— Не так давно Саудовская Аравия и Россия подписали соглашение о стабилизации цен на нефть. Как можно охарактеризовать нынешние отношения двух стран?
— Обе стороны характеризуют свои отношения — по крайней мере в сфере нефти — как стратегические. Они заявляют, что будут и дальше их развивать и что между ними существует очень мало расхождений. Например, это вопрос по поводу сирийского президента Башара Асада. Это относится как к Москве, так и к Эр-Рияду. Другое дело, что эти заявления мало соответствуют действительности, потому что политические разногласия — опять же по поводу Асада — не дают возможности для развития многосторонних контактов между обеими странами и уж, естественно, не дают возможности говорить, что между этими странами может в обозримом будущем возникнуть стратегическое партнерство даже в области нефти.
Что касается нефти, то, несмотря на достигнутое соглашение, Саудовская Аравия не отказалась от своего стремления и далее вести курс на сохранение высокой волатильности цен на нефть. Более того, та программа, которую Саудовская Аравия реализует в настоящее время — речь идет о том, что называется «Видение Королевства: 2030», — предполагает, что реализация этой программы будет проходить при достаточно низких ценах на нефть. В реализации этого плана заложена цифра в $30 за баррель нефти. Согласитесь, что это очень невысокая цена, которая для России, мягко говоря, не очень приемлема.
Политических разногласий достаточно много: это Асад и российское, как говорят саудовцы, «вторжение в Сирию», нежелание Москвы вступить в диалог с теми, кого в Саудовской Аравии называют «умеренной оппозицией». Например, некоторые исламистские организации, которые рассматриваются в Москве как террористические, включаются Саудовской Аравией в список представителей умеренной оппозиции. Также это колеблющаяся позиция России по Йемену. И, что самое главное, российское стремление развивать всесторонние отношения с Ираном, который рассматривается Саудовской Аравией в качестве стратегического противника. Развитие российско-иранских отношений, с саудовской точки зрения, будет содействовать росту экономической и военной мощи Ирана со всеми последствиями. Так что, с одной стороны, есть двусторонние заявления о желании развивать отношения, с другой —сохранение существующих разногласий по важным политическим вопросам, которые не позволяют развивать эти отношения.
— То есть саудовцы оглядываются в любых сделках на политические разногласия?
— Они делают это в любых сделках. При этом, как известно, Россия подчеркивает своими действиями эти разногласия. Кстати говоря, речь иногда идет не только о политике. Скажем, недавно в Грозном был конгресс мусульманских теологов, который принял фетву, одобренную верховным муфтием Чеченской Республики. Естественно, ее одобрение было санкционировано Рамзаном Кадыровым. В этой фетве говорится, что ваххабизм и салафизм в целом — течения, не имеющие никакого отношения к исламу, что это разрушительные для ислама течения… Но, как известно, салафиты — это широкий круг сторонников не только Саудовской Аравии. Они представлены везде и повсюду в мусульманском мире. По некоторым данным, которые транслируются саудовской стороной, сегодня до трети мусульман в той или иной степени исповедуют разнообразные салафитские доктрины — доктрины возвращения к «золотому веку» ислама. И принятие такой фетвы не стало поводом для улучшения российско-саудовских отношений.
Конечно, эта фетва и осуждение ваххабизма определяются внутрироссийскими реалиями. Мы уже давно говорим, что ваххабизм — это чрезвычайно плохо, что необходимо поддерживать традиционный ислам и возрождать российскую религиозно-правовую школу.
Саудовской Аравии та самая фетва, которая была принята в Грозном, тем более обидна, потому что на Кадырова как на лидера «мусульманского региона» России саудовцы возлагали большие надежды в связи с развитием своей инвестиционной деятельности в России. Когда Путин встречался с саудовским наследным принцем и министром обороны Мухаммедом бен Сальманом в Петербурге, Кадыров выступал в роли основного героя. Его приглашали посетить Саудовскую Аравию. Для него и его матери открыли врата Каабы, что происходит крайне редко. Его принимали на очень высоком уровне в надежде на то, что оттуда пойдут саудовские капиталы в Россию, но недавний шаг главы Чеченской Республики положил этому конец.
