Если и власть, и граждане хотят честных выборов, то почему же они у нас нечестные?
Возможно, власть только на словах хочет. Год за годом она обещает: «Вот на этот раз уж точно всё будет совершенно чисто!» Верить?
Во-первых, она (кстати говоря, совершенно непонятно, почему у нас в России «власть» до сих пор женского рода), она нам много чего обещала.
Во-вторых, каждый раз обещала и ни разу не сделала.
В-третьих, алкоголик тоже каждый раз обещает, наркоман постоянно обещает, а кто им верит — тот дурак. Необучаемый дурак.
За 20 лет демократии (управляемой сверху) в России десятки раз меняли избирательное законодательство. И всегда — в пользу власти. Для её удобства. Убирали графу «против всех»; отменили порог явки; поднимали процентный барьер; изобретали сбор подписей и способы их браковать; перенесли голосование на сентябрь, чтобы агитация пришлась на лето, на сезон отпусков и каникул…
Если б власть действительно хотела честного подсчета голосов, она бы строго наказывала фальсификаторов. Их сажали бы. Однако ни разу не сел в тюрьму даже исполнитель фальсификации. А о заказчиках никогда и речи нет.
Но исполнитель не идет на преступление без заказа. В случае заказного убийства это ясно. А выборы? Это ж не убийство.
Как сказать. Если в результате похоронено доверие, погибла надежда — то ведь это абстрактные материи, никому не нужные чувства — не стоит их жалеть.
Но что происходит потом с теми сотнями тысяч людей, которые за последние 20 лет участвовали в каруселях, вбросах, добывали и продавали фальшивые открепительные талоны… Сколько раз я видел их в микроавтобусах; подъехали, ввалились в избирательный участок, отголосовали, загрузились, поехали дальше — весёлые, молодые, типа пикник, думать не надо.
Сотни тысяч (если не миллионы) варились и варятся в этом дерьме и твердо уверены: а) выборы — дерьмо; б) по-другому не бывает.
Бывает, ребята. И многие из вас хотят уехать туда, где это бывает. А не хотят уезжать те, кого вы губите, хихикая с дармовым пивом во рту и получая несколько тысяч рублей за подлость, последствий которой не можете понять.
Убийство — преувеличение? А детская смертность?
После всех заявлений, после бесконечных заверений (мол, заботимся о детях как никогда), после принятия «закона Димы Яковлева» (который нередко называют людоедским), после назначения детских омбудсменов (почти святого сменила совсем святая) — после всей этой заботы и неустанных усилий Россия по детской смертности на позорном 67-м месте в мире. Примерно там же, где по честности выборов. То есть опускаться ещё есть куда, а подняться почему-то не получается.
Подняться несложно. Честные выборы вполне достижимы.
Можно было бы написать, что в городах России на центральных площадях должны быть установлены виселицы, и там должны висеть люди, пойманные на фальсификации. Но смертная казнь отменена (временно), поэтому о виселицах нечего попусту мечтать.
Вернуть «позорный столб»? Привязывать к нему жуликоватых членов избирательных комиссий, чтобы прохожие плевали. Способ средневековый, но гуманный, бескровный...
Главное: наказание за преступление должно быть страшнее, чем поощрение.
Неужели учителя и другие члены (винтики) низовых избиркомов фальсифицируют от любви к правящей партии? Нет, они боятся увольнений и прочих неприятностей.
Что получает несчастный учитель-винтик за своё участие в фальсификации? Да толком ничего (выпивка-закуска, отгул и небольшая премия). А если откажется — могут уволить. Где найдет учительница работу (особенно в маленьком городе), если её выгнали за строптивость, за политическую нелояльность? Всё, она изгой.
(Большое число жалоб в Москве — не потому, что процент жуликов высок, а потому что наблюдателей тут гораздо больше и они храбрее).
Наказание должно быть страшнее, чем увольнение. И это тюрьма. А если уж тюрьма для рядовых исполнителей (для винтиков и гаечек), то для организаторов, для гаечных ключей это должны быть серьезные сроки, конфискация имущества… Они должны знать, что слова местного начальства (мол, в случае чего мы тебя выручим из беды) — не спасут. Не выручат.
...Не знаем, никто не знает, сколько людей голосуют за партию власти от любви, а сколько — от страха. Один важный господин сказал на днях: «Я работаю в государственном учреждении. Значит, я должен голосовать за «Единую Россию». Я цепной пес режима». Поверьте, он именно так сказал.
Голосует за цепь? Что значит «должен»? Это любовь или страх? Или просто ошибочное понимание слова «долг». Важный чиновник получает зарплату за то, что он хороший министр, или за то, что он покорный раб? За что тебе платит государство? За соблюдение интересов страны или за то, чтобы у руководителей была приятная иллюзия всенародной любви?
Где закон важнее, чем капризы начальства, там никто не увольняет профессиональных чиновников, когда меняется президент или выборы выигрывает оппозиция.
✭✭✭
…А заказчик? Про виселицу для заказчика писать не будем. Есть простой способ заставить заказчиков прекратить насиловать безответных подчиненных. Партия, в чью пользу сделали вброс или подделали результат, — снимается с выборов.
Эта партия должна потерять не только будущее, но и прошлое. Знаете, как отбирают медали у чемпионов Олимпиады в Пекине, в Лондоне, если даже спустя годы обнаруживается допинг в анализах.
После парламентских выборов 1999, 2003, 2007, 2011 годов сохранились заявления о фальсификациях, документальные доказательства фальсификаций, материалы расследований, смешные и жуткие видео драк, когда фальсификаторов ловили за руку с сотенными пачками бюллетеней…
И снимать надо не местное отделение, а всю партию отзывать из Думы. Точно как отзывают всю партию автомобилей (миллионы штук), если в нескольких обнаружен один и тот же дефект.
А мандаты пусть достанутся тем, кого обокрали.
Если так не делать, если не добиться честных выборов и реально жестоких наказаний за фальсификацию воли людей, то следующий (возможно, тот же самый) премьер скажет, что в России каждая семья имеет машину с мигалкой. Хотя в реальности не мы имеем машины с мигалками, а машины с мигалками имеют нас.
