О том, что 4 ноября 1612 года народное ополчение изгнало из Московского Кремля поляков, и именно поэтому 4 ноября — это выходной, знает всего 3% россиян. Таковы данные свежего опроса «Левада-центра». 56% опрошенных вспомнили само название праздника (День народного единства), еще 16% почти попали в точку, но запутались в словах. 6% сочли, что мы празднуем День Октябрьской революции, 17% затруднились ответить.
Лишь каждый пятый россиянин намеревался праздновать 4 ноября, тогда как каждый седьмой сказал, что будет по-прежнему отмечать годовщину Октября. Похоже, День народного единства пока остается для народа всего лишь дополнительным выходным, без особой смысловой нагрузки. Не так было с Октябрем: уже его 10-летие в 1927-м шумно отмечала вся страна, а тут прошло 11 лет (праздник 4 ноября ввели в 2005-м), но новый «красный день календаря» все не приживается.
Могло ли, однако, быть иначе? Освобождение Москвы от поляков — один из эпизодов весьма запутанной для обывателя истории Смутного времени. К слову, на тот момент это были уже не первые поляки в Москве, да и вообще вскоре Польша перестала быть для нас геополитическим противником номер один. Актуально ли отмечать столь давнее событие сейчас, через 400 лет, когда утекло столько воды?
7 ноября, хотим мы того или нет, было событием планетарного масштаба. Этого нельзя сказать про 4 ноября. Наверное, народ лучше бы воспринял как праздник день рождения В.В.Путина: тут по крайней мере понятно, что отмечаем. Да и виновник торжества — наш современник.
Вложенная в 4 ноября антизападническая идея (изгнали из Кремля интервентов — эдаких делателей «цветных революций» XVII столетия) также оказалась людям не особенно близка, да, наверное, и не вполне понятна — ведь речь идет о событии от нас далеком. В любом случае она, эта идея, не может быть основой государственного праздника — Дня народного единства: здесь нужно что-то помасштабнее и позитивнее.
Видимо, понимая это, власть накануне нынешнего 4 ноября попыталась соорудить для него подобающую по значимости идею. Завкафедрой Российской академии народного хозяйства и госслужбы Вячеслав Михайлов высказал, Владимир Путин поддержал, а парламентарии тут же развили идею принятия закона о российской нации. Именно идея единой нации должна, по замыслу власти и ее идеологов, символизировать народное, политическое, духовное единство и целостность страны, за которые боролись некогда князь Владимир (которому как раз поставили памятник), ополченцы 1612 года и другие славные люди России вплоть до нынешнего президента.
Однако есть ли у этой идеи будущее? Наполнит ли она смыслом нашу жизнь и праздник 4 ноября, поможет ли сплотить народ и повести его вперед? Увы, в этом есть большие сомнения.
Опросы даже государственного ВЦИОМ свидетельствуют: мнения о том, есть ли в нашем обществе народное единство или нет, разделились поровну. 44% респондентов дали утвердительный ответ, 44% — отрицательный. Самые популярные в понимании россиян причины отсутствия единения: «каждый сам за себя» (26%) и «большая разница между богатыми и бедными» (16%). Причем число сторонников последней версии за год стало в полтора раза больше: рост составил шесть процентных пунктов.
Думаю, здесь и кроется основная, глубинная причина непонимания россиянами идеи народного единства — вернее, непринятия этой идеи как абстракции, оставляющей за бортом социальные вопросы. Когда Путин приходил к власти, он поставил цель «спасти страну от развала». И действительно территориальное единство страны укрепилось, но сохранился, а со временем вновь начал расти другой разрыв — не по географическим линиям субъектов РФ, а по границам социальных групп. И этот разрыв сейчас не менее серьезен, чем угроза территориальной целостности страны.
За последние пять лет доля населения страны с денежными доходами ниже прожиточного минимума выросла с 12,5% до 13,3% — и это только по официальным данным. В 2015 году Росстат насчитал более 19 млн человек, живущих за чертой бедности. В первой половине текущего года бедных было уже 21,4 миллиона — и это без учета сведений по Крыму и Севастополю.
По итогам первого полугодия 2016 года размер средней по России зарплаты составил 35 тыс. 707 руб. Однако совокупно среднедушевые доходы ниже этой цифры имеют около 70% населения. На «среднюю зарплату» вообще сейчас мало кто живет — население вынуждено существовать в очень жестких социальных условиях, с трудом сводя концы с концами. Речь уже не идет о росте рождаемости — прокормить троих детей для подавляющего большинства семей абсолютно нереально. Но и само воспроизводство российской нации под угрозой: все меньшее число родителей решаются заводить второго ребенка. Может быть, вместо помпезных памятников и праздничных концертов в день 4 ноября стоило потратить деньги на решение этих, критически значимых для страны проблем?
