За Кавказским хребтом
Стратегическим партнером России на Южном Кавказе традиционно является Армения, у которой в регионе два грозных противника: Турция и Азербайджан. Это определяет ее практически безусловную верность партнерству с Москвой, но больше Кремлю похвастаться нечем... После войны 2008 года Россия утратила дипломатические отношения с Грузией, а Азербайджан в первую очередь является региональной опорой Турции, с которой у Москвы отношения складываются по-разному. При этом, как рассказал «МК» руководитель Центра постсоветских исследований ИМЭМО РАН им. Е.М.Примакова Александр Крылов, без сотрудничества с Кремлем странам Южного Кавказа не удастся выйти из социально-экономического кризиса:
— Ситуация на Южном Кавказе сложная, но не такая, какой она могла бы быть, если бы там свою деятельность развернули боевики запрещенного в России «Исламского государства» и члены других террористических организаций, которые сегодня действуют в Ираке и Сирии. Впрочем, все еще может измениться. Если по этому террористическому интернационалу будут наноситься скоординированные удары международной коалиции, он будет вынужден куда-то отступать, и его основные пути неминуемо лягут через Центральную Азию и Южный Кавказ. В странах этого региона уже функционируют ячейки, которые в будущем станут плацдармом для вооруженной борьбы…
Пока же последние несколько лет на Южном Кавказе происходит обострение в зоне карабахского конфликта. Это связано с тем, что Азербайджан стремится возвратить себе все «оккупированные территории», и никакой торг в этом вопросе для него неуместен. Переговорный процесс используется для этой же цели, а вовсе не для того, чтобы найти какое-то компромиссное решение с Арменией. На практике это выражается в том, что на Ереван оказывается давление по всем возможным направлениям. В частности, мы наблюдаем периодические обстрелы территории Нагорного Карабаха и самой Армении.
При этом взаимоотношения России с Азербайджаном и Арменией укладываются в формулировку российских дипломатов: Баку наш стратегический партнер, а Ереван — стратегический союзник. Нет никаких оснований для того, чтобы эта формула изменилась. За исключением проблемы Нагорного Карабаха позиции руководства России и Азербайджана в основном совпадают, угроза международного терроризма имеет общий для наших стран характер, а радикальная оппозиция антироссийской направленности подавлена властями и в ближайшей перспективе вряд ли имеет шансы вернуть себе роль влиятельной политической силы.
В Армении же антиправительственные протесты проходят с использованием антироссийских лозунгов, что вынуждает Москву учитывать вариант прихода к власти радикальной оппозиции. Пока это выглядит как маловероятный вариант, но теоретически он возможен. В этом случае Армения, скорее всего, пойдет по радикальному грузинскому пути времен президентства Михаила Саакашвили. Проблема в том, что армянская оппозиция считает, что ответственность за коррумпированность власти, напряженность в зоне карабахского конфликта, острые социально-экономические проблемы лежит исключительно на России… Но это не значит, что Москва должна следовать примеру западных государств и вмешиваться во внутренние дела независимой Армении.
Что касается взаимоотношений России и Грузии, то здесь никаких прорывов нет, острая стадия конфликта прошла — и теперь мы наблюдаем тенденцию к нормализации отношений. Идут разговоры о возобновлении движения по Абхазской железной дороге, которая была заблокирована Тбилиси. Возобновление транспортного сообщения в первую очередь было бы выгодным для Грузии и соседней Армении, но здесь, к сожалению, все зависит не от них, а от Турции и Азербайджана, у которых есть реальные рычаги давления на грузинские власти.
Если в собственных национальных интересах Тбилиси отойдет от ориентации исключительно на Североатлантический альянс, который, как показывает практика, в кризисной ситуации не может реально повлиять на развитие ситуации в регионе, то сделать это можно будет только путем налаживания отношений с Россией. Насколько далеко удастся зайти по этому пути и сколько на это уйдет времени, учитывая проблему Абхазии и Южной Осетии, — большой вопрос, но очевидно, что восстановление и развитие экономических связей с Россией даст толчок к экономическому развитию не только Грузии, но и всего региона в целом.
На вопрос о том, насколько успешным на Южном Кавказе окажется Евразийский экономический союз, пока нельзя дать однозначного ответа. В мире наблюдается кризис коллективных организаций, возрастает роль двусторонних межгосударственных отношений. Если делать прогноз на следующие 25 лет, то очевидно, что Россия сохранит свою важную роль в регионе. Но при этом, как будут развиваться события в каждом из государств, а также в регионе в целом, в определяющей степени будет зависеть не от России и многочисленных внешних факторов. В конечном счете их исторические перспективы определит степень успешности местных властей, бизнеса и общества в решении стоящих перед ними сложных проблем независимого развития.
