к провозглашению независимости?
— На самом деле все политики тогда хотели независимости. Другое дело, что существовали разные мнения насчет того, каким путем добиваться этой цели. Левые партии после Октябрьской революции считали, что надо вести переговоры с большевиками, а потом провозглашать независимость. Разногласия тогда касались скорее тактики, а не стратегии. Потому что и народ, и элиты были полностью готовы к независимости. Конечно, были сомнения: что будет дальше? Тем более, в то время шла война…
— Столетие финской независимости совпало со столетием русской революции, споры о которой в нашем обществе не прекращаются. В финляндском обществе есть ли консенсус по отношению к трагическим событиям кровопролитной гражданской войны в Финляндии?
— Консенсус, существующий у нас насчет гражданской войны, состоит в том, что все считают те события огромной трагедией нашего народа. Это была хоть и короткая, но жесткая война. Там был и красный террор, и белый террор — финны воевали против финнов. К тому же эти события имели и международный аспект. Финны считали, что находились в состоянии войны с Советской Россией, поскольку в финской междоусобице участвовали подчиненные большевикам группировки. Раны гражданской войны были довольно свежи в 1920–1930-е годы, различия между двумя лагерями в обществе сильно ощущались. Но молодое финляндское государство до какой-то степени все же сумело вылечить эти раны — когда началась Зимняя война, все слои общества смогли восстановить единство, серьезного раскола нации не было. После Второй мировой войны процесс излечения продолжался — и у нас, особенно в 1960-е гг., были предприняты очень серьезные исследования по теме гражданской войны. И эти исследования тоже помогали раскрыть тайны тех трагических событий. Сегодня многие финны вспоминают своих близких, погибших в той войне, — но сейчас это уже история, и политического влияния те события уже не имеют.
— До провозглашения независимости Финляндия была частью Российской империи. Как оценивается сегодня время нахождения страны под властью двуглавого орла?
— Мы оцениваем эту эпоху по-разному. И уже без комплексов. Важно понимать, что в истории финляндской автономии были разные периоды. Особенно в первые десятилетия после вхождения в Российскую империю финны считали, что это благополучное, спокойное время. Мы могли спокойно развивать страну, у нас не было никаких сильных противоречий с Санкт-Петербургом, с царем. После Крымской войны Александр II предоставил Финляндии еще больше прав — и это дало возможность еще более интенсивно развивать нашу автономию и даже, можно сказать, государственные институты. Так что первые семьдесят лет в составе Российской империи финны считали благополучным, стабильным временем. Когда же с конца XIX века начались ограничения нашей автономии, попытки «русифицировать» Финляндию, начался второй период — и отношение финнов к российской власти и царю резко изменилось. Начались поиски путей противостояния, были попытки как пассивного, так и силового сопротивления. Самое главное — это то, что финны стали по-другому думать о своем статусе в составе империи. И одним из последствий этого было то, что произошло в декабре 1917 года.
— То есть были и плюсы, и минусы. И, наверное, память о плюсах хранит стоящий в центре Хельсинки памятник императору Александру II...
— У нас давно идет дискуссия о том, что случилось бы, если бы в начале XIX века Финляндия осталась в составе Шведского королевства. Есть мнение, что мы в таком случае вообще бы не стали независимыми. Другие считают, что независимость все равно была бы завоевана. Но все признают, что первые десятилетия в составе Российской империи были благоприятными для Финляндии.
— А еще у вас в городе Тампере есть музей Ленина. Так что память в Финляндии сохраняется не только о царе, но и о главном революционере, хотя с фигурами такого масштаба все очень неоднозначно...
— Памятник Александру II — это знак его заслуг, которые очень высоко оценивались в те времена. А Ленин не раз бывал в нашей стране, в Тампере состоялась I конференция Российской социал-демократической рабочей партии. Так что имя Ленина связано с этим городом. Музей Ленина является символом своей эпохи. Ныне это современный и интересный музей.
— Если верить Википедии, русский язык — третий по распространенности в Финляндии (после финского и шведского). Насколько мне известно, в первое время после провозглашения независимости Финляндии русский язык в стране не приветствовался, а говорить на нем в некоторых ситуациях могло быть небезопасно. Каково сегодня положение русского языка в вашей стране?
