Четверть века в Кремле искали национальную идею. Возможно, даже бюджеты и гранты проели-пропили. Но идею не нашли. Неудивительно. Найти идею сложно; обычно это озарение гениального одиночки, а не коллективно слепленный документ. Закон написать проще, можно суконным канцелярским жаргоном. А идея должна сиять.
Нация определяется по языку, культуре и гражданству. Всё остальное (в том числе анализ крови и форма носа) — раскол.
Вы в своё время опубликовали статью о национальном вопросе. И там, и теперь предлагаются «россияне».
...Когда кто угодно — президенты, писатели, политики и политтехнологи, — когда все они (к месту и не к месту) — произносят главное слово нашего времени — РОССИЯНЕ — делается противно.
Ни разу не слышал, чтобы слово «россияне» произносили буднично. Всегда с легкой (а иногда и нелегкой) истерией. «С чувством боли за...» «Взывая к...»
Но кто ж эти россияне? Откуда взялись? 25 лет назад их не было.
Мы были советские. Везде так и говорили, и писали, и пели: советские. Советский поэт, советский актер, советский ученый, советские рабочие, инженеры, техники, советский офицер. И главный герой всей планеты — Советский Человек.
Если писатель стал известен до Великой Октябрьской революции, то в энциклопедии о нем говорилось так: «Толстой Ал. Ник. — русский, советский писатель».
В этой формуле слово «русский» вовсе не означало национальность (расовую принадлежность) писателя. Просто фиксировалась смена режима. До 1917-го — русский, после 1917-го — советский. В этой хитрой советской формуле слово «русский» означало «имперский» (принадлежащий империи, но не императору). Если составители натыкались на Мандельштама или, того хуже, Пастернака — писали точно так же: «русский, советский».
Советский человек (старательный интернационалист) до конца своих дней (т.е. до декабря 1991-го) делился на армян, башкир и т.д. по алфавиту вплоть до якутов. Это были нации, почти уже слившиеся в новую историческую общность — советский народ, но теперь разлившиеся обратно с помощью установок «град», ракет «земля—воздух» и прочей хирургии (то есть политики).
Общеизвестно (но почему-то мало кем осознается), что смешать всегда легче, чем разделить обратно. Сладкий чай вам подаст любая проводница, но попробуйте разделить его обратно на воду, сахар и заварку.
Скажем, какая-нибудь арийская прапрапрабабушка предалась минутной похоти с недочеловеком и родила ребёнка, даже не сознавая, что совершает расовое преступление. Уму непостижимо, сколько сегодня потребуется сил, чтобы очистить землю от всех официальных и неофициальных потомков того кровосмешенья! Сколько полу- и четверть-недочеловеков, зачатых случайно (без надлежащего оформления, вне брака), останутся живы, избегнут чистки. Сколько непорочных (в расовом смысле) будет убито, ибо молодые арийки, пребывая замужем за недочеловеками, изредка гуляют налево с арийцами, и тогда совершенно арийское (по крови) дитя — по документам будет сочтено ублюдком и...
Да, ужасная каша варится тысячи лет; и потому любые претензии прохановых (имею в виду идеологию, а не личности) на расовую чистоту стоят не более чем справка из ЖЭКа, цена которой — бутылка пива.
***
Советский человек был хорош одним — в термине не содержалось кровной составляющей. Ни одна нация не могла предъявить претензию, что она, мол, более советская, чем другая.
Но вот рухнул Советский Союз. И советский человек поспешно стал оформлять себе национальные одежды: деньги, флаги, мову, гербы и посольства. В душе, конечно, каким он был, таким он и остался. И даже, лишившись майки лидера всей планеты, с горя сам себя назвал совком.
Потребовалось новое имя для граждан новой России.
Казалось, оно лежит на поверхности — красивое, знаменитое, известное всему миру и принятое во всём мире — РУССКИЙ!
Потому что Запад, несмотря на все усилия наших вождей, продолжал звать наш балет — русским балетом, наши танки — русскими танками, и всякий советский человек, прибыв на Запад, обнаруживал, что его называют русским, будь он эстонцем, евреем или узбеком.