Кстати говоря, у Китая тоже, мягко говоря, не совсем полное совпадение позиций с Саудовской Аравией — прежде всего по сирийской проблеме. КНР поддерживала российскую позицию. Но Китай и Саудовская Аравия — великолепные экономические партнеры. Пекин чуть ли не третий внешний экономический партнер Эр-Рияда в настоящее время.
— В связи с недавним визитом короля Бахрейна в Россию СМИ сообщали об интересе королевства к нашему оружию, что заставило аналитиков говорить, что Саудовская Аравия через своего союзника пытается купить наше оружие. Как обстоят дела на самом деле?
— Что касается российского оружия и его поставок прямо, а не через третью сторону, этот вопрос стоит достаточно давно — с начала 2000-х годов, когда в Москву приезжал ныне покойный наследный принц Султан бен Абдель Азиз. Его встречали очень торжественно. Вроде бы были достигнуты некоторые договоренности, но воз и ныне там. Ровным счетом ничего не изменилось как раз в силу того, что политического доверия между странами не существует.
Я не думаю, что российское оружие очень нужно и самому Б ахрейну, не говоря уже о том, что через него оно будет поставляться в Саудовскую Аравию. К глубокому сожалению, в Бахрейне находится американский флот. Бахрейн не только основной и тесно привязанный саудовский сателлит, но он привязан в том числе и к США очень серьезно.
Точно так же Саудовская Аравия очень тесно привязана к американской стороне. Она диверсифицирует свои внешние оборонные связи. Это поставки вооружений из Франции, разговор с другими странами, в том числе и азиатскими.
Мне приходит на память простая вещь. Для того чтобы подчеркнуть дружбу с Иорданским Королевством, его королю подарили какой-то наш самолет. Он ему был абсолютно не нужен, но поскольку это был подарок, он его взял. Его пытались переделать, но ничего не вышло, потому что нужны связи на уровне поставок запчастей и многие другие обстоятельства. Так это все заржавело и осталось, а крику было по этому поводу… «Иорданский король принял наш самолет, ах, мы прорвались на ближневосточный рынок!» Все это попытка выдать желаемое за действительное.
Для Саудовской Аравии характерен американский подход к расчету. У нас же действует принцип: «арабам сгодится простенькое и незамысловатое». Увы, поезд давным-давно ушел вперед. Все это не отвечает реальному положению дел. Более того, если завтра Асад сохранится у власти и будет жить долго и счастливо, то он осуществит абсолютно радикальный поворот в сторону Запада.
— Еще недавно мы поссорились с Турцией — нашим крупнейшим антагонистом по сирийскому вопросу, а сейчас примирились и даже, как говорят эксперты, договорились о переделе сфер влияния в этой стране. С саудовцами это возможно?
— У Саудовской Аравии нет четкой сферы влияния в Сирии, отсутствует даже общая граница. Она в лучшем случае поддерживает турецкие начинания. Об этом саудовский министр иностранных дел Адель аль-Джубейр уже говорил.
— В интервью Би-би-си глава саудовского МИД заявил, что если переговорный план по Сирии провалится, то будет реализован саудовский «план Б» в Сирии. В чем он заключается?
— Это не первое заявление аль-Джубейра по этому поводу. Может быть, в саудовской прессе иногда возникали публикации по поводу того, а не отправить ли некоторое количество военных подразделений на территорию Сирии, для того чтобы провести действия в поддержку антитеррористической коалиции. Так что, может быть, идея прямого участия в военных действиях на территории Сирии и есть в саудовских умах, но по этому поводу стоит ставить очень большой вопрос. Есть Йемен, в котором дела обстоят не очень хорошо. Распылять свои силы и на Сирию можно будет, только имея некую символику этого действия. Когда создавался Израиль, в ходе палестинской войны 1948–1949 гг. Саудовская Аравия была одной из стран антиизраильской коалиции. Она направила на фронт 100 своих бойцов. Этим дело ограничилось. Может, саудовцы и пойдут на символический жест, но это будет так, как в 1948–1949 гг.
