Однако дефицит позитива в общении с другими иностранцами — это еще не повод терять бдительность во время общения с важным зарубежным лидером, который не говорит нам гадости. Китайские дипломаты и политики — исключительно жесткие переговорщики, люди, которые никогда не упустят своего.
Это здорово, что сегодня в отношениях между Москвой и Пекином, согласно официальным заявлениям политиков двух стран, нет ни единого облачка. Но, приветствуя всеми фибрами души председателя Си в Москве, мы не должны выбрасывать из памяти воспоминания о довольно-таки недавнем прошлом — временах, когда отношения между Кремлем и Чжуннаньхаем (в буквальном переводе — «Центральное и Южное моря», штаб-квартира руководства КНР в Пекине) были гораздо более сложными и напряженными, чем отношения между СССР и США. Мы не должны упускать из виду общую стратегическую картину. Мы не должны даже на долю секунды забывать: основным принципом российской политики по отношению к Китаю должно быть несложное правило — не прислоняться.
Во времена правления «великого кормчего» Мао Цзэдуна Китай не стеснялся не только «играть мускулами», но и использовать эти «мускулы» за пределами своих границ. Так называемая Корейская война 1950–1953 годов только формально считалась конфликтом между капиталистическим Югом и коммунистическим Севером. В реальности это было прямое военное столкновение между Америкой и Китаем, в котором только что пришли к власти коммунисты. Конечно, обе стороны маскировались. Кадровые китайские военнослужащие официально именовались «добровольцами», а американский военный контингент был легендирован как «войска ООН». Но цифры говорят сами за себя. На стороне «великого вождя всех корейских трудящихся» воевало, по приблизительным оценкам, до 780 тысяч китайцев. А диктатора Южной Кореи Ли Сын Мана поддерживала почти полумиллионная американская армия.
В 1960-х годах началась череда пограничных войн Китая с Индией. Во время первого из этих вооруженных конфликтов, в 1962 году, Мао Цзэдун, как говорят, очень рассчитывал на поддержку Москвы. Есть мнение, что отсутствие такой поддержки — Москва предпочла заявить о своем нейтралитете — стало одной из причин окончательного охлаждения Мао к идее советско-китайского союза. В 1964 году «великий кормчий» заявил, что «в СССР победил капитализм», а пять лет спустя даже проверил Москву на прочность во время прямых боевых столкновений на острове Даманский. В 1979 году, через три года после смерти Мао, Китай в течение нескольких недель воевал с Вьетнамом — страной, у власти в которой находились те самые силы, что Пекин активно поддерживал во время войны Америки с вьетнамскими коммунистами.
Конечно, Китай времен Мао Цзэдуна и его непосредственного преемника Хуа Гофэна и нынешний Китай времен председателя Си — это две совершенно разные державы, с принципиально иными экономическими укладами и принципиально иным пониманием своих внешнеполитических интересов. Но общий настрой на превращение Китая в ведущую силу мировой политики, как и следовало ожидать, остался прежним.
Сегодняшнее подчеркнутое миролюбие Пекина — это хорошо продуманный стратегический курс, рассчитанный на многие десятилетия. Китай не хочет отвлекать силы и ресурсы на необязательные внешнеполитические склоки и конфликты. Китай хочет сосредоточиться на своем экономическом развитии. Китай хочет завоевать себе в мире имидж «хорошего парня» и создать, таким образом, стратегический запас «мягкой силы».
Но и во времена председателя Си смысл политики Пекина по-прежнему не сводится к «бархатной перчатке». Тот факт, что Китай не склонен размахивать своим бронированным кулаком, не отменяет того обстоятельства, что размер этого пекинского «кулака» постоянно растет. Направлен этот «кулак», правда, не против нас, а против Америки — страны, чьи отношения с Китаем построены на принципе «от любви до ненависти один шаг».
С одной стороны, Америка в глазах китайского руководства — это безумно важный экономический партнер. Многие китайские банки, если кто забыл, фактически поддержали американские экономические санкции против России. Как говорится, дружба дружбой, а табачок врозь. Терять деньги ради того, чтобы сделать приятное Москве, никто в Пекине не намерен. С другой стороны, в глазах официального Пекина Америка — это потенциальный главный соперник, враждебная сила, которая мешает Китаю добиться своих долгосрочных стратегических целей: восстановить контроль над островом Тайвань и заставить своих соседей отказаться от претензий на спорные и очень важные в экономическом отношении территории в акватории Южно-Китайского моря.
В силу этих обстоятельств нынешний острый конфликт между Москвой и Вашингтоном исключительно приятен для Китая. Естественно, китайские дипломаты и политики никогда не скажут об этом вслух. Но российско-американские разборки из-за Украины, Сирии и прочая и прочая уже четвертый год подряд приносят Пекину вполне ощутимые внешнеполитические дивиденды.
Отсутствие иных внешнеполитических альтернатив автоматически делает Россию гораздо более сговорчивым партнером для Пекина. Одновременно острый конфликт с Москвой заставляет Вашингтон именно на нас концентрировать свою негативную внешнеполитическую энергию — ту самую энергию, которая при иных обстоятельствах могла бы выплеснуться на Китай.
Как хорошо знают все специалисты по Ближнему Востоку, победителем конфликта между Америкой и иракским диктатором Саддамом Хусейном оказалась страна, которая формально ни в чем не участвовала, — Иран. Сейчас история повторяется: Россия и Запад собачатся между собой, а в Пекине довольно потирают руки.
Какое пространство для маневра такой набор обстоятельств оставляет России?
Прежде всего мы должны радоваться, что сейчас на дворе не 70–80-е годы, когда Америка и Китай фактически объединили свои усилия в плане противостояния «гегемонистским устремлениям» Москвы. Только один факт, о котором в нашей стране сегодня мало кто помнит: спонсорскую помощь афганским душманам, которые воевали против советского «ограниченного контингента», оказывали не только Запад и арабские страны и организации. Еще одним источником такой спонсорской помощи был Китай.
Я начал было писать фразу «нам категорически не нужен конфликт на два фронта», но вовремя спохватился. Уже сейчас Россия ведет борьбу на как минимум трех внешнеполитических фронтах: западном, украинском и сирийском. Добавлять к этому и без того внушительному списку еще и сложности на китайском направлении нам ни в коем случае не нужно. Мы должны по максимуму использовать хорошие отношения с Пекином для экономических, политических и пропагандистских очков. Мы должны дать Западу отчетливый сигнал: не в ваших интересах загонять Россию в угол и вталкивать ее в китайские объятия. А между тем это именно то, что вы делаете вот уже который год подряд!
Иными словами, сейчас идеальный момент для «политической реабилитации» написанной в 1949 году композитором Вано Мурадели на стихи поэта Михаила Вершинина знаменитой песни: «Русский с китайцем братья навек, крепнет единство народов и рас. Плечи расправил простой человек, с песней шагает простой человек…» Главное — не увлечься «на марше». Председатель Си нам, конечно, друг. Но свои национальные интересы должны быть для нас все-таки дороже.
