По словам шефа Пентагона, Россия обещала бороться с «Исламским государством» и помочь прекращению гражданской войны в Сирии, но не сделала этого. «В результате, мы сражаемся с ИГИЛ самостоятельно», – заявил глава американского военного ведомства, сообщивший, что Соединенные Штаты пытаются отбить у джихадистов Мосул в Ираке и Ракку в Сирии, но в этих военных действиях Россия не принимает участия.
Заявив, что Москва могла убедить Башара Асада подать в отставку и способствовать формированию нового правительства, в состав которого вошли бы и лидеры оппозиции, но не сделала этого, Эштон Картер фактически обвинил Россию в том, что ее действия в Сирии «вдвойне усиливают» гражданскую войну.
При этом за «бортом» внимания Картера остались попытки России совместно с Турцией и Ираном усадить за стол переговоров представителей враждующих сторон сирийской междоусобицы. К слову, президент САР Башар Асад в интервью французским журналистам заявил, что Дамаск готов обсуждать на переговорах, которые должны пройти в Астане, все вопросы без каких-либо ограничений.
Надо сказать, что глава Пентагона, заявляя о «нулевом» российском вкладе в борьбу с джихадистами, фактически повторил свои собственные высказывания, сделанные в середине декабря в Лондоне, когда он сказал, что Россия не борется в Сирии с ИГИЛ. Тут возникает вопрос: а что служит критерием для таких оценок? По какой шкале оценивается вклад в борьбу с террористами?
– Слова министра Картера – это, к сожалению, продолжение той самой старой линии, которая возникла при администрации Барака Обамы и сводилась к тому, что, несмотря на российские предложения создать широкую коалицию для борьбы против ИГИЛ, этого сделано не было, – комментирует главный научный сотрудник Института востоковедения РАН Ирина ЗВЯГЕЛЬСКАЯ. – Возникло даже не две, а три коалиции (третья была создана Саудовской Аравией). Координация между ними, прямо скажем, не очень велика. Сводится все главным образом к тому, чтобы избежать нежелательных столкновений в воздухе и т. д. – не более того. Что касается реальной координации в борьбе против террористических организаций типа ИГИЛ, то ее, увы, мы не видим. Американцы заняты в основном в Ираке, мы – в Сирии. И это плохо – ведь террористическая группировка перетекает: территория освобождается от террористов, но они умудряются сохранить свой численный состав, перетекать через границу, прятаться в зонах племен, скрываться в пустынях. Поэтому без общих усилий тут не обойтись. Что же касается обвинений в адрес России, что она мало сделал в борьбе с ИГИЛ, это слова без фактов. Это очень политизированное и идеологизированное заявление, не более того. Просто американцы склонны все время обвинять нас в том, что Россия сражается на стороне сирийского президента Асада, оказывая его войскам воздушную поддержку и нанося удары по так называемой «умеренной оппозиции». Но когда российская сторона просила американцев развести «умеренных» оппозиционеров и таких террористов, как например, «Джебхат ан-Нусра» (запрещенная в РФ группировка), этого сделано не было. И эту грань порой действительно очень трудно провести.
