Что же касается недавнего его визита к премьер-министру Венгрии Орбану или в Красноярск, на совещание по поводу Всемирной зимней универсиады-2019, тут наш президент был на удивление максимально точен. Что же тогда было раньше? Ведь, помнится, Путин даже к самой королеве Великобритании в 2003 году умудрился опоздать на 14 минут!
Тему особенностей этикета и нравственных качеств российской власти и чиновников мы обсудили с автором первого в стране учебника «Нравственные основы государственной власти», доктором философских наук, профессором Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ Владимиром Соколовым.
— Темой этики, нравственности общества и власти я начал заниматься еще в советское время, учась в Академии общественных наук при ЦК КПСС, — начинает рассказ Владимир Михайлович. — ЦК давал нам задание готовить аналитические записки, основанные на опросе населения по поводу того, как простой народ относится к власть имущим. Мы писали отчеты, к примеру, о том, что людям не нравится то, что наши первые лица государства — очень пожилые, не могут даже говорить без бумажек.
Поручали нам и проведение более серьезного анализа того, как народ оценивает саму власть.
— Интересно, какие же вы получали ответы?
— Сначала нам пришлось выяснить, что люди вообще понимают под словом «власть». Если по-научному мы подразделяем ее на законодательную, исполнительную и судебную, то народ за «власть» принимал всех, от кого зависело решение его дел, — от почтальона и участкового до судьи и чиновника в собесе. На первое место по авторитетности люди ставили своих начальников по производству, директоров школ, институтов, вторым, как особо уважаемый орган, от которого зависела защита нашей страны от внешних врагов, указывали Комитет государственной безопасности. МВД занимало третье место из восьми пунктов... снизу.
Но что интересно, если народ западных стран ранжировал власть имущих по их профессионализму, умению решать серьезные вопросы, то у наших людей в этой оценке власти большую часть составляла именно этическая сторона: насколько власть близка к народу, насколько она сама живет так, чтобы не раздражать народ. Это парадоксальная особенность нашего общества.
— Каковы были отклики на ваши исследования? Они публиковались?
— В советское время нам казалось, что полученные нами данные просто клали в стол. Публиковаться подобные исследования стали только после перестройки, когда наша академия была преобразована в Российскую академию народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации. Там впервые был создан большой социологический центр, который проводил эти исследования.
— Высказывались ли граждане о конкретных лидерах партии и правительства?
— В советский период лишь одна организация проводила такие опросы, да и то не для оповещения об их результатах народа, а для собственных нужд, — это КГБ... У него была закрытая социологическая служба, которая собирала отзывы обо всех лидерах партии, кроме генсека. Так, например, по ее данным, в 70–80-х годах в народе высоко ценили председателя Совета Министров СССР Алексея Косыгина и очень низко — председателя Президиума Верховного Совета СССР Николая Подгорного.
Потом, во времена гласности, оценка электоратом своих лидеров стала обычной практикой. Например, президент Борис Ельцин в начале 90-х годов имел до 70 процентов популярности по 100-балльной шкале, а уже в 1996-м его оценка как позитивного государственного деятеля не превышала 6%. В этой оценке сочеталось то, насколько сами решения государственных людей и их поведение были понятны и принимаемы народом. По ментальности русского народа власть для него — понятие сакральное, нечто данное сверху, отличающееся от простого человека.
Поэтому когда Борис Ельцин стал вести себя в определенном состоянии как простой смертный — дирижировал оркестром в Германии, мог не выйти из самолета в Ирландии, — эти вещи решительным образом подрывали его авторитет. Так же как и некоторые его решения — в частности, большинство граждан были недовольны повальной приватизацией в стране.
Человеку во власти, по мнению избирателей, не позволяется делать на людях много того, чего сами мы часто не гнушаемся. Помню случай, когда очень умный, энергичный Борис Немцов, будучи вице-премьером, обрушил свою репутацию сразу на 12%, выступив на первом выпуске «Рождественских встреч» Аллы Пугачевой, из-за одной фразы.
Сначала все шло хорошо: без бумажки, без галстука политик поздравлял собравшихся, признавался в любви к Примадонне, пока не сказал: «Вот я-то тебя люблю, а в постель ты пошла с Киркоровым…» Одна фраза... У нас с ним потом возник спор, я пытался доказать, что так говорить человеку от власти не следовало.
