«Его оперативный псевдоним был Распутин — Вороненков сам его выбрал. И еще поговорка: «Долги отдают только трусы».
Старший офицер МВД Александр Шаркевич — один из тех, кого в свое время скомпрометировал убитый депутат.
Спустя 10 лет с этого дела снят гриф «совершенно секретно», и Александр может говорить.
«У меня есть мотивация говорить о Вороненкове: он один из тех, кто сломал мне карьеру. Из-за него в том числе я находился под следствием. Даже руководители МВД почему-то не могли меня защитить. Сначала был первый приговор, оправдательный; второй приговор, но и его удалось отменить; после третьего я вышел из СИЗО, но, увы, моя мама не выдержала всего этого, не верила, что это закончится, а я не смог даже похоронить ее», — начинает Александр Шаркевич свой рассказ.
«Рассказать про Вороненкова — мой личный долг. Когда в один прекрасный момент я из офицера, у которого не было даже замечаний, стал преступником, было трудно объяснять дочери, родным и друзьям, что случилось на самом деле и кто в этом виноват.
Понимаю, что его близкие знали его другим или хотели таковым видеть. Но я к нему относился и отношусь ровно так, как он того заслуживает. Если Вороненков убит на самом деле… До сих пор не могу поверить, что этого… нет в живых, но раз я начал говорить о нем еще при его жизни, то постараюсь быть объективным».
— Кем вы были на момент встречи с Вороненковым?
— Я был старшим оперуполномоченным по особо важным делам одного из особо секретных подразделений МВД. У меня была полковничья должность. Более подробно я не могу сказать и сейчас. В наше здание не могли попасть сотрудники МВД даже центрального аппарата, если у них не было провожатого или специального вкладыша в служебное удостоверение. Многие офицеры других служб, находящиеся в соседних корпусах, думали, что в нашем занимаются прикомандированными.
— Расскажите о себе подробнее.
— Я профессиональный военный, окончил военное училище. Потом работал в некоторых ветеранских организациях силовых органов. Но все это только часть легенды. На самом деле по приглашению высшего руководства я работал в нелегальной разведке.
— СВР?
— Нет, эта служба существовала в системе МВД, но очень обособленно. В мой круг обязанностей входило разоблачение коррупции в высших эшелонах власти. Основная легенда — что я «решальщик» из правоохранительных органов.
— Вороненкова тоже все называют «решальщиком».
— Он был «решальщиком» на свой карман. Я же решал вопросы, находясь под прикрытием и во благо страны.
— А вы не боялись, что вас рассекретят?
— В итоге так и произошло. Риск работы с такими, как Вороненков, и его коррумпированными друзьями-чиновниками очень большой. Я до сих пор полностью не реабилитирован, хотя у меня и нет судимости. Мне, конечно, хочется верить, что сейчас, в связи со всем этим, мое дело будет пересмотрено в порядке надзора. Не знаю… Но тогда, в 2001 году, когда меня только пригласили в разведку МВД, я считал, что буду заниматься самой лучшей работой на свете, настоящей мужской профессией. Я был абсолютно уверен, что нахожусь под защитой, так как подчинялся напрямую министру внутренних дел, считая это гарантией своей безопасности. Наверное, я был слишком наивным в свои 32 года…
— Ваша семья знала, чем вы занимаетесь?
— Нет. Ни жена, ни друзья. Догадывались, что я имею отношение к органам, но без подробностей, — это и было частью легенды. В мои обязанности входило внедриться в самый верхний эшелон чиновников и стать своим в этой среде. Для всех я был сотрудником правоохранительных органов, который мог помочь при помощи связей продвинуться по службе или прекратить уголовное дело, к примеру. Но мои настоящие служебные обязанности были указаны в секретной инструкции-легенде, подписанной лично министром. Кроме министра и моего непосредственного куратора никто не знал правды.
— И как же в вашей жизни возник Вороненков?
— С Вороненковым меня познакомил чиновник, генерал-лейтенант МВД, в то время возглавлявший Управление делами МВД и доверенное лицо министра. Вороненков уже тогда был циничным, дерзким, внешне самоуверенным, но эмоционально и психологически неустойчивым. Он очень много денег тратил на себя; выбирал самую дорогую одежду, люксовые дорогие часы, дорого стригся и, как ни странно, понимал в этом деле толк. Как-то он по-дружески посоветовал мне сменить прическу: мол, у меня голова такой формы, что мне пойдет стричься выше ушей очень коротко…
— С тех пор вы следуете его совету?
— Да нет, просто волосы с возрастом поредели (смеется). Но такое и не всякая женщина заметит. А Вороненков был чрезвычайно щепетильным во всем, что касалось внешности: маникюр, укладка, тщательный подбор аксессуаров, цвета ремня и обуви, правильно завязанные шарфы… Такой метросексуал из низов, который завоевывал столицу и не хотел ошибаться даже в моде. Мы встречались с Вороненковым в основном в ресторанах, но иногда у него дома и на его даче.
