«В России две напасти — внизу власть тьмы, вверху — тьма власти», написал еще в 1886 году известный литератор и журналист Владимир Гиляровский. Он имел в виду абсолютистскую монархию Александра III, во времена которой жестко ограничивались права и свободы, подавлялось недовольство, высмеивались западники и «либералы», а на знамена империи вознесены были лозунги самодержавия, православия, народности. Парламент и выборы — это «великая ложь нашего времени», заявлял обер-прокурор Священного синода и главный идеолог царской администрации Константин Победоносцев. Чуждым нам злом, пришедшим из Европы, объявлены были Конституция, правовое государство, свобода совести, собраний, печати. Запад, по мысли царских технологов, загнивал, тонул в разврате. Абсолютная монархия — вот та передовая форма, к которой неминуемо должны были прийти европейские страны после разочарования в демократии.
В Москве воздвигался гигантский храм Христа Спасителя, крестьяне снова получили помещиков под видом «земских начальников», университеты и газеты подвергались цензуре, шли политические судебные процессы. Казалось, стена, монолит. Кто мог подумать, что уже через 30 лет — для истории срок совсем небольшой — все это рухнет, не оставив камня на камне? И рухнуло оно не потому, что какие-то злобные враги заставили царя отречься, а потом все развалили: невозможно вот так взять и разрушить то, что живо и пользуется легитимностью. Нет — монархия, утратившая связь с народом, интеллигенцией, здоровой частью элиты, потеряла почву и сама себя изжила. Крестьяне требовали землю, городские рабочие — лучших условий труда, разночинцы — политических свобод и все вместе — прекращения ненужной никому войны и решения внутренних проблем страны. Решить эти проблемы царский режим оказался не способен.
Одновременно с российской рухнули Германская, Австро-Венгерская, Османская империи — такие же неповоротливые и потерявшие контакт со своим народом. Да и вообще, в конечном итоге «прогрессивный» абсолютизм умер, а «гнилой» Запад, учтя его ошибки (а потом и ошибки командной экономики СССР), смог решить социальные проблемы и построить работающую экономическую и политическую систему. Не лишенную недостатков, но способную обеспечивать высокий стандарт жизни без репрессий и подавления политических свобод.
Я не апологет Запада, я патриот России. Просто я говорю о том, какая форма правления оказалась эффективнее в мировой конкуренции, чтобы сейчас мы могли сделать нужные выводы и исправить наше, далеко не лучшее, положение.
Царизм был сто лет назад, он остался в прошлом веке. Сейчас, в XXI веке, жизнь ушла вперед, но очень многое из того, старого абсолютизма, возродилось в современной России. За последние 20 лет в стране построена моноцентрическая политическая система. Снова в моде «православие, самодержавие, народность», с формальной заменой самодержавия на безальтернативность, стабильность, единоначалие и высокие рейтинги. Власть несменяема. Есть политзаключенные, народные волнения подавляются с помощью полицейских спецопераций (как в том же шахтерском Гуково). Социальный протест записывается в политический. Парламент — не место для дискуссий. Партии причесаны, кандидатов на президентские выборы назначает сама власть, и это лояльные старцы, слабые и податливые, готовые играть роль шутов. «При царях власть переходит от отца к сыну, а при коммунизме — от деда к деду» — и снова перед нами эти самые деды: к традициям абсолютизма добавились советские геронтократические традиции.
Но не это, на самом деле, главное. Абсолютизм, единовластие, диктатура в принципе могут быть эффективными. Были же вполне позитивными правления Елизаветы I в Англии, Людовика XIV во Франции, Фридриха Великого в Пруссии, Петра I и Александра II в России. Конечно, сама по себе диктатура несет для народа больше рисков, чем устойчивая, зрелая демократия — и это, прежде всего, риск человеческого фактора, прихода к власти неспособного править диктатора. Однако если монарх энергичен и эффективен, то возможно развитие, рывок вперед, как в те же петровские или александровские времена в России.
Но тут как раз важны вот эти самые энергия и эффективность. Если ты концентрируешь всю власть в своих руках, то именно ты за все отвечаешь. Ты должен «построить» элиту, назначить эффективное правительство, безжалостно изгонять лентяев, дураков и воров, искоренять коррупцию, лично мотаться по всей стране, следить, как все работает, собирать умных экспертов, вырабатывать идеологию и экономический курс.