В современной России доходы 10% самых богатых в 17 раз (!) выше доходов 10% самых бедных. Для сравнения, в 1992 году неравенство было в два раза ниже. Как выяснил Европейский банк реконструкции и развития, в России произошел максимальный разрыв по доходам среди бывших социалистических стран. В среднем наиболее обеспеченные россияне зарабатывают около 43 тыс. долларов в месяц, что более чем вдвое выше аналогичного показателя в Белоруссии и примерно в 1,7 раза выше, чем в Сербии. При этом заработки нижней прослойки находятся примерно на том же уровне.
По отношению доходов уже 20% самых богатых к доходам 20% самых бедных Россия находится на 78-м месте из 142 стран, по которым у ООН имеются данные за 2005–2013 гг. Показатель России — 7,3 (разница между верхней и нижней планками). Наши «соседи» — Марокко, Мадагаскар, Камерун, Иран. Для сравнения, в Швеции этот показатель составляет 3,7, в Финляндии — 4, в Австрии — 4,6, во Франции — 5,1.
Большинство граждан России в настоящий момент волнуют проблемы роста цен и обнищания населения (72% и 47% соответственно), выяснил «Левада-центр». И тут же у полковника Захарченко находят почти 9 млрд рублей, руководители госкорпораций не скрывают получения миллионных зарплат, а разбогатевшие на госпроектах нувориши «засвечиваются» то на одном, то на другом западном курорте. Российская элита уже давно перестала быть национальной: она космополитична, глобализирована, не видит себя без европейского комфорта. Ее интересы далеко не всегда совпадают с интересами народа, которым она правит.
На этом фоне призывы власти к единению без социальных реформ выглядят весьма лукаво: по сути, за разговорами об опасности «раскачивания лодки» народ призывают не возражать против привилегий элиты и смириться со своим положением. Однако в обмен на это люди получают лишь абстрактную «стабильность» на фоне падения экономики и уровня жизни. Более того, риторика о необходимости национального единства используется элитой для того, чтобы приравнять всех недовольных к маргиналам, низвести само политическое недовольство в разряд аморальных поступков и с помощью этого купировать любой назревающий протест. Не случайно отчаявшихся шахтеров, сидящих больше года без зарплаты, у нас приравнивают к экстремистам, как и фермеров, пытавшихся доехать до Москвы, чтобы встретиться с Путиным. Зарплата шахтеров ушла в офшор, чиновники разводят руками, а зачинщиков массовых акций пытаются запугать и изолировать — как это созвучно идее всеобщего единения и вставания России с колен!..
Если представить себе нацию в виде семьи, то в российском варианте мы получим такую «ячейку», в которой один ее член работает с утра до вечера на трех работах, а другой получает всю его зарплату себе на карточку и спускает ее на путешествия за границу. Попытки же образумить партнера натыкаются на обвинения в отходе от «многовековых семейных скреп» и рукоприкладство. Сколько просуществует такая семья? Может, и долго, пока у привыкшего к труду и непротивлению злу хватает терпения. Когда же оно лопнет и настанет день гнева, то на месте семейного очага останутся лишь головешки.
В преддверии президентских выборов 2018 года власти нужно было бы не гипнотизировать саму себя рассказами о народном единстве, а работать над исправлением глубокого социального неравенства, разобщенности людей, их неверия в будущее. Недовольство положением дел в обществе нарастает, и его вряд ли удастся развеять странными праздниками и странными, чужими для людей памятниками. Разовые акции по разоблачению коррупционеров средней руки и «раскулачиванию» недостаточно лояльных олигархов если и имеют терапевтический эффект, то крайне непродолжительный. И если кризис — это действительно время возможностей, то в первую очередь надо говорить о возможности сменить социально-экономическую модель в пользу теряющих почву под ногами миллионов сограждан и, в конечном счете, будущего страны. Или, если угодно, нации.
Несмотря на очевидные спорные моменты, день 7 ноября был праздником, устремленным в будущее. Он символизировал более справедливое мироустройство, более счастливую жизнь и надежду на более счастливые следующие поколения. И поэтому был способен действительно сплачивать людей ради свершений. День же народного единства так и останется неудавшимся праздником, потому что с ним не связана никакая идея будущего. И так будет, пока не начнется настоящее национальное единение вокруг общего вектора движения вперед, принятого народом и реализуемого честной национальной властью.