Говорили-то мы все на русском языке. А не на советском. И кино про нас было «Русские идут!». А не советские.
И Пушкин — русский поэт, и Менделеев — русский химик, и Левитан (Исаак!) — русский художник, и Барклай де Толли — русский полководец, и лучший русский словарь создал Даль.
Царская Россия не грешила излишним интернационализмом, различала внутри себя инородцев, но граждане России все были русские.
Увы, возрождать Россию досталось тем же, кто ее уничтожал, — коммунистам. Как всегда у них водится: сгоряча, дуриком, тяп-ляп.
— А как, понимашь, будем обращаться к гражданам? Русские? — спрашивал первый президент.
— Нет, Ваше Президентское Величество — никак нельзя: татары обидятся, якуты обидятся, евреи (вы же их знаете) жутко обидятся.
— А как?
— А надо не по крови, а по территории. Живут в России — пущай будут россияне.
Сыграло привычное лицемерие, привычное желание приукрасить, отличиться, угодить (и вождю, и народу).
А главное — сыграл комплекс неполноценности. Подсознательный (да и вполне сознательный) шовинизм толкал притворяться интернационалистами. Все, мол, россияне; все, мол, равны.
Вышло у Ельцина и его команды — как и всегда у коммунистов — наоборот. Получилось, что в России живут русские и россияне.
Русские — это россияне первого сорта, остальные — второго. Или так: русские — это россияне «в квадрате», а прочие — просто. В общем, опять юберменш и унтерменш.
И что, Проханов — русский писатель, а Веллер — российский?
***
Был советский человек, стал российский человек — порочная смесь из русского и советского. (У Гитлера был немецкий человек.)
Если услышим, что французы стали употреблять выражение «французский человек», можно будет не сомневаться: во Франции экономическая катастрофа, а к власти идут (или пришли) нацисты, которые, не умея ничего делать, кроме как кричать «фас!», не сегодня-завтра позовут французов в бой за возвращение алжирской губернии. Во Франции все граждане — французы; никаких национальных губерний (по-ихнему департаментов) нет. В США все граждане — американцы; никаких национальных (мексиканских, негритянских) штатов нет.
Слово «россияне» несет в себе мощный дикарский (языческий, склонный к кровавым человеческим жертвам) заряд на отделение и разделение всех народов России. Сепаратизм — тяжелое хроническое заболевание. Он убил Югославию, чуть не убил Грузию. Причем «окончательное решение» никогда не наступает. Покончив с евреями и цыганами, людоеды никогда не объявляют голодовку.
Одна из гениальных сцен фильма «Андрей Рублев» — «Набег». Русский князь вместе с красивым, наглым ордынцем ведёт русско-татарскую кавалерию на Владимир. И вот погром, насилие, убийства, татарские всадники гарцуют в алтаре Владимирского собора, а на дворе русский воин орудует ножом в безоружном русском гражданине.
— Что ж вы делаете?! Вы же русские!
— Я тебе покажу «русские», сволочь владимирская! — стервенеет «рязанский человек» и засаживает нож поглубже.
Это очень печально, что «сволочь владимирская» произносится с той же ненавистью, что и «жидовская морда», но это не кинофантазия, а отечественный реализм. В хулиганские 1950-е в большой моде были районные патриотические походы. Собрать сто-двести пацанов на Ордынке и поехать бить сволочь таганскую было нормой жизни. (Потом эти юные силы востребовала бандитская коммерция и кланы болельщиков.)
***
«Россияне» — термин, ущемляющий и русских. Он отделяет их от собственной страны. Унаследована и усугублена ситуация, когда в СССР все «большие» нации имели свои компартии, свои ЦК. Только русские не имели своей русской компартии, завидуя латышам и узбекам.
Теперь — еще более мучительный, национально оскорбительный, непереносимый парадокс: все «малые» нации России имеют свою именную территорию. Русские — нет. Опять русский — старший брат — «государствообразующая нация» и — опять бездомный: он везде и нигде.
У татар — Татария, у башкир — Башкирия, а у русских нет своей отдельной национальной территории.