Если этого не происходит или это прекращается, то режим теряет связь с народом, коррумпируется, утрачивает эффективность. А власть де-факто захватывают высшие сановники, олигархи и прочие подобные люди. Почему? Да потому что за ними никто толком не следит и никто не дает им отпор: лидер страны не проявляет нужной энергии и жесткости, а народ лишен каких-либо рычагов воздействия: переизбрать он их не может, а любые бунты подавляются. В итоге сильные мира сего растаскивают страну по своим феодальным владениям или по зарубежным офшорам. Честные и порядочные люди становятся чем-то вроде аномалии, а под патриотизмом начинают понимать конформизм и личную преданность власти.
Так было в перезрелых абсолютистских империях, разрушенных Первой мировой войной, примерно так сейчас и в России. Тьма власти и при этом невозможность решить ни один государственный вопрос, ни одну социальную проблему. Идущий снизу сигнал — о несправедливости, нарушении элементарных человеческих прав, нищете и беззащитности людей — искажается и угасает, пытаясь пробиться сквозь толщу бюрократии, элиты и т.д. Чиновники, даже депутаты (которые, казалось бы, должны «представлять» народ) немедленно закрывают глаза и уши, общественные организации и профсоюзы дружно сливаются, прокуроры и суды посылают всех в сад. Отписки, бег по кругу, презрение и безразличие. А если кто-то решается на массовую акцию или публичное выступление с критикой этой системы — его немедленно записывают во враги государства и «пятую колонну», обвиняют в политиканстве и самопиаре. Если же человек не останавливается, стараются его купить или возбуждают дело.
Кто отвечает за то, что происходит в стране? Чиновников в России в разы больше, чем было в СССР, но найти концы в каждом деле практически невозможно. Никем не контролируемые и коррумпированные органы власти вместо выполнения своей работы бездействуют или собирают поборы с населения и бизнеса, ведут клановые войны. Без жесткого надзора сверху и ответственности перед народом они стали государством в государстве, проедающим его ресурсы и бесполезным для его развития.
Коммуникация с народом полностью отсутствует. Конкретных примеров — тьма: шахтеры Ростовской области, фермеры Кубани, дальнобойщики с их пресловутым «Платоном», обманутые дольщики, кинутые вахтовики Ямала, Исаакий в Петербурге. Есть масса примеров средней и малой величины, но у всех у них один общий знаменатель — привилегии одних и бесправие других, глухота и коррумпированность чиновничества, неумение власти вести диалог с людьми, отношение к ним как к крепостным и быдлу. И самое главное — неспособность забюрократизированной и разросшейся до неприличия власти решать элементарные социальные проблемы. Внедряются все новые интерактивные методы коммуникации — разные порталы для приема предложений и жалоб, мобильные приемные, и прочая, и прочая, но вопросы как не решались, так и не решаются.
У политической власти нет контакта с простыми людьми даже накануне выборов 2018 года — такой рыхлой и неповоротливой стала государственная система. Искренне старающиеся что-то сделать чиновники сталкиваются с непониманием и нежеланием включаться со стороны своих коллег. При этом страной фактически правят кланы олигархии — под их экономические интересы расчищается дорога во всех регионах.
Паллиативные меры типа посадки отдельных губернаторов, или назначения на некоторые госдолжности молодежи в возрасте 35–40 лет, взращенной в недрах той же самой неэффективной системы, вряд ли помогут всерьез изменить ситуацию. Нужны гораздо более радикальные меры, иного не дано.
Вопрос: мы в тупике? Возможно ли в этой ситуации что-то изменить? Ответ: да, возможно. Вариантов как всегда два: либо «эффективная диктатура», то есть приход лидера, который наведет порядок и двинет страну вперед, либо народный, общественный контроль за властью, обеспечение ее сменяемости и прозрачности. И ответная коммуникация власти с народом. Первый вариант проще, но он требует иметь в наличии такого вот лидера на перспективу. Второй вариант сложнее, но «стратегичнее», так как означает выстраивание государственной машины вне зависимости от способностей одного конкретного лица. Но чтобы его реализовать, нужна длительная работа по воссозданию институтов, а перед этим — едва ли не репрессивное наведение порядка, зачистка госаппарата от клановщины и воровства, перестройка правоохранительных органов.
Власть пока не идет ни на первый, ни на второй вариант. И это самое пагубное для страны. Обществу остается либо ждать новых лидеров, но это неопределенно долго, а Россия явно теряет время, все глубже уходя в кризис, — либо воздействовать на власть, чтобы она сделала выбор и, так или иначе, навела порядок.
Есть, конечно, еще «сценарий — 1917–1918», к которому неизбежно приходят все абсолютистские режимы, не способные слышать свой народ и идти в ногу со временем.
