Я начал работать на выборах в 2010 году. Пришел в эту сферу потому что был убежден: выборы у нас фальсифицируются и как журналист хотел всех разоблачить. И за шесть лет убедился только в том, что считают у нас честно. Но избирательная система настроена бесчеловечно по отношению к тем, кто считает. Самое смешное, что ситуация на участках, где есть КОИБы, ничем не лучше. Я на прошлых выборах в Думу работал в избирательной комиссии с «электронной урной», которая теоретически может выдать результаты моментально, но все равно мы сидели в ТИКе почти до утра. Потому что КОИБ считает только нужную (нижнюю) часть протокола. А весь верх, с которым и возникают проблемы, делается вручную.
Для начала пара слов о членах избирательных комиссий. Они – самоотверженные люди. В субботу им пришлось отпахать от рассвета до заката, чтобы наклеить марки на бюллетени. Стандартный московский избирательный участок – от полутора до двух тысяч избирателей. Вот попробуйте наклеить две тысячи марок, причем сделать это аккуратно, не потеряв и не испортив ни одну марку или бюллетень. Да, ну и еще на каждом бланке нужно расписаться. Рука отсохнет.
В воскресенье комиссии собрались в семь утра, чтобы подготовить участки и выполнить обязательные перед началом голосования процедуры: опломбировать урны, «погасить» не выданные открепительные удостоверения, составить акт об этом и так далее. Следующие 12 часов они непрерывно общаются с избирателями, наблюдателями, а не у каждого из них ангельский характер. В районе, где я наблюдаю за выборами, утро было омрачено скандалом со «строительной каруселью». Наблюдатели от нескольких партий обнаружили автобусы, которые развозят иногородних строителей по участкам. Сразу пошел такой фон: этих приезжих 800 человек, и голосуют они на каждом участке. Если так, то при не самой высокой явке (она в итоге составила 28%) такого десанта вполне достаточно, чтобы обеспечить результат по округу.
На практике все было несколько иначе. Голосовать строители имели право, и голосовали по разу. Просто председатель окружной комиссии Владимир Юрьев попросил не выбрасывать всех на одном участке, чтобы там не возникло очередей. Поэтому они выходили по 4-5 человек на участок. Но тем не менее нервов членам комиссий этой новостью потрепали. А еще многие избиратели, особенно пожилые, обижались что на этих выборах им не дарят подарки.
К 20.00, когда закончилось голосование, члены комиссий были на ногах уже 13 часов, но все самое интересное только началось. Первый акт действа – работа с книгами. Речь о листах, на которых мы расписываемся, когда получаем бюллетени. После закрытия участка на каждой странице нужно заполнить таблицу из шести граф, потом сложить данные каждой страницы, вывести итоговый результат по книге, а затем результаты по всем книгам. Я уже высказывал свое мнение об этой процедуре даже главам Мосгоризбиркома и ЦИКа: это абсолютно бессмысленная трата времени. Она была введена в практику, когда бюллетени не имели степеней защиты, чтобы предотвратить вбросы. Но сейчас у каждого участка своя марка, своя печать, на каждом бюллетене стоят подписи членов комиссии. Вброс бюллетеня с другого участка возможен, но этот бланк сразу же выявят. И зачем вести ненужную сверку, которая занимает час? Тем более что именно благодаря этой непонятной со стороны процедуре наблюдатели думают, что комиссии после закрытия участков голосуют за непришедших. Комиссия, которую я инспектирую – опытная, поэтому она теряет на работе с книгами полчаса.
Дальше начинается подсчет неиспользованных бюллетеней. На моем участке было получено по 1500 бюллетеней двух образцов, а выдано по 702. Оставшиеся нужно пересчитать, их должно быть ровно по 798. Считаем, считаем, считаем. Два раза до 798. Когда все сходится, можно внести эти данные в итоговый протокол и погасить бюллетени, отрезав у каждого именно левый нижний угол. Явка оказалась низкой, и резать приходится долго. Для этого на данном участке используется пила. Потом бюллетени и их уголки упаковываются. И вот на всю эту ерунду потрачено уже полтора часа, а урны еще даже и не думали вскрывать, подсчет голосов не начинался.
