С одной стороны, у самого Алексея Анатольевича возник несомненный кризис жанра. Навальный потерял свою большую тему, перестал попадать в такт с настроениями общества. Главной темой организованных Алексеем Навальным массовых акций 26 марта и 12 июня была борьба за справедливость для всех. Главной темой не слишком массовых акций 7 октября была борьба за справедливость для одного человека — самого Навального. Желание поучаствовать в подобном персонализированном действе возникло далеко не у всех оппозиционно настроенных граждан.
С другой стороны, вечный спарринг-партнер Навального — власть — продемонстрировала способность к обучаемости, умение извлекать уроки из своих прежних просчетов. Как я уже много раз писал, Алексей Навальный — это безумно талантливый политик революционного типа, человек, который любит и умеет разрушать, бить по самому больному месту. Но безумная политическая талантливость — это отнюдь не синоним понятия «отсутствие повторяемости». Навальный — это не тот политик, который каждый раз обыгрывает своих врагов с помощью новой уловки, нового хитроумного трюка.
При всей своей внешней непредсказуемости Навальный — это деятель, который каждый раз оперирует в рамках одного и того же алгоритма. Пока этот алгоритм не взломан и не разгадан, его автор неизменно остается на коне. Но как только алгоритм рушится под натиском дешифраторов из конкурирующего политического лагеря, его автор мгновенно превращается из охотника в дичь. Именно это, с моей точки зрения, и случилось с Алексеем Навальным 7 октября.
Главная особенность политического стиля Навального — категорическое нежелание играть в рамках чужих правил.
Навальный убежден в своем моральном праве создавать свои собственные правила игры. В последнее время эти правила игры выглядели так: не надо играть с властью в поддавки, не надо у нее ничего просить и не надо у нее ничего словесно требовать. Надо просто приходить и брать желаемое, ставить власть перед фактом, приучать ее к мысли, что Навальный — это не тот орешек, который можно легко разгрызть.
Конечно, власть потому и называется властью, что у нее есть силовые ресурсы и возможность прижать любого своего оппонента к ногтю. Но весной и летом у Навального получалось использовать это подавляющее силовое преимущества власти против нее самой. Благодаря хитроумным политическим маневрам Алексея Анатольевича и в марте и в июне власть сталкивалась с необходимостью выбирать из двух одинаково неприятных вариантов. Вариант первый: гасить буйство площадной демократии с помощью бронированного кулака и тем самым представать в образе жестокой и оторванной от народа силы. Вариант второй: попытаться проявить сдержанность и невольно продемонстрировать тем самым, что именно Навальный, а не официальные государственные структуры, контролирует то, что происходит на улицах.
Оба этих варианта одинаково неприятны и неприемлемы для власти. И немудрено, что и весной, и летом у многих возникло ощущение, что мыслительный процесс власти зависает, что государственные институты не знают, как им правильно реагировать на вызов Навального. Но, как я уже сказал выше, судя по тому, что произошло 7 октября, власти удалось взломать политический алгоритм Алексея Навального. И вот что, как мне представляется, было обнаружено в результате этого взлома. И 26 марта, и 12 июня Навальный оказывался столь непростым оппонентом для власти в силу своей готовности подставлять толпу собственных сторонников под полицейские дубинки и в силу готовности ядра сторонников Алексея Анатольевича идти на это с открытым забралом.
Навальный не стеснялся действовать по принципу «чем хуже, тем лучше»: чем больше посадок, чем больше жертв полицейской жестокости, тем более громкой получается акция и тем более сильное политическое влияние обретает ее организатор и идейный вдохновитель. 7 октября власть по максимуму старалась лишить Навального такого «удовольствия». Конечно, в разных российских городах ситуация развивалась по-разному. Но стремление власти минимизировать количество административных арестов было заметно невооруженным глазом. Сторонников Алексея Анатольевича не пытались массово заталкивать в автозаки. Стратегия силовиков заключалась в выдавливании бунтарей с проезжей части и в категорическом отказе дать им возможность устроить палаточный Майдан в центре Москвы.
В итоге, если акции Навального в марте и июне прогремели на всю страну, то организованное им октябрьское действо, скорее всего, останется в памяти как нечто невнятное, как холостой выстрел.
Разумеется, дело здесь не только в том, что власть очень хорошо подготовилась и не дала Алексею Анатольевичу возможность разыграть свой привычный сценарий. Как я уже сказал выше, Навальный переживает сейчас определенный творческий кризис. Эффект от знаменитого фильма «Он вам не Димон» по прошествии времени в силу понятных причин начал истощаться и утончаться. А поразить публику чем-то столь же ошарашивающим Навальному пока так и не удалось. Фильм про телеведущего Владимира Соловьева оказался тем, что на англоязычном киношном жаргоне именуется «box office bomb» — лентой, которая провалилась в прокате.
Навальный серьезно просел и в плане политических лозунгов. Выйти на площадь для того, чтобы потребовать от власти с уважением относится к собственному народу, — это одно. Выйти на площадь для того, чтобы потребовать от власти сделать для гражданина А.А.Навального исключение из законодательных норм и предоставить ему право участвовать в качестве кандидата в президентских выборах, — это нечто совсем иное. Возможно, сам Навальный настолько поверил в свою политическую звезду, что искренне не видит разницы между этими двумя понятиями. Но даже если это и так, то события 7 октября должны стать для него сигналом к избавлению от иллюзий.
Должно ли все это вместе взятое восприниматься как признак того, что политическая карьера Алексея Навального начала неумолимо клониться к своему закату? По моему мнению, нет, не должно. В начале этого текста я написал, что Навальный привык действовать в рамках одного и того же политического алгоритма. Вношу поправку: упираясь в прошлом в политический тупик, Навальный демонстрировал способность избавляться от старого политического алгоритма и достаточно быстро находить новый.
Посмотрим, как он поступит на этот раз. Но что-то мне подсказывает: 7 октября Алексей Навальный утратил свою ауру непобедимости и с треском проиграл политическую битву. Но вот политическая война Навального против официальных российских государственных структур еще очень далека от своего завершения.
