Председатель Правительства РФ Виктор Степанович Черномырдин давно искал кандидатуру на должность своего заместителя, который занимался бы вопросами СМИ, культуры и религии. Но подобрать такую кандидатуру все никак не получалось.
Один раз со мной был общий разговор. Но я сказал: нет, в ТАССе я нужнее. А в мае 1995 года я был в отпуске у мамы в Сочи. Прихожу вечером домой. А мама мне и говорит: тут твои товарищи звонили, все меня разыгрывали, что это, мол, Черномырдин со мной говорит. Мама, учитель в самой тяжелой — лесной школе для ослабленных детей, естественно, не поверила, что ей может звонить сам Черномырдин. А я сразу ушки топориком. Спрашиваю: «Когда звонили в последний раз?» — «Да вот чуть ли не сейчас». Я глянул на часы, 11 часов вечера, и решил дозваниваться.
И мне в спецкоммутаторе девушки сказали: Виктор Степанович в полете, постараемся связать... Вдруг он сам мне звонит из самолета и говорит: «Ты в Сочи находишься?» — «В Сочи». — «А я лечу в Сочи. Ты меня встречай». И мы через его помощника договорились, что, когда ночью он станет проезжать по центру города, я буду стоять в определенном месте. И вот Виктор Степанович меня пригласил в свою машину, и мы с ним сидели до первых петухов в резиденции «Бочаров ручей».
Черномырдин был настроен на быстрое решение кадрового вопроса. Он мне сказал: «Я тебе уже указ привез. Отказываться не надо!» При этом он разрешил мне одновременно продолжить работу в ТАССе. Мы с ним выработали такую формулу: я становлюсь не представителем правительства в прессе, а представителем прессы в правительстве. Еще я отказался от зарплаты вице-премьера, «Мерседеса» и охраны.
***
Началась работа. Виктор Степанович Черномырдин был выдающимся по уму и знаниям, невероятным по обаянию человеком, одним из лучших, кого я встречал в жизни. Мы с ним работали душа в душу. И кажется, мне удалось несколько развернуть его понимание прессы. Я смог убедить его в том, что СМИ — это не только «Московский комсомолец», «Известия», «Комсомольская правда». За пределами Москвы, в регионах, тоже находится гигантская информационная площадка. Вот я и мотался по стране, чтобы поддерживать областные, краевые, республиканские газеты, местное телевидение и радио.
Я убеждал региональных руководителей, что все это нужно сохранять. И в итоге журналистику регионов нам удалось спасти. Это, я считаю, является огромным достижением правительства Черномырдина — правительства, которое работало в условиях невероятно тощего бюджета, тотального дефицита всего и вся.
Виктор Степанович хоть и был перегружен сверх меры текущими делами страны, и на работе находился не меньше 14–16 часов, всегда выглядел свежим, подтянутым, спортивным. Всегда в добром расположении духа, что и всему правительству передавалось. Однажды мы в шутку проанализировали поименный состав правительства, и выяснилось, что у нас в руководителях министерств и ведомств — двадцать Викторов! «Вот он, новаторский подход к подбору кадров, — улыбались мы в своем кругу. — Ведь имя Виктор означает победитель!».
***
К Белому дому обращения были без затей. Вот письмо одного руководителя крупного региона (фамилия в редакции имеется).
«Уважаемый Виктор Степанович! На канале НТВ окопалась шайка антисоветчиков (так в письме). Каждый выпуск программы «Куклы» — издевательство над президентом, депутатами, министрами. Вы в этих программах — просто какой-то чудак. Надеюсь, Вы дадите оценку деятельности Вашего заместителя по СМИ В.Игнатенко. Он, как мне известно, выгораживает. Более того, поддерживает клеветников России — Малашенко, Добродеева, Киселева.
P.S. Меня эти деятели довели только раз, но все равно, теперь везде меня обсмеивают. А мне еще работать и работать на благо Родины».
Подпись.
Из приемной Черномырдина письма шли ко мне без резолюций и поручений. Иногда Виктор Степанович морщился, проглядывая подобную почту: «Легче стать умным, чем перестать быть дураком».
Кремль тоже не вмешивался. Думаю, Б.Н.Ельцин не смотрел многие программы, а пересказам не доверял... Меня дежурно мордовали на «правительственном часе» в Думе.
Неожиданно Виктор Степанович предложил встретиться с ведущими телевизионных каналов. «И «Куклы» не забудь», — пожелал премьер-министр.
Встречу организовали в ближнем доме приемов «Волынское». Чай, угощения и все такое... Когда «все-такое» немного всех расслабило, все зарумянились, заговорили, громко, весело, без обиняков, Светлана Сорокина — звезда телевидения навсегда — вручила Виктору Степановичу его телекуклу-оригинал. Черномырдин подарок принял остроумно и остро комментировал последние выпуски... Словом, добрым молодцам урок: видим, не обижаемся, если умно. Но не понимаем, если что со зла.
Не забуду, когда в конце вечера, прощаясь, одна отважная ведущая спросила:
— Виктор Степанович, вы, думаю, всегда нравились девушкам?
Черномырдин ни секунды не задумался:
— Аsк!.. (англ.— спрашиваешь).
Мне показалось, что с этой минуты В.С.Черномырдин навсегда понравился всем девушкам, всему молодому поколению. А со временем стал просто необходимым для всей России. Как великий Гражданин...
***
15 и 16 июня мы не уходили из Белого дома. Оставался на ночь и Виктор Степанович. 17 июня около 5 часов утра спецподразделения предприняли попытку штурма здания больницы, оказавшуюся неудачной. Несмотря на то что удалось освободить 61 заложника, в результате четырехчасового боя было убито много военнослужащих и заложников, так как террористы использовали женщин, детей и стариков в качестве «живого щита».