— Какова была непосредственная причина вашего знакомства?
— Обвиняли бизнесмена Вячеслава Шевченко, он сидел в СИЗО, его меру пресечения просили изменить, а затем помочь ему получить условный срок. Дело Шевченко рассматривал Замоскворецкий суд Москвы. За решение всего этого вопроса представители обвиняемого были готовы заплатить миллион долларов. 200 тысяч — за то, чтобы его выпустили до суда из изолятора, оставшаяся сумма — за приговор, не связанный с лишением свободы. Вороненков взялся за это дело, получив наличными 200 тысяч.
— Долларов?
— Естественно. Он действительно помог решить Шевченко вопрос с подпиской о невыезде — тот вышел из СИЗО через неделю после получения денег. Ни у кого не возникло сомнения, что с приговором тоже все пройдет гладко. Вороненков с его возможностями явно заслуживал тогда нашего внимания, тем более что у него была и реальная должность: юридический консультант одной из фракций Госдумы.
— То есть тогда еще не депутат?
— Депутатом он стал в 2011-м, благодаря мутной истории со спонсорской помощью КПРФ. Насколько я помню рассказы Вороненкова и его окружения, содействие при устройстве в парламент в начале 2000-х Вороненкову оказал Франц Клинцевич, сам бывший десантник, ныне член Совета Федерации. Не исключаю, что Вороненков смог убедить прямолинейного и порядочного Клинцевича в своих патриотических намерениях, а уже Клинцевич познакомил Вороненкова с руководством своей фракции. Вероятно, они пересекались по Рязани, где Денис работал какое-то время, а Клинцевич был связан с ветеранами Афганистана и Рязанским военно-десантным училищем.
— Вороненков, по его словам, тоже служил в Афганистане.
— Ему было всего 17 лет, когда война закончилась, — как он мог служить? Он безусловно солгал, рассказывая, что был тяжело ранен, и его вывозили в американский госпиталь в Париже, где врачи буквально вытащили его с того света. Во всем этом есть лишь одна правдивая деталь, о которой нигде не пишут и не говорят. У Вороненкова имелась мотивация бывать в Париже: по его же словам, там у него была квартира в центре и деньги на счете. И когда он не смог до конца решить вопрос с освобождением Шевченко — прокурор просил условный срок, шесть лет, но судья дала реальные восемь, и это стало шоком для всех, — оставшуюся сумму нужно было возвращать доверителям Шевченко, и Денис предложил мне отдать эти деньги и даже чуть больше безналом именно во Франции. Думаю, что Вороненков тогда планировал какой-то очередной трюк, мог банально обмануть, и я не согласился на это. Впрочем, некоторую часть средств, которые он оставался должен Шевченко, я с него все-таки выбил — 150 тысяч долларов, которые я отдал жене Шевченко.
— Каким образом вы смогли убедить Вороненкова?
— Пугал тем, что его привлекут к уголовной ответственности, что Шевченко дружен с высокопоставленными людьми.
— Вы продолжали ему верить?
— Окончательно порвать с ним я не мог. Вороненков вращался в слишком интересных для нас кругах. Он пока был нужен. Затем он стал прятаться от кредиторов, поменял телефон, в итоге я остался один на один с ними, и через шесть лет не ему, а мне предъявили обвинение как раз по Шевченко. Вороненков же дал показания, что никаких денег не получал и лишь оказывал юридические консультации по этому делу. Во время очной ставки он откровенно усмехался… Но это все будет гораздо позже, в 2009-м.
— Подождите, если у него были недвижимость и счета на Западе, с какого перепуга он решил бежать на Украину?
— Я могу сказать, что контакты со спецслужбами Украины у Вороненкова начались задолго до бегства на Украину, но точно не позднее 2011–2012 годов. Он был весьма близок с бывшим руководителем Службы внешней разведки Украины; мало того, эти контакты были также зафиксированы и российскими спецслужбами. Во-вторых, у него были и бизнес-интересы в этой стране. Наверное, вы слышали историю Виталия Качура?
— Это тот самый Качур, который сидит из-за Вороненкова по делу о рейдерском захвате здания в центре Москвы?
— Не только из-за Вороненкова. У Качура также были определенные дела на Украине, благодаря которым он познакомился с представителями местной элиты. Именно Качур свел Вороненкова с руководством украинских спецслужб, дал контакты, которые Вороненков поддерживал до последнего дня жизни. Зачем ему было бежать в какую-то другую страну, если он никого там не знает и не говорит на языке? А в Киеве он был знаком с серьезными людьми, и эти люди выступили гарантом его безопасности. Так что по всем параметрам Украина ему подходила.
— Как развивались ваши отношения дальше?
— Сначала Вороненков не знал, кто я такой, только понял, что я имею отношение к правоохранительным органам, так как в конце 2003 года я познакомил его со своим куратором.
— Зачем?!!
