Россия поддерживает проект «Одного пояса, одного пути» и намеревается активно участвовать в его реализации. Об этом российский президент заявил на круглом столе, проходившем в рамках форума: «Все, что предлагается, находится в тренде современного развития, чрезвычайно необходимо и в высшей степени востребовано». При этом Путин заметил, что сформулированные главой КНР Си Цзиньпином задачи – масштабные и непростые в реализации.
Президент России, по сути, вписал предложения Китая в контекст «большого Евразийского партнёрства» с участием ЕвразЭС, ШОС и АСЕАН: «Выстраивание такого партнёрства, безусловно, длительный и кропотливый процесс. Процесс, предполагающий разную глубину, разную скорость и уровень интеграции в зависимости от готовности конкретного государства-участника, но вести такую работу, безусловно, крайне важно».
Россия изначально выражала интерес к китайской инициативе, в то же время не торопясь подписывать какие-либо обязывающие и связывающие соглашения. И похоже, это связано не только с вопросами экономического суверенитета и соответствия тем интеграционным процессам, в которых уже задействована Россия (как известно два года назад была достигнута договоренность с Китаем о «сопряжении» Евразийского экономического союза и проекта «Экономического пояса Шелкового пути).
«Россия – не та страна, которая чего-то боится. И точно совершенно действия Китая не направлены на поглощение. Мы принимаем решения совместно. И не принимаем решения, которые идут во вред... Грех не воспользоваться теми возможностями, которые возникают в результате сотрудничества», - развеял Путин опасения тех, кто видит в китайском мегапроекте гегемонистские устремления, воздав хвалу открытости Китая на мировом рынке.
Но проблемой может быть и то, что при всей грандиозности выдвинутой Пекином инициативы она продолжает оставаться во многом размытой. А о масштабах «пояса и пути» можно судить хотя бы по словам Си Цзиньпина, который сообщил участникам форума, что Китай внесет дополнительные 100 млрд юаней ($14,49 млрд) в Фонд Шелкового Пути (он был основан в ноябре 2014 года с начальным капиталом $40 млрд с целью развития инфраструктуры и улучшения финансового сотрудничества вдоль древних маршрутов Великого Шелкового пути).
Одно из западных изданий назвало концепцию «Одного пояса» настолько же аморфной, насколько и амбициозной. Изначально идея была очень аморфной, соглашается с этим заведующий сектором экономики и политики Китая Института мировой экономики и международных отношений им. Е.М. Примакова РАН Сергей ЛУКОНИН: «Под бренд этой концепции можно было запихнуть любой проект с использованием китайских инвестиций». Но, по словам эксперта, сейчас в Пекине хотят исправить это: принять документы, которые будут определять развитие проекта на 10 и более лет (создание зон свободной торговли, двусторонние экономические договоры, вопросы налогообложения и т.д.).
Когда речь заходит о китайской инициативе «пояса и пути», то очень уместным выглядит сравнение, которое сделал директор Института Дальнего Востока РАН Сергей ЛУЗЯНИН: она похожа на шкаф, в котором много ящиков остается пока пустыми. Собственно говоря, во многом смысл проведения нынешнего форума и состоял в том, чтобы участники могли бы поделиться идеями о заполнении этого огромного «китайского шкафа».
Во всяком случае, на итоговой пресс-конференции президент Путин вновь назвал китайскую инициативу очень своевременной, сделав акцент на том, что, когда в ведущих политических и экономических центрах растет неопределенность (в США идет острая политическая борьба, в Европе думают, что делать с «брэкзитом»), очень востребованы сигналы, которые бы давали надежду на стабильность.
Глава государства сообщил, что встречи, подобные нынешней будут проходить на постоянной основе, а лидер Китая анонсировал проведение следующего такого саммита в 2019 году. «Насколько это будет эффективно, жизнь покажет, - заявил Путин. – Но уже сегодня по факту все это работает, так или иначе мы этим все равно занимаемся… Мы создаем территории опережающего развития, свободные порты на территории Дальнего Востока, мы говорим о развитии транспортной инфраструктуры – железнодорожной, авиационной, портовой. Мы говорим о развитии энергетики».
Путин коснулся и ряда международных вопросов. Президент заявил: «Мы категорически против расширения клуба ядерных держав. В том числе за счет КНДР». Но, с другой стороны, глава государства возложил долю ответственности за эскалацию на те силы в мире, которые нарушают международное право и устраивают смену режимов, подталкивая тем самым гонку вооружений. Поэтому, по словам Путина, необходимо вернуться к диалогу с Пхеньяном и прекратить запугивать Северную Корею.
Высказался президент и по поводу Сирии, а также контактов российских военных с формированиями сирийских курдов. «Мы считаем себя вправе поддерживать рабочие контакты - хотя бы для того, чтобы избегать возможных столкновений».
А затем последовал камушек в американский огород - упомянув о выраженной Эрдоганом озабоченности по поводу поставок Соединенными Штатами вооружений курдским формирования, Путин сказал: «Мы этого не делаем». Еще одним броском в том же направлении стали слова по поводу обвинений со стороны западных СМИ в адрес России из-за недавней крупномасштабной хакерской атаки: сославшись на выводы экспертов Microsoft о том, что первичным источником вируса являются спецслужбы Соединенных Штатов, Путин заявил: «Это самым лучшим образом отражает реалии по этому вопросу: всегда виноватых ищут там, где их нет. Еще в прошлом году мы предлагали нашим американским партнерам проработать вопросы кибербезопасности – к сожалению, наше предложение было отклонено».
Не осталась без внимания и музыка. Говоря о своем музицировании в ожидании встречи с Си Цзиньпином, Путин признался: «Мне жалко, что рояль был сильно расстроен. Даже для меня, который играет двумя пальцами». На вопрос же, что и на чем он сыграл бы для Трампа, президент уклончиво ответил, что надо сначала встретиться с американским коллегой, обсудить и уже по результатам выбирать мелодию.
А вот ответ Путина на вопрос, не прошло ли достаточно времени, чтобы определиться с планами насчет выдвижения своей кандидатуры на президентских выборах, был хоть и лаконичен («Нет!»), но ясности не добавил.
Оставив прессу размышлять над сказанным, президент покинул место саммита: ему предстоял путь в Иркутск.
