Универсальный кандидат
Эксперты «МК» сошлись на том, что на сегодняшний день наибольшие шансы стать главой Франции у Эммануэля Макрона, 39-летнего экс-министра экономики и новичка в политике. Его политическое движение «Вперед!» не успело даже отметить первую годовщину, но последние опросы общественного мнения говорят, что в первом туре выборов он наберет 25,5% голосов, тогда как его ближайшая соперница националистка Марин Ле Пен получит 24%. Однако по-настоящему важны результаты второго тура, в котором Макрон не оставляет Ле Пен никаких шансов (63% против 37%).
«Во-первых, избиратели Макрона стали в большей степени уверены, что они проголосуют за него, — отметил генеральный директор Центра политических технологий Игорь Бунин. — Второе достижение — повышение его президентского статуса. Считалось, что реальный президентский статус есть только у одного человека — у Франсуа Фийона. Макрон подтянулся: по последнему опросу, 47% респондентов заявили, что он будет хорошим президентом. У Ле Пен и Фийона — по 29%.
Жюппе был главным соперником Макрона, и, если бы он победил на праймериз, никаких шансов не было бы ни у кого. Но он проиграл республиканцу Фийону. Потом Олланд отказался от участия в выборах. Затем «погиб» Вальс, конкретный конкурент Макрона на левоцентристском поле. Дальше «пенелопагейт» (скандал, связанный с назначением супруги Фийона Пенелопы на фиктивную должность. — «МК») фактически «убил» республиканца. Таким образом, центральные поля во французской политике оказались свободными. Там собирается основной электорат. Получается, что Макрон расположился сверхудобно, оказался в нужный момент в очень удобной позиции.
Правда, антимигрантские настроения могут очень сильно ударить по Макрону, потому что он совершенно не играет в эти игры. Фийон играет: он говорит, что нужно снизить порог уголовной ответственности до 16 лет, он написал книжку против ислама. А экс-министр экономики эту тему обходит. На дебатах она пока не обсуждалась, но очевидно, что это его уязвимое место».
Кто вы, месье Макрон?
«На самом деле Макрон — это не идеологический человек, — продолжает Игорь Бунин. — Это человек, у которого есть своя динамика. Он живет за счет этой динамики и за счет очень хороших политтехнологий. Он взял трех человек из Америки, они ему разработали всю политтехнологическую систему: хождение от двери к двери, фокус-группы, использование клакеров во время выступлений, договоренности с некоторыми телеканалами. Все это хорошо известно в России, но во Франции все работали по старинке. Поэтому по своим политологическим действиям Макрон, конечно, превосходит всех остальных просто на голову.
Его электорат — средний класс и высший класс, где он хорошо конкурирует с Фийоном. Ле Пен, конечно, захватила всех рабочих и часть служащих. Но сегодня разделение идет главным образом на «троечников» и «отличников». Последние голосуют за глобализм. А «троечники» выбирают упрощенную систему: им сложнее выдержать международную конкуренцию. Недавние исследования показывают: те, кто не подвержен социальной мобильности, долгое время находится на одном месте, чаще всего голосуют за Марин Ле Пен. Те же, кто проявляет хоть какую-то мобильность, выбирают Макрона».
«Экс-министр экономики пользуется большой популярностью среди молодежи и людей среднего возраста, и не случайно, — добавляет руководитель Центра евроатлантических исследований Дипломатической академии МИД России Татьяна Зверева. — Он, с одной стороны, француз, а с другой — европеец. Он активно выступает за продолжение европейского интеграционного процесса, прекрасно владеет английским языком, что необычно для французов. В целом Макрону парадоксальным образом удалось показать, что он способен обновить политическую систему Франции, хотя до 2014 года он являлся советником президента Олланда и был очень тесно связан с социалистами. Толерантность, терпимость, стремление объединить французов — это его сильная сторона».
Франция на перепутье
«Эти выборы отличаются от всех предыдущих, — отметил руководитель Центра французских исследований Института Европы РАН Юрий Рубинский. — Компромат был всегда. А вот удельный вес его в кампании сегодня выше. И у избирателя возникает впечатление: все они продажные. Происходит отторжение политического класса. Это явление во многом является результатом сочетания моральной дискредитации политиков и провала их решений.
Тот факт, что во время пятилетнего срока президента одни выборы идут за другими (муниципальные, региональные, парламентские, сенатские, президентские и в европейский парламент), обрекает страну на постоянную предвыборную атмосферу. Это резко затрудняет принятие решений, особенно непопулярных, и является одной из причин того, что проблемы не решались, накапливались.
