Спустя довольно приличное число дней после «прогулки» Алексея Навального и иже с ним по Москве Владимир Путин все-таки прокомментировал драматические события минувшего воскресенья. Но точно с таким же успехом он мог бы этого и не делать.
«Лично я выступаю за то, чтобы вопросы борьбы с коррупцией были постоянно в центре внимания общественности и позитивно всегда воспринимаю внимание со стороны людей к этим проблемам. Единственное, что я считаю неправильным, - если кто-то, какие-то политические силы пытаются использовать в своих корыстных целях этот инструмент не для улучшения ситуации в стране, а для самораскрутки на политической арене в преддверии каких-то политических событий, в том числе выборных кампаний внутри страны» - сквозящее в этих Путина глубокое презрение к идее « самораскрутке на политической арене» в теории не должно вызывать никаких иных чувств кроме неприкрытого восхищения поразительной принципиальностью президента РФ.
Возможно даже, что в неком ином мире, неком параллельном измерении, можно после долгих поисков найти известное количество слуг народа, которые никогда не думают о столь «низменных вещах» как политическая самораскрутка. Но, к сожалению или к счастью, мы живем на грешной земле. А на этой земле те политики, которые не занимаются самораскруткой, так и остаются в ранге «нераскрученных» и поэтому никому не известных деятелей. И лучше всех в России этот факт известен самому раскрученному политику страны — Владимиру Владимировичу Путину.
Вынужден поэтому констатировать, что на сей раз ВВП не смог продемонстрировать свое знаменитое умение «расплющить» оппонента с помощью краткой, но убийственной реплики. Направленная на Алексея Навального путинская словесная «политическая торпеда», на мой взгляд, со свистом прошла мимо цели. Кремль, как мне кажется, должен думать не о том, что Навальный — это « нехороший человек», который осмелился использовать тему борьбы с коррупцией в своих эгоистичных политических интересах. Кремль должен думать о причинах того, почему Навальному удалось с такой легкостью всколыхнуть всю страну — устроить массовые акции в столь солидном количестве российских регионов.
В президентском окружении, правда, не соглашаются с правомерностью использования формулировок вроде «всколыхнуть всю страну». «А что это вы так все всполошились?» - такими словами меня встретили на этой неделе в одном высоком кабинете. Массовые протесты декабря 2011 года заставили тогдашнее кремлевское руководство кардинально пересмотреть свое политическое мировосприятие. События последнего воскресенья марта 2017 года, судя по заявлениям моего высокопоставленного собеседника, вызвали у нынешнего кремлевского руководства искреннее недоумение. Или, вернее не так: сами то события как раз недоумения не вызвали. Недоумение вызвала эмоциональная реакция на произошедшее со стороны наблюдателей типа меня.
«Почему вы считаете, что произошло нечто из ряда вон выходящее? Народу собралось не меньше и не больше, чем обычно выходит, например, на марши в память Немцова!» - сказал мне мой визави. Я не собираюсь спорить с такой точкой зрения. Но я все равно убежден: «жаркий» март 2017 года во весь рост поставил перед российской властью целый ряд тесно переплетенных друг с другом неотложных проблем.
Проблема первая — необходимость очередного перевода российского политического процесса из плоскости уличных столкновений между властью и сторонниками оппозиции в плоскость легитимной политической борьбы. Россия — страна, которая давно и прочно «подсела» на «наркотик» революций. Мы любим бурю и натиск, романтику борьбы за правое дело, громкие события и быстрые изменения. Организованная Навальным массовая несанкционированная « прогулка» по Москве вовсе не случайно вызвала у нашего креативного класса такой всплеск оптимизма.
В последние годы наши оппозиционные либеральные трибуны постоянно проигрывали на выборах и чувствовали себя при этом, как рыба выброшенная на берег из воды. Навальный переломил эту тенденцию — заставил наш креативный класс вновь почувствовать себя в своей привычной стихии. Это круто, «духоподъемно» - и очень опасно для страны. «Наркотик» революции не сильно отличается от любого другого наркотика: сначала эйфория, потом мучительная ломка. Мы должны сделать шаг назад и вновь вернуться в плоскость политической конкуренции в рамках закона, в рамках разрешенных уличных акций.
Чтобы сделать этот шаг, необходимо сначала понять почему мы сделали ненужный и вредный шаг вперед по направлению к пропасти. Вина за это, по моему мнению, лежит как на Алексее Навальном, так и на власти. «Главный борец с коррупцией» очень творчески интерпретировал законодательство, самовольно принял на себя функции верховного арбитра и объявил разрешенной уличную акцию, которая разрешенной не являлась. В лицо власти тоже можно бросить очень схожее обвинение.
Согласно духу и букве закона, в России существует уведомительный характер проведения уличных акций. Это означает, что, выдавая или не выдавая разрешения на такие акции, органы власти не имеют права руководствоваться политическими соображениями — только соображениями общественной безопасности или соображениями удобства для прочих граждан. Но так ли обстояло дело перед акциями 26 марта? Я считаю, что однозначно не так: со стороны разных органов власти было очень много лукавства при выдаче ( невыдаче — если быть более точным) разрешений на акции протеста. И в конечном итоге такое лукавство власти объективно сыграло на повышение политического капитала Алексея Навального.
Это плавно подводит нас ко второй проблеме Кремля — как власть должна строить свою линию поведения по отношению к Навальному? « Главный борец с коррупцией» - человек с условным сроком. И в теории любое подтвержденное судом правонарушение с его стороны должно превратить этот условный срок в реальный. Но во властных кабинетах прекрасно осознают: для Навального как человека тюрьма, естественно, не будет чем-то приятным и полезным. А вот в случае с Навальным как политиком все обстоит несколько иначе. Заключение Навального в тюрьму еще больше увеличит его политическую узнаваемость, превратит его в международную политическую мега-звезду, во «второго Ходорковского».
Во власти, естественно, этого не хотят. Но нежелание оказывать Навальному « политическую услугу», отправляя его за решетку на долгий срок, приводит к не менее парадоксальной ситуации. У Алексея Навального де-факто появляется иммунитет против почти любых действий официальной российской силовой машины. Если называть вещи собственными именами, то в случае с боссом Фонда борьбы с коррупцией наша власть заигралась и оказалась в ловушке собственного изготовления. Мне очень любопытно, как она из этой ловушки будет выходить.
Любопытно мне и другое: как Путин будет решать проблему Медведева. Отказавшись давать обществу предметный ответ на вполне предметные обвинения со стороны фонда Навального, премьер-министр превратил себя в токсичную политическую фигуру, в человека, который тащит вниз общий рейтинг власти. На данный момент власть может позволить себе такую роскошь как политически токсичный председатель правительства и лидер правящей партии. Однако чем ближе будут президентские выборы, тем более неподъемной будет цена подобной роскоши. Я не знаю, что ждет российскую политику в ближайшие месяцы — но точно не скука.
Читайте материал: «Медведев ведет себя как аристократ, которому претензии «смердов» по барабану»