Еще до 3% он же потерял, исполняя обязанности председателя кабинета министров, когда вышел встречать иностранных гостей в белых брюках и темном пиджаке. То есть в общественной оценке его как политика переплетались характеристики этического поведения чиновника и его этикета.
Как ни странно, коррумпированность чиновника стоит для наших людей не на первом месте в его оценке, главное — проявления его нравственных качеств, его близости к народу. Это, кстати, хорошо понимает нынешний президент, в последнем послания которого мне очень понравилась фраза о том, что чиновники не должны сидеть сиднем, не быть баринами, ходить в народ.
— Когда вы создали учебники для госслужащих?
- В начале 2000-х годов вышло под моей редакцией учебное пособие «Нравственные основы государственной службы России». Но больше всего я всколыхнул всех тех, кто занимается проблемой государственной службы, когда опубликовал в марте 2004 года в журнале «Госслужба» этический кодекс госслужащего.
Его, кстати, шесть раз вносили в Госдуму, чтобы принять в виде общего закона, и столько же раз выносили оттуда... В Европе, где я в ряде случаев приглашался консультантом при создании аналогичного закона, такой кодекс был принят в 2000 году. Сегодня все страны Европы имеют национальные кодексы нравственного поведения госслужащих, кроме нашей.
— Можете привести пример некоторых требований не принятого Госдумой кодекса?
— Первый пункт в нем связан с лояльностью. То есть госчиновник не может, находясь на госслужбе, публично критиковать государство, его решения и действия.
— Этого никто, как правило, и не делает. Странно, почему его не приняли тогда.
— Кодекс зарубили из-за других его пунктов, в частности, из-за пункта про критику. Там говорилось, что госслужащий — от учителя до министра — обязан реагировать на публичную критику, обвинение его в аморальности, коррупции, кумовстве. Прозвучавшие в газете или по ТВ обвинения он должен расценивать как обвинение, высказанное ему народом, и не имеет права оставлять это без внимания. У нас, к сожалению, сплошь и рядом: даже если СМИ пишут о безнравственных проступках какого-либо губернатора или мэра, он никак не реагирует на это. А все потому, что этический кодекс не принят как закон. Одно радует, что у нас подобные кодексы принимают сейчас отдельные ведомства. Я, в частности, принимал участие в разработке этических норм для налоговой службы.
— Согласно им налоговики обязаны отвечать на общественную критику?
— Обязательно! Еще одним правилом из проекта этического кодекса является недопустимость для чиновника давать завышенные публичные обещания.
— Какое наказание предусматривается кодексом в случае нарушения его требований?
- Этический кодекс, конечно, не подразумевает административного наказания — все разбирательства происходят внутри отрасли. И в развитом обществе это должно действовать.
У меня в свое время была встреча с председателем этической комиссии Сената США. Он рассказал, что, несмотря на то что поведение сенаторов регламентируется 3–4 различными комиссиями, больше всего они боятся комиссии по этическому поведению. Если там сочли поступок чиновника не соответствующим нормам морали, это не просто слова, а гораздо страшнее. Данные обязательно публикуются, и госслужащий вынужден оправдываться, если сможет.
Вот пример того, чем в США закончилось такое порицание для министра сельского хозяйства, который всего-то навсего слетал на мероприятие по службе из Вашингтона в Калифорнию. Перелет через всю Америку — довольно дорогое удовольствие. Естественно, он был оплачен государством.
Министр прилетел на Западное побережье, провел там какое-то мероприятие, но после оказалось, что на следующий день наступил его отпуск, и он, вот удивительно, оказался как раз в том месте, от которого его фазенда находилась буквально в 10 км. Чиновник формально не нарушил ни одного законодательного документа США, но журналисты посчитали, что он нарушил этические нормы. В это время в Америке были другие мероприятия, а он полетел туда, где ему было удобней отдохнуть. В итоге было вынесено решение об аморальности поступка министра. Через три месяца он уволился.
А что порой происходит у нас? Помню, был у нас министр атомной промышленности Адамов (Евгений Адамов, занимавший должность министра с 1998 по 2001 годы. — Н.В.). Десятки газет писали о его злоупотреблении властью, о том, что дочь его живет в Швейцарии, что сын создал в Америке свою фирму, связанную с ядерными разработками, и министр высылал им немалые деньги. Об этом много писали и говорили, журналисты задавали ему прямые вопросы, а он отвечал: «Я никак не реагирую на это, я этого не читаю». В результате его отстранили от руководства отраслью только после его задержания в Швейцарии, когда наша страна вынуждена была всеми правдами и неправдами возвращать этого носителя гостайны на родину.