Я вошел в кабинет премьера. Он беспрерывно был на связи со штабом. Говорил со Степашиным (руководитель Федеральной службы безопасности в те годы), министром Грачевым, губернатором Кузнецовым... Устало глянул на меня.
— Виктор Степанович, — начал я, опасаясь, что мой визит в кабинет премьера прервется каким-нибудь срочным неотложным звонком, — я на связи со своими коллегами, которые ночью были у Басаева. Их там 10 человек — наши и зарубежные журналисты. В час тридцать ночи они покинули больницу. Но до этого у них был прямой разговор с Басаевым... Положение, как мне рассказали, критическое.
Черномырдин молчал.
— А он в состоянии что-либо слушать, этот Басаев? — выдохнул Виктор Степанович. Потом он задал несколько уточняющих вопросов: что именно видели журналисты, что говорили террористы, какое сейчас положение заложников и т.д.
Черномырдин сделал несколько решительных диагоналей по кабинету. Я представил на секунду, что поднимется, если премьер примет решение сам говорить с Басаевым. Ясное дело, Виктор Степанович понимал: на кон поставили не только авторитет власти, но и его личный авторитет. Б.Н.Ельцин с визитом в Канаде. Он один, никто другой не мог бы принять решение. А он должен был!
— Готовь прессу. Кого сможешь, подтяни в приемную... Буду говорить из приемной. Но заранее, о чем, — никому. Пусть едут как бы для важной встречи.
Я кинулся выполнять указание премьера. Первый появился Саша Гамов из «Комсомолки», потом президентский пул, ОРТ, «Россия»...
Ну вроде бы кворум есть. Ребята все дисциплинированные, но все же вопросы были: что случилось, какое сообщение готовить? Думаю, в принципе догадывались: Буденновск. Другой более злободневной информации в эти дни не могло быть. Я заглянул в кабинет премьера: «Все готово». На лице Виктора Степановича не было ни тени сомнения. Через минуту иные бросят ему обвинения, что он «пошел на поводу у террориста». Но в эти мгновения, знаю, он меньше всего думал о себе и своем авторитете. Нет — он вообще не думал об этом.
Начался тяжелый разговор с террористом. Вдруг Басаев бросает: «А откуда я знаю, что вы Черномырдин?»
— Ты где сидишь там? — спросил Виктор Степанович.
— В кабинете главврача.
— Телевизор там есть?
— Да, есть.
— Тогда жди. — И Виктор Степанович глянул на меня.
Я кинулся звонить на каналы телевидения. Благоволин, Лысенко, Попцов, коллеги из программы «Время», Добродеев, Малашенко, Киселев (НТВ), «Вести» — быстро и профессионально, в минуты переверстали сетку вещания.
Снова включился в разговор Виктор Степанович.
Дальше вы все знаете... Две тысячи человеческих жизней были спасены.
***
В 1998 году правительство было вновь реорганизовано. После избрания Б.Н.Ельцина президентом моей должности не стало, я сосредоточился на работе в ТАССе. Очень трогательно Виктор Степанович проводил меня, мы остались близкими друзьями. Мне на проводы премьер-министр вручил картину. Очень неизвестного, как он пошутил, автора. Березы, березы... Дома я предложил чаще рассматривать эту художественную работу с другой, тыльной стороны, где написано: «От Виктора Черномырдина». Березы, Русь, русский человек.
Виктор Степанович, уже не будучи премьером, часто заглядывал в ТАСС на огонек. Для меня была честь принимать Виктора Степановича, говорить «за жизнь», строить планы, признаюсь, «сверять часы».
Однажды он с грустью поведал мне, что какой-то идиот отказал в месте в детском садике его внучке... Я ходил по потолку. Конечно, решился этот дикий инцидент благополучно. Но в этом случае Ч.В.С. был предельно корректен, княжески благороден...
Я устраивал в ТАСС встречи для Виктора Степановича и всех главных редакторов российских СМИ. И всегда был аншлаг. И всегда он был желанным, умным собеседником, какую бы позицию в обществе ни занимал. Особенно часто он приезжал к нам после назначения специальным представителем президента РФ на Украину, послом нашей страны. Да и я нет-нет да и рвану в Киев к Виктору Степановичу.
В скромном особняке посольства мы коротали немало часов. Без обеда Виктор Степанович не отпускал... Черномырдину нравилось выйти из лимузина с флагом России и пройтись по вечернему Киеву. Я видел, как по-доброму его приветствовали встречный и попутный люд. Даже из троллейбусов неслись приветы... Многие просили автограф.
Я гордился В.С.Черномырдиным.
Это было недавно, это было давно...
— Виталий Никитич, какой главный жизненный урок вы запомнили от Черномырдина?
— Он связан с одним поручением, касающимся деятельности МИДа. Я возглавил некую комиссию, которой надо было прийти к неприятным выводам. Ну знаете, так бывает, когда все решается заранее. После всех заседаний я должен был представить некий документ — итог работы нашей комиссии. Мои выводы получились мягкими, без ломовой критики, там было больше напутствий руководству МИДа. Принес проект этого документа Виктору Степановичу, он ознакомился, попросил исходные справки и сказал: «Вывод верный. Нельзя быть первым учеником, если тебе поручают дело, которое может принести ущерб многим людям». С тех пор помню этот урок, стараюсь идти от положительного и не усиливать отрицательные моменты.
— Этот принцип чувствуется в вашей книге.
— Конечно, ведь книга о моих друзьях. А те, кто мне мешал в жизни, числятся в отдельном мрачном списке: это люди несправедливые и без будущего. На таких я не тратил время и страницы.
Ксения Коробейникова
