Сирийскую делегацию на переговорах возглавляет постоянный представитель Сирии при ООН Башар Джаафари. От оппозиции участвует разношерстная команда, которая так и не объединилась в единую переговорную группу. Наиболее многочисленные из них — Высший комитет по переговорам и коалиции «Москва», «Каир», «Эр-Рияд». Группы «Астана» и Хмеймим» на переговоры не пригласили. Присутствуют и представители Сирийской свободной армии. Несмотря на то, что Высший комитет по переговорам настаивает на прямых переговорах с сирийским правительством, общение все еще происходит через посредников.
Согласно плану, обсуждать в Женеве будут проект сирийской конституции, создание нового правительства и проведение выборов. Однако Высший комитет по переговорам уже заявил, что говорить без участия самих сирийцев можно только о временной, переходной конституции. Ожидается, что встреча завершится уже 3 марта. Старший научный сотрудник Центра арабских и исламских исследований Института востоковедения РАН Борис Долгов считает, что женевская встреча — шаг в правильном направлении, хотя успех ее неочевиден.
— Какие препятствия стоят на пути переговорщиков?
— Представители оппозиции, по крайней мере «московская» группа, пытались создать единую делегацию с единым мнением. Но этого сделать не удалось. Поэтому переговоры проходят в режиме посредничества, то есть посредник ООН де Мистура слушает высказывания каждой группы оппозиции, а затем ведет переговоры с представителями сирийского правительства. Поэтому плодотворными их назвать нельзя. И если так будет продолжаться и дальше, то вряд ли встреча станет существенным шагом в направлении политического диалога.
Второе препятствие — это то, что ряд оппозиционеров опять высказывается в пользу ухода Асада. Кроме того, в Сирии сейчас продолжаются вооруженные столкновения, в том числе с террористическими группировками. Это тоже не способствует продвижению политического процесса. Была попытка сорвать переговоры и со стороны террористов. Это теракт в Хомсе, в котором погибли десятки человек, в том числе мирные жители. Ответственность взяла на себя террористическая группировка «Джебхат ан-Нусра» [запрещена в РФ – «МК»], то есть одна из частей сирийской оппозиции.
— Имеют ли представленные на женевских переговорах группы оппозиции влияние на вооруженные формирования в самой Сирии?
— Только в какой-то степени. Сирийские вооруженные группировки реально контролируют часть территории страны. Такие группы политической оппозиции, как «московская» или «каирская», не имеет вооруженных формирований, но готовы идти на диалог с властями. А вот Высший комитет по переговорам в какой-то степени имеет влияние на часть вооруженной оппозиции, хотя и не очень существенное.
— Чем переговоры в Женеве отличаются от встречи в Астане?
— Женевские переговоры призваны дать импульс политическому процессу, и участвует в них политическая оппозиция. А в Астане были представители только вооруженных группировок. Хотя они и присутствуют на нынешних переговорах в Женеве, они себя пока никак не позиционируют. Безусловно, и те, и другие должны участвовать в переговорах. Но вооруженные группировки должны в конце концов прийти к тому, чтобы стать политической силой, потому что с оружием в руках вести переговоры непродуктивно.