— Как вы справедливо заметили, на Западе оскандалившийся чиновник сразу подает в отставку, хотя его никто не вынуждает этого делать. У нас же зарвавшихся просто переводят на другую, как правило, более высокую должность. Почему так происходит?
— У нас действительно не принято каяться перед обществом. Наверное, проштрафившиеся слуги народа следуют принципу: признание хуже всякого свидетельства, поэтому предпочитают во избежание худшего наказания просто отмалчиваться. В развитых же странах общество никогда не потерпит молчания: если объект критики не приводит веских доводов в свое оправдание — значит, виновен и недостоин занимать высокую должность.
— Как бы и нам добиться такой идиллии?
— Для этого необходимо всяческим образом содействовать росту гражданского общества. Вот ответьте мне на вопрос: чем отличается гражданское российское общество от просто общества?
— Это люди, активно реагирующее на все действия чиновников.
— Не совсем так. Это общество, которое возлагает на себя ответственность за выполнение ряда важных государственных функций. Оно помогает государству добровольно без денег. Простейший пример. Есть государственный регулятор правил дорожного движения — ГИБДД. Но в помощь ему стихийно возникло общественное движение, участники которого стали добровольно и безвозмездно фотографировать и выставлять в Интернете машины с незаконно, по их мнению, установленными проблесковыми маячками. И в данном случае государство не смогло не прислушаться к ним — дважды, а то и трижды принималось решение о резком сокращении госслужащих, снабженных такими маячками.
Кроме независимых СМИ гражданское общество имеет еще один мощный институт — это политические партии, которые не только должны блюсти моральный облик своих членов, но и воспитывать высокие нравственные качества народа. У нас же, к сожалению, они этим сейчас не занимаются. А раньше в Кодексе строителя коммунизма, включенного в устав и программу компартии, четко говорилось, к примеру, что госслужащий обязан быть скромным, высокоморальным человеком, причем не только на работе, но и в семейных отношениях. Много было случаев, когда человека готовили к повышению по партийной линии, но вдруг выяснялось, что у него пятый брак. Ходу наверх такому деятелю уже не давали.
— Можете назвать самых популярных и непопулярных чиновников нашего времени?
— Не могу. Потому что у нас в последние годы не ведутся исследования личностных оценок народом представителей власти. Но по косвенным ответам мы можем сказать, кто в народном рейтинге занимает первые три строчки. Это президент Владимир Путин, министр обороны Сергей Шойгу и министр иностранных дел Сергей Лавров.
— И это несмотря на якобы имевшее место нецензурное высказывание одного из них, которое даже стало крылатым?
— Тут вещь весьма тонкая. Все зависит от имиджа человека, в который входит и манера речи. Когда она слишком правильная, излишне научно насыщенна, то это тоже может вызывать негативную реакцию. И здесь при общих высоких качествах речи и профессионализма чиновника в определенных ситуациях допускаются некие иногда случайно вырвавшиеся, а иногда и запланированные выражения, чтобы дать тонкий посыл обществу: я еще не совсем оторвался от народа. Сделать это, не уронив авторитета, может только политик определенного уровня.
— Вы сказали, что некоторые фривольные фразы могут быть включены в речь политика специально. Политик сам придумывает их или ему помогают?
— Президент любой страны имеет службы, которые должны заботиться о его имидже. Например, Рейган во время своей предвыборной кампании подходил к микрофону, отбивая чечетку. А ведь он был тогда в довольно преклонном возрасте. В наших газетах написала что он клоун, но на самом деле это была демонстрация его хорошей физической формы.
— Это понятно, нашего президента тоже часто представляют неким мачо — то он верхом на коне, то ныряет с аквалангом, но вот что вы скажете о его привычке опаздывать на важные мероприятия, которая еще совсем недавно была столь явной, что об этом сообщали все СМИ?
- На самые ответственные встречи, такие как пресс-конференции в режиме прямого эфира или выступления перед парламентом, наш президент никогда еще не опаздывал. Ну а что касается его задержек с прибытием в другие города и страны — это, конечно, не все понимают и принимают. Но с другой стороны, это некий позитивный для него или страны момент — дополнительная демонстрация силы и власти над ситуацией. И здесь, на мой взгляд, тоже не обошлось без имиджмейкеров, которые, видимо, пытались достичь эффекта: президент не опаздывает, а задерживается.
