В Макеевке в стареньком ДК шахты Бутовка встреча «славян» проходила не просто так – накануне власти самопровозглашенной республики запретили землячеству проводить митинг в одном из донецких парков. К «славянским» в Донецке еще с 2014 года настороженное отношение, которое один из бойцов выразил фразой: «Воевать разрешают, прописываться не дают!».
Одна из особенностей этих людей – многие не называют фамилий и имен. Первый же попутчик в машине открывает счет типично «славянских» историй. «Вы мне громче говорите, я после контузий! И имя не пишите, просто позывной «Кацо» - кто надо узнает, меня так в поселке с 12 лет звали из-за «греческого» носа – рассказывает парень в камуфляже, но в гражданской куртке на переднем сидении машины – Я с мая 2014 воевал в Славянске, меня еще покойный «Чечен» принимал и оружие выдавал. Сначала в городе, а потом возле Семеновки не помгю сколько– время там сбилось в ком, телефоны сели, да и включать их было нельзя. Затем контузия первая была, меня в город вывезли, и потом уже я дежурил в горотделе милиции. Потом в Донецке воевал, пока в 2016-м не ушел из корпуса – самостоятельные и идейные тут в армии никому не нужны, уставы, офицеры, такое… Живем с женой в общежитии университета, я работаю где придется строителем, жена еще в корпусе числится. Брат в мае вернется после реабилитации. Его в августе 2014 под Иловайском ранило сильно, в Россию вывезли ... Хорошо люди помогли, 200 тысяч на операции собрали, две титановые пластины в позвоночник вставили, реабилитировали все это время…»
Старый советский Дворец культуры знал куда более хорошие времена, но в дождливое воскресенье точно был лучшим выбором, чем любой донецкий парк. «Далеко, многие не смогли приехать, кого-то из частей не отпустили, да и связь плохая» - поясняет Анатолий Хмелевой, главный организатор праздника.
Хмелевой в 2014 году был депутатом городского совета и первым секретарем Славянского горкома компартии Украины. Сейчас он второй секретарь полузапрещенной коммунистической партии ДНР. Партия вроде зарегистрирована в 2014-м, но к выборам допущена не была. Хмелевого в корпусе славянцев уважают. «Анатолий Петрович имеет большую пенсию как бывший депутат украинского Верховного совета, так он ее бывает всю нуждающимся раздаст, самому есть нечего. Он тут однозначно единственный человек, которому доверяют все!» - рассказывала о Хмелевом Вика, фамилию и позывной которой меня опять же настоятельно просили нигде не упоминать.
Живет лидер славянцев в общежитии цирка - очень приличные условия по донецким меркам. «Там проживание стоит 130 рублей в сутки, но нам, спасибо заму спикера Ольге Макеевой, скидку сделали почти в четыре раза» - рассказывал Хмелевой.
Общежития – самое частое место жительства «славянцев» в изгнании. 3 и 4-е общежития Донецкого национального университета они заняли еще летом 2014-го. С тех пор многие здесь так и живут. Кое-кто смог устроиться в общежитиях в центре рядом с местным генеральным штабом, кто-то в заводских. Платят в основном рублей по 500 в месяц за комнату, плюс коммунальные – за такие деньги снять жилье в городе невозможно.
Отсутствие денег и документов - главный бич изгнанников. «Напишите о славянцах! Они многие без документов ушли. Паспорта ДНР до последнего получать не могли. Сейчас власти обещают определить общежития, которые бы выдавали им адресные справки для получения паспортов, но дело так и не сдвинулось. Работы нет толком, денег нет, статуса и пенсий инвалидов войны тоже нет. Да и обычные пенсии ДНР без местной прописки получить огромная проблема!» - убеждала меня все та же Вика.
Праздник между тем шел своим чередом. Колоритная женщина с флагом Новороссии и в белой футболке поверх одежды с надписью: «Дед мороз за мир и правду» раздает перед концертом карамельки. «Люда – реальный волонтер, всю Семеновку с бойцами прошла, раненых выносила, есть готовила, она им как мать, и позывной у нее с тех времен «Дед мороз» - поясняет мне человек с погонами лейтенанта и медалью «За оборону Славянска» на груди.
На сцене духовой оркестр «Шахтерские зори» и «местный Карузо» поет песни. Под «Мне кажется порою что солдаты…» мужик слева от меня жутко молча плачет. Я выхожу.