Цивилизация номадов
Республики Центральной Азии являются, наверно, самым страшным примером последствий развала СССР. Большая их часть находится под контролем авторитарных правителей, почти повсеместно люди испытывают сильную нужду и стараются выехать на заработки за рубеж, над всеми в той или иной степени висит угроза терроризма. Противники российских властей часто обвиняют их в том, что они ведут государство по этому же пути, но сами центральноазиатские республики не питают большой любви к Москве. Об их взаимоотношениях «МК» рассказал главный редактор журнала «Проблемы национальной стратегии» Аждар КУРТОВ:
— Если бы в свое время государства Центральной Азии не были бы присоединены к Российской империи, а в период Советского Союза там не провели бы индустриализацию, они бы во многом походили на соседний Афганистан. При этом утверждения глав постсоветских республик о том, что они не хотели развала СССР, на самом деле неправда. Этот процесс шел длительное время и не закончился подписанием бумаг в Беловежской Пуще. В частности, в декабре 1991 года в Алма-Ате были подписаны еще два документа: протоколы о присоединении к СНГ и так называемая Алма-Атинская декларация. То есть если среди лидеров Центральной Азии и были недовольные тем, что Ельцин, Кравчук и Шушкевич решили развалить страну, то только потому, что они хотели сделать это без их участия. Смысл документов, подписанных в Казахстане, заключался в том, что все подписанты являлись учредителями СНГ и соучастниками развала СССР. Кроме того, все эти документы были проголосованы в парламентах независимых государств — и никто не выступил против развала страны.
Далее республики Центральной Азии приступили к тяжелому процессу укрепления своей государственности. В Туркменистане и Узбекистане осталось очень много оружия, и это позволяло им в меньшей степени беспокоиться о своей безопасности. Поэтому первый на уровне ООН добился закрепления за собой статуса нейтрального государства, а второй продолжает проводить не зависимую ни от кого внешнюю политику.
Кроме того, на территории ряда государств оказались богатые недра. У Казахстана много нефти, меньше газа и чуть-чуть металлов. У Туркменистана много природного газа. В связи с этим обоим государствам было легче других членов региона строить свою государственность. Впрочем, о каких-то невероятных доходах говорить сложно, так как оба государства находятся вдалеке от западных рынков. Поэтому, например, основным покупателем туркменского газа является Китай. В Пекине это понимают и стараются диктовать свои условия. В результате получается, что все деньги, полученные от продажи газа китайцам, идут на покрытие долгов перед ними же.
Самыми бедными странами Центральной Азии являются Таджикистан и Киргизия. Конечно, если послушать их лидеров и окружение, то они любят говорить о том, что в недрах их стран сосредоточена вся таблица Менделеева. Но на самом деле разработать эти залежи крайне трудно и в условиях рыночной экономики добыча полезных ископаемых в этих странах не окупает себя. Поэтому они существуют за счет кредитов и трудовой миграции.
Посередине между бедностью и богатством находится Узбекистан. Его проблема связана с численностью населения страны. Сегодня она составляет около 32 миллионов человек, что примерно в два раза больше, чем в первые годы после обретения независимости. Государство просто не в состоянии обеспечить рабочие места для молодых людей.
Одной из главнейших опасностей, которая нависла над всеми государствами Центральной Азии, является фактор нехватки воды. Уже во второй половине XXI века ситуация обострится настолько, что миллионы жителей региона станут вынужденными переселенцами. Из-за нехватки воды деградирует сельское хозяйство, развитие промышленности станет невозможным.
А когда американцы махнут рукой и выведут из Афганистана свою армию, тогда местное коллаборационистское правительство не удержится у власти и страну снова захватят террористы, а как они будут называться — талибы или сторонники запрещенного в России «Исламского государства», — это уже не важно. Таким образом, угроза с юга будет сохраняться для республик Центральной Азии на протяжении жизни как минимум нескольких поколений.
Что касается объединения их усилий для преодоления всевозможных трудностей, практика показывает, что они не могут договориться даже между собой. То же самое происходит во взаимоотношениях с Россией. С одной стороны, они понимают, что от Москвы никуда не деться, так как наравне с Китаем она является крупнейшей региональной державой. С другой — свою власть политические элиты Центральной Азии получили на волне риторики о борьбе с «проклятым российским колониализмом». Например, на подобные темы не стесняется высказываться глава Казахстана Нурсултан Назарбаев, который руководит республикой со времен СССР.
Впрочем, у России сложились вполне сносные отношения с республиками Центральной Азии. Этого удалось добиться благодаря тому, что Москва часто либо кредитует их режимы на льготных условиях, либо вообще выдает деньги, прекрасно понимая, что никогда не получит их назад. При этом власти республик не горят желанием поддерживать Россию в международных конфликтах, так как остаются верными стратегии выживания, выработанной еще в период кочевого образа жизни своих народов. Цивилизация номадов до последнего избегала открытых битв, отступая в степь или ища защиты у союзников. Также они не хотят впадать в зависимость от Москвы, поэтому избегают участия в запущенных ею интеграционных процессах. В итоге даже единое таможенное пространство до сих пор существует только на бумаге, так как каждый раз, как возникают какие-то спорные моменты, о нем сразу же забывают.