Когда императору Александру III, отдыхающему у пруда, доложили, что прибыл посол европейской державы, он опаздывает и хочет как можно быстрее встретиться с царем, тот ответил, что Европа может и подождать, пока российский император рыбу удит.
— Ну и в заключение тем, кто только встает на путь госслужбы, дайте несколько советов по этикету.
- Дам совет, который пригодится не только госслужащим, но и предпринимателям, и журналистам. Уважаемые господа, соблюдайте правила служебного этикета.
Один пример. Когда вы заводите визитные карточки, имейте в виду, что даже их оформление строго регламентировано в деловых кругах. Многие допускают ошибку, печатая свои данные с одной стороны на русском языке, а с другой на английском. У вас должны быть отдельные визитки на разных языках с чистой обратной стороной.
Когда один мой знакомый — видный государственный деятель из Франции — увидел у одного из наших представителей такую визитку, он был в прямом смысле ошарашен: «Я думал, что веду дело с серьезным человеком, а у него, оказывается, нет денег, чтобы напечатать две визитки!» Запомните, обратная сторона должна быть свободной для написания там вашего домашнего телефона, если вы хотите вступить с вашим визави в более тесные отношения.
Правило номер два: визитка не должна быть цветной или глянцевой — только матовая твердая бумага, на которой черным по белому изображены ваши данные. Правило номер три: в деловом и политическом мире принято, чтобы визитка, которую вам дали, лежала на столе, если вы еще намерены продолжать беседу. Когда наши граждане берут визитку у нового знакомого и кладут ее сразу в карман, это значит — беседа закончена. Многие этого не знают и попадают в нелепые ситуации.
Еще один пример безвкусицы и бестактности наших сограждан, который вызвал возмущение и насмешки со стороны иностранцев. Это было совсем недавно. Одно из наших госучреждений учредило в Берлине свое представительство. А вскоре после этого я случайно пересекся с одним из своих знакомых немцев и должен был выслушать от него возмущение тем, что представительство только открылось, а его сотрудники уже разъезжают на самых дорогих «Мерседесах». В данном случае это показатель того, что люди не умеют вести дело по-настоящему, а только пускают пыль в глаза компаньонам.
А вот история, также связанная с деловым этикетом отдельно взятого чиновника. Он был весьма эмоционален, много жестикулировал при разговоре, вскакивал. Однако когда ему пришло время выступать на телевидении, мы повели его в лабораторию нашей академии, чтобы обучить правильному поведению перед собеседниками, иначе его «итальянская манера» общения могла быть воспринята зрителями крайне негативно. В лаборатории специалист по поведению дал политику дельный совет: «После вопроса корреспондента не давайте ответ тут же — сначала медленно посчитайте до семи и лишь потом начинайте говорить. Вы же государственный крупный деятель, а это значит, должны сначала подумать, осмыслить ответ».
В России, где скорей осудят политика за белые брюки на официальном приеме, а не за использование им служебного положения в личных целях, мы, наверное, еще не очень скоро изживем в себе остатки рабского поклонения перед властью. Поскорей бы нам уже осознать, что политики и чиновники — это слуги народа, которые должны постоянно держать перед нами отчет о содеянном...
Пример нарушения норм поведения госслужащих с точки зрения этического кодекса, разработанного в РАНХ:
Прокуратура Омска выявила на днях многочисленные грубые факты неправомерного расходования бюджетных средств депутатами Омского городского совета, ряд из которых требует уголовно-правовой оценки. Оказалось, что народные избранники позволяли своим помощникам тратить рабочие часы на отдых за рубежом, и в это время им начислялась зарплата из бюджета за якобы трудовые будни. Интересный нюанс в том, что помощниками этих депутатов оказались их жены и сыновья. По данным правоохранительных органов, в деле фигурируют единоросс Дмитрий Лицкевич, помощница единоросса Николая Чиракова, сын коммуниста Николая Коломейца, помощник депутата от КПРФ Юрия Тюленева. Интересно, чем закончилась бы эта история, случись она в США?
Читайте материал «Расследование ФБК: снимут ли Медведева и посадят ли Навального»