Уже знакомый лейтенант дежурит на дверях. «Сергей меня зовут – рассказывает он. – С женой развелся давно, дочь на Украине не знает, что я воюю. Я из Славянска, казак, везде был – и у вас в Донецке Дон ОГА брал 1 марта 2014-го, и в Луганске штурмовал СБУ в апреле, и потом в Славянске дрался. Потом воевал, в 7 бригаде в Дебальцево ротой командовал, но с вашими не сработался, командир бригады говорил: «Мне орденоносцы не нужны!»- и мой наградной за Славянск порвал. Убили его потом, позывной «Зоря» у него был. А я год как из армии ушел и работу найти не могу. Брат в России третий год гражданство получить не может, но деньги шлет, на то и живу в общаге. Я Славу Пономарева, «народного мэра» Славянска, знаю хорошо и связь с ним поддерживаю, так он в Москве простым строителем пашет. Сам к концу апреля, наверное, в Москву подамся, работу обещают».
К дверям странной шатающейся походкой идет улыбающийся мужик с висящей плетью правой рукой, он что-то мычит и лезет обниматься с моим лейтенантом. Тот отстраняется: «После концерта Толя пообщаемся! Потом!». И говорит мне: «Толя - мой боец! Из бронегруппы, что прикрывала выход со Славянска колонны Стрелкова 5 июля, мало кто уцелел. Из его БМП он один выжил, весь обожжён был, речь потерял, лежал два года, деньги всем миром собирали, тут же закона «Об ополчении» нет и пенсий военных для них нет. Хоть ходить сейчас стал! Лучше с Анечкой Смоляк поговорите, ее мама у нас в Славянске блокпостом командовала, папа и брат в армии, все здесь, имен не прячут!».
Красивая девушка с «славянской» медалью на камуфляже ищет раздевалку. Она только что пела для зала песню про то, как «мы вернем наши города». Представляли ее как «нашу героиню» и ученицу 96-й донецкой школы.
«Я в 10 классе учусь – поясняет Аня Смоляк – Год из-за войны потеряла, в Славянске в школе документы не отдавали, надо было лично получать их маме или мне. Тетка в итоге их выбила уже к весне 2015-го. А мы в общежитии 4-й бригады жили, которая генштаб охраняет. Так смешно получилось: Стрелков ушел, а нас забыли, и мы еще два дня в Славянске сидели, пока папа это не обнаружил. Звонит нам: «Вы где?!». Нас волонтеры из Харькова вывезли в Донецк. Непривычно в общежитии было после своего то дома. Но потом нашли пустую столовую при общежитии, стали пытаться бойцов кормить, еду ходили с мамой в правительство выбивать, и не до того стало. Нас шесть человек было – я, мама, Оксана и еще ребята – и мы 1500 военных и гражданских в день кормили. В 4 утра вставали в 23-00 заканчивали. А потом мне сказали, что я маленькая – 15 лет мне было. И маму из бригады тоже вычистили – не подошла по каким-то параметрам. Сейчас уже снимаем дом за 6 тысяч, папа и брат служат, я в школе учусь. Я, конечно, петь и танцевать люблю и умею, но учиться с детства хочу на следователя –криминалиста. Тут в Донецке два ВУЗа таких есть. Только еще год в школе учиться. А так я уже выросла – 18 лет в мае будет!»
Все речи и песни отзвучали. Народ обнимается, фотографируются на память и разъезжается. Всем раздали заявления на вступление в общественную организацию «Славянское братство». Разрешение на создание своей общественной организации в Донецке - большое достижение. Главой будет действующий начальник штаба «Славянской бригады». Его на празднике слышно не было. Воюющие тут все молчаливые, стараются не сказать ничего «лишнего». Но при последнем фотографировании знакомлюсь с командирами и бойцами из-под Новоазовска, Комсомольского, Дебальцево. Есть действующие бойцы и офицеры на протезах.
Известный тут командир Юра «Мачете» возвращается в свое подразделение в Дебальцево. «У нас тихо пока, перемирие, но через пару недель точно начнется. Не слушайте там канонаду под Мариуполем. Там, где громко, обычно ничего потом не случается крупного» - со смешком поясняет он возле машины.
Донецк