— Вороненков казался ценным оперативным источником. Рассматривалась возможность его работы на нас: либо как секретного агента, либо, если бы он прошел специальные проверки и доказал свои полезные качества и навыки, — офицером под прикрытием.
— Круто!
— Когда он понял, что вторая возможность в принципе существует, он захотел стать… мной. Таким, как я. Он просто одурел от возможности получить все это. Он видел специальные документы на мою машину, так называемый спецталон без права проверки, при наличии которого на автомобиль можно было вешать любые номера, а тебя самого не имели права проверять сотрудники ГИБДД. Он завидовал моему наградному пистолету. Один раз мы даже стреляли из него по банкам и бутылкам. Помню, что у Вороненкова были такие тоненькие ручки, очень женственные, он даже пистолет держал не по-мужски.
— Господи, вы как будто о совсем другом человеке говорите. Что же тогда роскошная Маша Максакова, к ногам которой бросались и не такие мужчины, в нем нашла?
— Людей он действительно умел притягивать. Были в нем некоторые составляющие для успеха и у слабого пола. Депутат, полковник, сказочно богат… Я думаю, что сам он не любил никого и ничего, кроме себя, денег и власти. Помню, как-то мы приехали на его дачу в Жаворонки-1, и он рассказал, нарочито выпячивая, что когда-то эта дача принадлежала расстрелянному директору Елисеевского гастронома Соколову. Для него было очень важно иметь то, что недоступно большинству, демонстрировать свою причастность к элите.
— Мария Максакова с ее связями и родней — это ведь тоже элита?
— Вот именно. Как-то я сказал ему, что Шевченко, тот самый, которого он позже кинул, живет на бывшей даче председателя КГБ Юрия Андропова, в Барвихе. Вороненков загорелся: «Спроси, сколько она стоит?» Он просто не находил себе места в ожидании ответа… И был даже момент, когда он был готов принять у Шевченко в залог не деньги за решение его вопроса, а эту андроповскую дачу. Но когда у Шевченко не хватило финансов для передачи Вороненкову в качестве обеспечения, доверители Шевченко отдали коллекцию часов стоимостью порядка 11 миллионов долларов. Вороненков выбрал себе из нее мужские часы марки Audemars Piguet розового золота, лимитированной серии и еще кольцо с огромным 9-каратным бриллиантом. Потом я с трудом выбивал этот залог назад…
— Итак, однажды вы подвели Вороненкова к своему руководству, и он понравился…
— Не понравился. У разведчиков и оперативников нет такого понятия. Вороненков показался нам ценным источником информации. Но уже вскоре мы поняли, что он скорее «кидала». На практике Вороненков попытался нам сдать каких-то своих личных недоброжелателей, но другие сведения, которые он предоставлял, большого веса не имели. Затем он притащил информацию о наркотиках, нам не особо нужную, дал адрес в Москве, некий особняк, который посещают очень крупные бизнесмены и чиновники с целью понюхать кокаин и заняться еще чем то сопутствующим.
— Негусто. То есть он так и не стал работать под прикрытием?
— Нет. У нас — нет. Вдобавок ко всему он предоставил в службу недостоверные сведения о себе, которые не соответствовали действительности. В итоге наш отбор он не прошел. Позже он странным образом все-таки просочился в Федеральную службу Российской Федерации по контролю за оборотом наркотиков, где прослужил, если вообще можно так говорить до 2009 года. Он с удивительной скоростью получил несколько внеочередных званий, дошел до полковника. Может, в ФСКН он пригодился больше, особенно с учетом его осведомленности о том, где и для кого хранятся наркотики (смеется). Его оперативный псевдоним был Распутин, который он сам выбрал, заменяя настоящую фамилию при получении заработной платы. Мне кажется, реально за него работал кто-то другой. Государственных наград у него точно не было.
— Считаете ли вы, что расследование смерти Вороненкова еще и в России имеет смысл, если все ключевые свидетели и экспертизы на Украине? Ради чего оно тогда возбуждалось? И в чем его конечная цель?
— На момент смерти Вороненков был еще де-юре гражданином России по нашему законодательству. Так что все следственные и процессуальные мероприятия можно проводить и в России, так как тут находится большое количество свидетелей деятельности Вороненкова, которая также могла привести к его убийству. Тут его личные и рабочие дела. А допросить основных свидетелей можно и на Украине, например, на территории российских дипломатических органов — такое практикуется… Но суд в России по делу Вороненкова возможен только в отношении других лиц, не тех, которые могут быть осуждены по этому делу на Украине.
...От спецподразделения МВД и полковника ФСКН до беглого депутата на Украине. Кому в итоге мог перейти дорогу Вороненков? И будут ли найдены заказчики его убийства в России или на Украине, захотят ли их найти...
Читайте продолжение материала «Начало отношений Вороненкова с Максаковой совпало с активизацией усилий ФСБ»
"Опубликовано видео прощания Максаковой с Вороненковым во Владимирском соборе"