— Говорить по-русски на улицах в Финляндии можно совершенно свободно — и многие так и делают. Думаю, что отношение к русскому языку хорошее. И, конечно, россияне составляют в нашей стране самую большую часть туристов. Вряд ли они приезжали бы к нам, если бы существовали проблемы с языком. В Финляндии по-русски говорят не только русские, но и представители других постсоветских стран. У нас много украинцев, белорусов, выходцев из Центральной Азии — многие из них говорят на русском. Самая острая проблема — это то, что мы, финны, не столь активно, как следовало бы, изучаем ваш язык. Однако это касается не только русского языка, а иностранных языков вообще. Наша молодежь знает английский, все должны знать помимо финского и шведский (который является государственным языком). Так что у многих после изучения двух языков учить еще один особого желания нет. Государство пытается активизировать интерес к другим языкам, в том числе и к русскому. Но это нелегко.
— В послевоенные десятилетия, в годы «холодной войны» Финляндии удавалось удачно балансировать между Западом и СССР. Пригодился ли этот опыт в современную непростую эпоху?
— Тот период, о котором вы говорите, был уникальным. История не повторяется. И сегодня мы живем уже в другом мире. Финляндия более 20 лет является членом Евросоюза, мы участвуем в санкциях против России и чувствуем последствия контрсанкций. И наш статус по сравнению с прошлым изменился. Конечно, мы пытаемся вести диалог и иметь максимально хорошие отношения с соседями. Наш президент Саули Нийнистё выделил четыре главных направления в нашей внешней политике. Во-первых, это национальная оборона. Во-вторых, наши связи с Западом, поскольку мы являемся частью ЕС. В-третьих, наши отношения с Россией. И, в-четвертых, политика глобального значения. Мы хотим иметь стабильные хорошие отношения со всеми — и многие наши инициативы направлены на улучшение и восстановление доверия. Например, у нас есть инициатива по авиационной безопасности над Балтийским морем. Мы не считаем, что балансируем между двумя какими-то лагерями. Будучи членами Евросоюза, было бы нечестно говорить о том, что мы выступаем в роли независимого посредника — поскольку мы таковыми не являемся.
— В последние годы нередко можно слышать о возможности присоединения Финляндии к НАТО. Насколько серьезно в финляндском обществе обсуждается эта тема?
— Эта тема у нас более-менее активно обсуждается на протяжении двух десятилетий. Фактом является то, что в данный момент поддержка идеи вступления Финляндии в НАТО находится на низком уровне — менее 30%. Большинство из партий, представленных в парламенте, выступают против вступления в Североатлантический альянс. Хотя, конечно, есть партии, поддерживающие это. Дискуссия в нашем обществе по этому поводу продолжается, активизируясь в предвыборную пору. Наша официальная политика состоит в том, что в настоящее время мы не собираемся вступать в альянс, но считаем важным, чтобы двери туда оставались открытыми для нас, если мы придем к этому выбору.
— Финляндия сегодня — это синоним слова «стабильность». В чем тут секрет?
— Есть совокупность факторов, влияющих на стабильность. Конечно, это высокий уровень благосостояния. К тому же люди считают, что по большому счету справедливо, когда ты платишь высокие налоги (они могут составлять, к примеру, половину заработка), но получаешь за это от государства качественные социальные услуги, качественное образование. И то, что система считается справедливой, уже создает базу стабильности. И наша внешняя политика тоже влияет на это: после Второй мировой войны мы получили возможность развивать страну без внешних конфликтов. Не буду говорить о финской культуре, о нашем менталитете — может быть, то, что мы такие «горячие парни», тоже влияет, мы не очень способны к радикальному мышлению. Конечно, есть у финского общества и проблемы, не буду слишком идеализировать Финляндию. Но наша система вполне стабильно работает.
— Финляндию считают одной из самых счастливых стран в мире. А есть ли формула финляндского счастья? Есть ли в Суоми эквивалент знаменитого датского «хюгге»?
— Своего «хюгге» у нас пока нет. Знаете, какое самое главное слово по-фински? Sisu — стойкость характера. Это слово давно характеризует финнов, и это совсем не «хюгге». Действительно, по рейтингам Финляндия считается самой счастливой страной — и хорошо было бы придумать какое-то особенное слово вроде «хюгге». Впрочем, для многих финнов стало новостью, что мы самые счастливые, потому что в обществе раздается много критических голосов о том, что что-то идет не так. Но думаю, что стабильность, справедливость и то, что многие в нашем обществе считают, что сами могут влиять на свою жизнь, самостоятельно выбирать свой жизненный путь, реализовать свои возможности, получить хорошее образование вне зависимости от доходов родителей, — все это создает чувство счастья.