Можно, конечно (чтобы не отстать от калмыков и якутов), — переименовать (любимое занятие): «Русская Смоленская область», «Русская Тверская»... Что из этого выйдет: очередное всемирное посмешище или очередная кровавая каша? Доживем — увидим.
Некоторые отмахиваются: мол, «россияне» — всего лишь слово. Но это пренебрежительное «всего лишь» могут себе позволить только те, кто никогда не держал в руках Библию. Евангелие от Иоанна начинается гениально и точно: «В НАЧАЛЕ БЫЛО СЛОВО». Всё остальное было потом.
Нет чистых русских. И чистильщик доберется в конце концов до собственной матери. А значит — до себя самого.
Нет чистых русских, господин российский президент, как нет чистых украинцев, чистых евреев. Сотни лет египетского рабства, десятки лет вавилонского плена уж, наверное, разбавили иудейскую кровь не меньше, чем трехсотлетнее татарское иго — русскую. По планете прошли гунны, по Германии многонациональная Советская армия, и всюду победители делали детей.
Исторические события, захватывающие весь народ, плюс склонность мужчин и женщин всех наций к индивидуальным прогулкам налево — никому не прошли даром. Римляне еще до Рождества Христова прошлись по чистым французам в Галлии и по чистым англичанам в Британии. (Эстония осталась на обочине, а то бы и эстонским дамам солдаты Цезаря сделали бы полезную для горячих эстонских парней прививку.)
Где бы ни жили народы — в рабстве, в плену, в почете, в нищете, в богатстве или просто как равные, — где бы они ни жили, всюду по Божьей воле и законам природы шло (в основном по ночам и в обеденные перерывы) неустанное, непрерывное кровосмешение. В нациях полно другой крови.
Сохранить чистоту может лишь дикарь, бирюк: сидит в своем углу, в джунглях — ни сам никуда, ни к себе никого. Но ежели кто ездит воевать, торговать, играть в Олимпийские игры, кто отправляет жен и дочек отдыхать на теплые побережья — тот забудь о национальной чистоте.
Нацисты, которые проявляют безумную, хрипящую от ярости ненависть к «чужакам», должны бы задуматься. Ведь так люто, как они, ненавидеть можно только близких родственников.
Все в СССР любили негров (угнетаемых расистами в США), ах как мы их любили, пока не поднялся железный занавес и они не поехали к нам учиться и не повели наших девушек гулять, и не появились мулатики в домах брошенных младенцев. И чем роднее (по крови) становились здесь негры, тем сильнее здесь их не любили. И — по опросам — расизм советских людей (россиян) — давно превзошел расизм алабамский.
Люди пусть считают себя кем хотят: татарами, чукчами, калмыками. Но Родина не должна разделять. Для России все граждане должны быть русскими. Тогда все будут патриотами своей страны, а не автономий, не территорий компактного проживания.
...Когда-то в начале 1990-х графу «национальность» правильно убрали из паспортов и — тоже правильно — оставили гражданам право любить свое кровное происхождение и иметь вкладыш, удостоверяющий эту любовь. Но упразднить национальное деление России тогдашний президент (с рейтингом, стремящимся к нулю) не мог, даже если бы захотел.
***
Г-н президент, придя к власти в 2000 году, имея реальную поддержку большинства, имея рабски покорных чиновников-бандерлогов (до смерти перепуганных вашим ледяным взглядом), вы могли сделать великий исторический шаг: уничтожить национальное деление страны. Которое на самом деле — гражданское разделение. Вы могли приказать, чтобы вся Россия стала русской. Чтобы она состояла из губерний и перестала считать, сколько в Татарии татар, полутатар, четвертьтатар... Вы могли. Власть у вас абсолютная.
И что? Отменили выборы губернаторов, вернули выборы губернаторов; отменили зимнее время, вернули зимнее время. Убавили зимние каникулы (которые сами же увеличили ради горных лыж) и прибавили майские (ради народа).
Только одно достижение не повернёте вспять. В полтора раза увеличен президентский срок. Смысла в этом очень много, но величия в этом мало.
