«Мы больше не будем поддерживать политику поощрения закупок иностранных самолетов, в случае если такого рода самолет может производиться в России», — об этом заявил во вторник вице-премьер Дмитрий Рогозин на совещании на производственном комплексе «МиГ».
Если бы он сказал то же самое лет 15–20 назад, многие авиапроизводители от восторга прямо на этом совещании сорвались бы с мест и расцеловали своего вице-премьера. А вот сегодня, думаю, восторгов на этот счет было поменьше…
Нет, кто же спорит: слова хорошие, правильные. Запоздалые только.
Не будем покупать на Западе, если «такого рода самолет может производиться в России». Но в том-то и дело, что в России «такого рода самолеты» больше не производятся. Мы полностью обнулили свой авиапром. У нас был в производстве Ил-96. Его производство остановили. Ту-204 — тоже не делаем, Ту-214 оказался никому не нужен. Ту-334 — его производство было уже даже освоено — забросили в угоду «Суперджету», который на тот момент был только в чертежах. Вот теперь одного его с большой натугой и делаем.
При этом с медью в голосе при любом удобном и неудобном случае произносим красивые слова о России — великой авиационной державе, забыв, что «великой авиационной» может считаться только та держава, которая строит большие широкофюзеляжные лайнеры, а не штучно клепает региональные самолетики.
Реальность нашего авиапрома такова: пока не будет распоряжения Верховного — все российские авиакомпании должны летать только на отечественных самолетах! — ничего не изменится, и деньги на конкретные проекты авиапрома не пойдут. А если бы пошли, и проекты эти получили реальную господдержку, тогда бы, глядишь, и появился спрос на отечественные самолеты.
Но такого распоряжения от Верховного, думаю, сегодня ждать уже не приходится: изменилось время. Подобные распоряжения — не рыночный механизм. Советский авиапром давно в прошлом, а условия в российском авиапроме худо-бедно, но диктует все же рынок. Правда, рынок с эдакими национальными особенностями, я бы сказала: рынок с чиновничьим лицом.
Картина примерно такая: свои самолеты наша «великая авиационная держава» делает штучно, и только региональные, так что в основном весь парк самолетов покупать приходится за границей (чем вам не рынок?). При этом 10% от каждой сделки идет кому? Посреднику. А посредник кто? Российский чиновник. И пока такой «рынок» нашему чиновнику будет выгоден, ничего принципиально в этих «рыночных» механизмах не изменится.
К тому же есть другая объективная проблема: Россия, отказавшись от собственного производства гражданских самолетов, превратилась практически в сырьевой придаток для мирового авиапрома. У нас на сегодня сложились очень плотные контакты и с американским «Боингом», и с европейским «Эрбасом». Причем настолько плотные, что никакие санкции, о которых столько кричит Барак Обама, их практически не коснулись.
Для «Боинга», как и раньше, мы поставляем свой титан и авиационный алюминий. Разве это плохо? Нет, конечно. Соответственно, у «Боинга» Россия уже заказала его новый самолет, который американцы собираются сделать к 2018 году. Сначала 32 штуки, потом еще и еще… Сделаны предзаказы и на покупку новых «Эрбасов». И речь идет не о штучных покупках, даже не о десятках, а о сотнях машин.
Пока эти заказы повисли в воздухе. О них и Запад, и наши чиновники помалкивают: надо подождать… А там, глядишь, к 2018–2019 годам и санкции рассосутся.
Наверняка рассосутся. Но уже вместе с российским авиапромом. Окончательно. Ведь к этому времени производство широкофюзеляжных самолетов Россия точно не успеет наладить, а летать на чем-то нам нужно. Хочешь не хочешь, лайнеры придется покупать на Западе.
И никто не сможет упрекнуть в неисполнении своих обещаний российского вице-премьера Дмитрия Рогозина, который сегодня так гневно заявляет: «Мы больше не будем поддерживать политику поощрения закупок иностранных самолетов, в случае если такого рода самолет может производиться в России».
Правильно. Случая такого не будет еще долго.
