Как сообщают наши источники в Дагестане, кремлевское назначение стало неожиданностью для Магомедсалама Магомедова, которого после отказа Сергея Меликова называли фаворитом в этой гонке и в окружении которого уже праздновали победу. Население же республики в своих оценках разбилось на два лагеря: часть придерживается мнения, что Васильев, не связанный ни с одним кланом или политической группой и не имеющий перед ними никаких обязательств, займется вплотную борьбой с коррупцией и преступностью. И это не может не радовать. Другая же часть отнеслась к назначению крайне негативно, считая его неуважением к республике и ее жителям. С момента утверждения Васильева на посту врио главы Дагестана прошли уже сутки, но пока ни один из действующих или бывших высокопоставленных чиновников республики не высказал своего мнения по поводу его прихода. Чиновники заняли выжидательную позицию.
Идея вернуться к царской практике управления Кавказом через генерал-губернаторов давно высказывалась представителями российской патриотической общественности. Но до сих пор федеральный центр придерживался другой политической линии. Чечню, как известно, возглавляет чеченец Рамзан Кадыров. Ингушетию — ингуш Юнус-Бек Евкуров. Правда, генерал. Но все же свой, местный. Оба правят своими республиками вполне успешно.
Но Чечня и Ингушетия — по сути моноэтнические республики. В Дагестане ситуация иная. Там проживает более сотни этносов, самые крупные из которых — аварцы, даргинцы и кумыки. Поэтому то, что сработало в Чечне или Ингушетии, может не сработать в Дагестане. Во всяком случае, назначение его главой уроженца республики Рамазана Абдулатипова не решило ее проблем. Изменится ли ситуация с назначением Васильева? Об этом мы побеседовали с Галиной Хизриевой — главным редактором сайта «Ислам.ру», экспертом, глубоко знающим Дагестан.
— С чем связано назначение на пост главы республики человека, с Дагестаном никак не связанного?
— В дагестанском обществе давно созрел запрос на изменение всей системы управления республикой. Это касается не только конкретной фигуры Рамазана Гаджимурадовича Абдулатипова, но и всей системы клановости. Об этом постоянно писали блогеры и региональная пресса — как провластная, так и оппозиционная. Эта тема была очень популярной.
Второй популярной в дагестанском обществе темой было назначение на высший пост в республике русского. Очень многие говорили о том, что для того, чтобы эффективно бороться с клановостью, недостаточно просто поменять одного хорошего человека на другого, еще лучшего, из дагестанского круга политиков и олигархов. Что было бы лучше, если бы Дагестан возглавил человек, не только равноудаленный от различных кругов по политическим мотивам, но и равноудаленный в этническом смысле. Который мог бы выступать в роли третейского судьи.
— В целом какие тенденции преобладают сегодня в республике: пророссийские или антироссийские?
— Сегодня в республике пророссийские силы маргинализированы. Они существуют, но не могут себя выразить. По сути они являются таким «молчаливым большинством». В целом регион глубоко пророссийский, но в результате самых разных процессов этот факт никак не проявлялся, активно проявляли себя совершенно другие силы. Видимо, потому, что они имели политические преимущества.
— Важным моментом является и то, что регион является полностью дотационным. Сможет ли это изменить новая власть?
— Хватит уже сидеть на дотациях из центра, пора применять тактику опоры на свои собственные силы. Мы знаем, что даже в плане борьбы с терроризмом, экстремизмом регион полностью опирался на федеральный центр. А это неправильно. В соседней Чечне, например, опираются на собственные силы, и это дает свои результаты. Все эти идеи давно обсуждаются в дагестанском обществе. Кроме того, в последние год-два правления Рамазана Гаджимурадовича было немало нареканий со стороны федерального центра, который рассчитывал на то, что этот человек сможет, используя свой опыт и потенциал политика, снизить уровень терроризма. На самом деле в 2016 году был зарегистрирован взрывной рост количества преступлений на почве идеологии терроризма.
— С чем это связано?
— Абдулатипов не препятствовал деятельности федеральных сил по борьбе с терроризмом, но, как мне кажется, и не слишком помогал им в этом. То есть не было той работы по профилактике терроризма, которую проводил Кадыров в Чечне. Такая же работа успешно ведется в Казахстане, в Узбекистане есть прекрасный опыт борьбы с этим явлением. Это должна быть постоянная, систематическая плановая работа по искоренению этого явления. Ничего подобного в Дагестане не было. Обычная кампанейщина, трескучие лозунги о необходимости борьбы, проведение конференций. Больше никакой политики у правительства Абдулатипова не было.
— Все это и привело к смене власти?
— Все это в совокупности — и внутренние проблемы, и самые разные силы, выступающие за изменение ситуации, — создало условия для того, чтобы привести в регион такого человека, который сможет подготовить общественно-политическую ситуацию в Дагестане к проведению в республике нормальных легитимных выборов руководителя уже из местных кадров. Человека, который устраивал бы всех участников политических процессов в республике. Васильев сам уже сказал, что идет в регион временно, чтобы такую ситуацию подготовить. То, что он является по национальности наполовину казахом, наполовину русским, отвечает важному требованию: этнической равноудаленности от всех местных этнических групп влияния.
Мне кажется, он как хороший аналитик сможет разъяснить центру, что же на самом деле происходит в Дагестане, на какие силы здесь можно опираться. Сможет присмотреть людей, которые в дальнейшем смогут работать на благо Дагестана.
Есть и скептики, которые считают это назначение не очень удачным. Говорят, что человеку, не связанному ни с какими политическими силами Дагестана, будет там сложно. Но я смотрю на ситуацию с оптимизмом.