На границе с НАТО
Европейская часть постсоветского пространства является для России самой сложной. Балтийские государства отгородились от Москвы Евросоюзом и войсками НАТО, дружбе с Молдавией мешает приднестровский конфликт, с Украиной у Москвы территориальный конфликт из-за Крыма и незавершенная война на Донбассе... Даже отношения с Белоруссией постоянно омрачаются торговыми войнами. Почему события развиваются таким образом, «МК» пояснил руководитель Центра политических исследований Института экономики РАН Борис ШМЕЛЕВ:
— Самые сложные взаимоотношения у России сложились с новыми независимыми государствами, расположенными в Европе: Украина, Молдавия, страны Балтии и Белоруссия. Наиболее конфликтные отношения у Москвы сложились с Киевом, так как нас разделяют глубокие противоречия, в основе которых лежит процесс формирования украинского государства и украинской нации. И то, и другое строится как независимое в первую очередь от России. Данное положение определяет всю политику постсоветской Украины, и наш конфликт, видимо, продлится несколько десятилетий.
На втором месте по конфликтности находятся страны Балтии. Еще 10 лет назад напряженность наших контактов обуславливалась тем, что власти Латвии, Литвы и Эстонии отстраивали свою государственность на дискриминации русскоязычного населения. Но с тех пор какие-то русские уехали в Россию, кто-то натурализовался, а остальные свыклись с новыми условиями жизни. Сегодня же нет объективных причин, которые могли бы объяснить степень конфликтности наших взаимоотношений. Однако правящие элиты новых государств стремятся закрепиться в системе североатлантической безопасности и Евросоюза за счет эскалации напряженности во взаимоотношениях с Россией. В частности, с 2014 года страны Балтии раскручивают идею готовящейся российской оккупации, спастись от которой им могут помочь только войска НАТО. Как известно, у России нет ни планов по захвату этих государств, ни возможностей.
Взаимоотношения Кишинева и Москвы тоже определяются комплексом геополитических проблем. Молдавия пока является неустоявшимся государством. В ней есть достаточно большая масса населения, которая ориентирована на Запад, но есть и такие, кто больше тяготеет к России. Противостояние этих групп обуславливает колебания государства во внешней политике. Сейчас президентом Молдавии стал Игорь Додон, который считает, что с Москвой нужно сотрудничать. Парламент же и правительство ориентированы на сотрудничество с Западом, в том числе на поддержание особых отношений с Румынией. В этом контексте перспективы наших взаимоотношений выглядят неопределенными. На их качество могут повлиять отношения Кремля с Западом и состояние экономических связей Москвы и Кишинева. Если бы у России была крепкая экономика, она могла бы наладить с Молдавией тесное сотрудничество и оказывать на нее влияние... Кроме того, установлению дружеских связей препятствует приднестровский конфликт. Если Кишинев проявит мудрость и согласится на выполнение так называемого «плана Козака», который по сути означает превращение Молдавии в федерацию, то наши отношения с этой страной наладятся, а если нет, то еще очень долго наладить российско-молдавские отношения не удастся.
Формально нашим союзником является Белоруссия, так как она состоит с нами в Союзном государстве, Евразийском экономическом союзе и ОДКБ. Но в экономической сфере между нами существуют очень большие противоречия. Не секрет, что Минск находится в зависимости от финансирования со стороны России, но в условиях текущего экономического кризиса дать те деньги, на которые рассчитывают белорусы, Москва не может. В ответ белорусские власти начинают шантажировать Кремль возможным выходом из ОДКБ, уходом на Запад и так далее. Ясно, что ничего подобного никогда не случится, так как президент Белоруссии Александр Лукашенко ни в США, ни в Евросоюзе никому не нужен. Но он, как азартный игрок в покер, привык к тому, что каждый его шантаж России заканчивается тем, что он получает то, чего хотел. Все это приводит к некой напряженности в российско-белорусских взаимоотношениях, которая в первую очередь проявляется в СМИ.
Впрочем, параллельно с этим в Белоруссии идет медленный процесс образования белорусской нации, которая противопоставляет себя русской нации. В перспективе это может привести к примерно таким же явлениям, какие мы наблюдаем сейчас в российско-украинских отношениях. Лукашенко сопротивляется этому процессу, но удержать его под контролем или совсем остановить не под силу одному человеку.
В целом сложность региона для России определяется тем, что он находится в центре геополитических интересов Запада. Распространение влияния Запада на эти республики является своеобразным вызовом для России. Она хотела бы иметь на своей границе дружественные страны, которые были бы связаны с ней как политически, так и экономически. Если Россия потеряет влияние на своих соседей, ее мечтам о возвращении в разряд мировых держав не суждено будет сбыться. Без усиления позиций в этих государствах она не сможет рассматриваться даже как региональная сверхдержава.