В результате у французов возникает ощущение упадка, ощущение того, что все рушится, что их дети совершенно точно будут жить хуже, чем они сами. Это показывают все опросы. Почему? Так уж плохо французы живут? Нет, особенно по сравнению с другими странами. Но они болезненно переживают то, что у Франции нет величия, что она опускается вниз, а не поднимается наверх.
В этом смысле нынешняя кампания цинична не только по форме, но и по отношению электората к тому, кого он выбирает. Он выбирает не лучшего, а наименее худшего. У избирателя есть ощущение, что нужно что-то менять. А кто и как? Здесь четкий ответ есть мало у кого».
«Страна столкнулась с дефицитом бюджета и системы социального страхования, ростом государственной задолженности, превращением безработицы в массовую, застойную и молодежную, кризисом системы образования, — уточняет старший научный сотрудник Центра европейских исследований ИМЭМО РАН Андрей Кудрявцев. — Франция в каком-то смысле оказалась зажата между успешным в экономическом отношении севером Европы и депрессивным югом. Ее потенциал, конечно, ближе к северу, но проблемы больше похожи на проблемы юга Европы.
А элиты в течение последних докризисных 30 лет говорили: мы открыли эликсир молодости, вот он, у нас в руках, мы разгадали секреты устойчивого экономического роста для решения социальных проблем. И вдруг меняются у власти правые, левые, а проблемы остаются. Разрыв между экономическими возможностями и социальной моделью, которая продолжала функционировать так, как будто в экономике ничего не происходило, заполнялся государственной задолженностью. Эта модель себя исчерпала, теперь нужно жить по средствам».
«Скорее всего, к власти в этот раз придет внесистемный кандидат, — считает Юрий Рубинский. — Но в июне пройдут парламентские выборы. И большой вопрос, смогут ли Макрон или Ле Пен на них победить. Во Франции политический класс в широком смысле — это полмиллиона человек. Одних мэров в стране 26 500. Сказать, что их не существует, нельзя. Они составляют тело французской демократии. И думать о том, что завтра придет Макрон и все к нему побегут в новую партию, нет оснований. Это будет бесконечный торг в каждом из округов, где он собирается посадить своих людей, половина из которых, по его же заявлениям, никогда не избирались».
Российский вопрос
«Известно, что Макрон, убежденный европеист, считает отношения с США краеугольным камнем французской политики, — указывает Татьяна Зверева. — Насчет России он говорит, что у нас есть ценностные разногласия. Но вместе с тем встречаются высказывания, которые показывают, что Макрон является прагматиком. Я бы не стала драматизировать его заявления в отношении РФ. Он признает роль России на Ближнем Востоке. Это дает нам повод надеяться на позитивные сдвиги в двусторонних отношениях».
«Российский вопрос в политической жизни Франции не занял такого противоестественного, искусственного места, какое он занял в Соединенных Штатах. И я считаю, это правильно», — подчеркнул Юрий Рубинский. Однако один из кандидатов — Марин Ле Пен — уделяет России большое место в своей программе. Достаточно вспомнить ее недавний визит в Москву, во время которого она заявила, что будет бороться за отмену антироссийских санкций, и призвала сотрудничать с Россией по всем направлениям. Кремль, несомненно, предпочел бы видеть в кресле президента именно Марин Ле Пен. Но каковы ее шансы на победу?
«Марин Ле Пен точно выходит во второй тур, — полагает Игорь Бунин. — Она получает где-то 35–40% голосов. На последующих парламентских выборах она может получить примерно 50 депутатских мест, то есть наконец-то у нее будет какое-то парламентское представительство. Перед вторым туром она, скорее всего, сделает несколько шагов в сторону консерватизма: ей нужен электорат Фийона. По опросам, 30% избирателей Фийона готовы голосовать за лидера «Национального фронта». Но у Ле Пен есть проблема: сама партия «Национальный фронт» остается расистской и антисемитской, так как основной состав движения сохранился. Это может отпугнуть массового избирателя».
«Ле Пен станет тем, чем всегда стремилась стать (а ее отец, кстати, никогда), — частью системы. Именно такой, с которой считаются, которая может претендовать на участие во всех уровнях власти, даже если в оппозиции», — добавляет Юрий Рубинский.
«Лидер «Национального фронта» объединяет голоса всех недовольных, и прежде всего тех, кто не вписывается в процесс глобализации, — заключает Татьяна Зверева. — Они не чувствуют, что востребованы в новом мире, не видят перспективы, охвачены пессимизмом. Это жители небольших городов, мелкие предприниматели, рабочие. Немаловажно также, что во Франции в последние 15 лет быстрыми темпами происходила деиндустриализация. Люди теряли работу, и это тоже сказалось на популярности Ле Пен. Кто бы ни пришел к власти, он будет вынужден учитывать ее позицию как по внутренним проблемам, так и по внешней политике».