В это время некоторые участники кампании уже начинают называть взятые с потолка результаты своих выступлений. А потом будут говорить, что комиссии украли у них голоса.
Комиссии же заполняют первые 18 строк итогового протокола и прикидывают, сходятся ли у них контрольные соотношения, которые к результатам выборов вообще не имеют никакого отношения. Кому нужны эти первые 18 строк? Это атавизм, на мой взгляд.
Наконец в половине десятого начинаем заниматься делом: вскрываем урны, сортируем бюллетени, отделяя одномандатные от партийных. Под камеру пересчитываем каждый. Сходится теория с практикой: в урнах оказались ровно 702 бланка каждого образца. И стоило огород городить.
Откладываем в сторону федеральные бюллетени и раскладываем одномандатные по табличкам с именами кандидатов. Потом каждую кучку будем проверять и перепроверять, потому что все устали, в глазах рябит от галочек, и бланки с галочкой за одного кандидата иногда оказываются в кучке бланков другого. Наконец, все перепроверено, все честно, наблюдатели удовлетворены. Озвучиваем результаты на камеру и заполняем нижнюю (а я бы сказал – нужную) строку итогового протокола. Бюллетени за каждого кандидата упаковываются в отдельный конверт.
После этого начинаем считать, сколько какая партия набрала по партийным спискам. На участке №2530 «Единая Россия» набрала 238 голосов (33%), вторыми оказались коммунисты из КПРФ (98 голосов) и ЛДПР (85 голосов). Удачно выступило «Яблоко» - 4 место и 61 голос.
Подсчет окончен к полуночи, комиссия на ногах уже 17 часов, но все самое страшное для нее еще впереди. Теперь нужно собрать все бланки, акты (более 10 штук) и протоколы, и поехать с ними в окружную избирательную комиссию. Там деятельность нижестоящей комиссии будут проверять. Нужно обойти четыре кабинета. Если повезет, то это займет часа полтора. Потом данные участка будут введены в систему »ГАС-выборы», и все свободны. Но так везет не каждой комиссии. Кто-то забыл акт передачи марок – от ворот поворот, возвращайся на участок, ищи.
У многих не бьются пресловутые контрольные соотношения. Это уже хуже. Одна комиссия неправильно указала три бюллетеня из переносных урн. А значит ей придется заняться тем самым легендарным переписыванием протоколов. Нужно возвращаться на участок, оповестить наблюдателей, и буквально провести подсчет заново. А если наблюдатель уже лег спать, то потом он будет возмущаться, что протокол переписали у него за спиной и все сфальсифицировали.
Неприятность еще у одной комиссии. При пересчете неиспользованных бюллетеней не досчитались одного. 499 вместо 500. Пересчитали снова и снова – опять 499. Любой нормальный человек скажет: ну это же смешно, бог с ним, с одним бланком, да еще и неиспользованным. А с точки зрения нашего избирательного законодательства это не просто скандал, а подсудное дело. И это очень выгодно, в том числе тем, кто хочет доказать, что выборы у нас не честные.
А после двух часов ночи в окружной комиссии еще и возникла очередь… И одна женщина упала в обморок. И другая рыдала. Впрочем, председателю участковой комиссии, за которой я наблюдал, школьной учительнице Элли Бучарской посчастливилось покинуть окружную комиссию как раз в два ночи. Выходного в понедельник после выборов у учителей теперь нет.
Не позавидуешь и членам окружной избирательной комиссии. Мы должны подписать-таки итоговый протокол по округу, обобщив информацию с 227 участков. А для этого нужно добиться исправления всех погрешностей в отчетности. Системный администратор “ГАС-Выборы» у комиссии только один, хотя на большой район положено два. Значит все происходит медленнее, мы ждем у моря погоды, не спим. И по состоянию на полчетвертого утра мы ждем еще пять комиссий, которые пока не приехали, поскольку бьются с протоколами на своих участках.
Теперь о цене вопроса. Работа на выборах оплачивается из расчета 43 рубля в час. Но при этом государство не понимает, что рабочий день на выборах продолжается 20 часов или более. Оплачиваются 12 часов. «Я бы сама заплатила государству 43 рубля в час, только бы от меня отстали, - шутит одна учительница. – Только из уважения к директору школы тяну эту ношу. Кто-то должен проводить выборы».
