— Дмитрий Анатольевич, за последние несколько лет ситуация с медицинским обеспечением начала существенно меняться, и в лучшую сторону. Больницы оснащают современным оборудованием, работают электронные системы записи и учета. Какие еще положительные моменты вы бы отметили и что еще предстоит сделать?
— В целом ситуация в сфере здравоохранения действительно отличается серьезной позитивной динамикой. Причем это касается и детской, и взрослой медицины. У нас есть рост рождаемости, снижение смертности. По таким заболеваниям, как, например, инфаркт миокарда, за последние пять лет были достигнуты очень серьезные результаты. Остаются, конечно, проблемы инсульта, онкологии, но мы и в этом отношении достигли очень многого. Есть хорошая техника, новые препараты. Государство также планирует предоставлять сертификаты на оказание медицинской помощи после высокотехнологичных операций. Есть движение вперед, это совершенно точно.
— Вы много лет занимаетесь таким важным направлением, как детская медицина: помогаете малышам, даете возможность вернуться к полноценной, счастливой жизни. Тема защиты жизни и здоровья детей волнует абсолютно всех. По вашим наблюдениям, насколько меняется ситуация именно в этой сфере здравоохранения? Есть ли движение вперед?
— Да, медицина действительно не стоит на месте, и труд врачей вкупе с современным оборудованием предоставляет новые возможности для лечения детишек. Например, мы стали регистрировать детишек, которые рождаются весом всего 500 граммов, при этом не ухудшили показатели младенческой смертности, а улучшили их. Сейчас в Москве этот показатель составляет 6,1 промилле на тысячу новорожденных. Когда я начинал работать, он был 14 промилле. Мы никогда не думали, что и до 10 доведем, а тут такой результат! Я считаю, что это очень серьезный шаг вперед.
— Вы привели в пример Москву, где уже много лет работаете сами. В чем основные особенности столичной медицины? Хватает ли сегодня в городе больниц с современным оборудованием, готовых принять пациентов с разными видами заболеваний?
— Дефицита с оборудованием я не наблюдаю. Модернизация здравоохранения позволила оснастить больницы самым современным оборудованием: везде есть УЗИ-аппараты экспертного класса, аппараты МРТ, эндоскопические аппараты и многое другое. Когда я начинал работать в хирургии, мы о таком и мечтать не могли. Мы так же лечили и спасали жизни, но у нас не было ничего, кроме рентгеновского аппарата. Хотя соглашусь, что доступ к таким высокотехнологичным обследованиям неравномерен.
Кроме того, сейчас в Москве мы прорабатываем алгоритм, чтобы ресурсы и возможности федеральных медицинских центров были доступны москвичам. Дело в том, что сегодня в столичной поликлинике получить направление в такой центр, мягко говоря, затруднительно. Например, на юго-западе Москвы очень много федеральных учреждений, но местные жители туда обратиться не могут. Больные из Новосибирска и Владивостока здесь лечатся, а из Москвы — нет, за редким исключением.
— Ну а если в целом, сравнивая с остальным миром, — мы выглядим достойно?
— В целом благодаря современной технике мы можем провести комплексное и высокоточное исследование состояния здоровья, и это большой прорыв. По многим направлениям мы имеем гораздо больше опыта, чем, скажем, Европа. Практически во всех отраслях мы в состоянии оказать высококвалифицированную помощь пациенту. Поэтому, когда встает вопрос о лечении за рубежом, я всегда говорю, что нужно хорошо подумать, стоит ли ехать куда-то, если и у нас в России можно получить то же самое. Мы можем делать почти все, что делают в мире.
— Почти? Значит, есть какие-то исключения?
— Есть только несколько областей, которые составляют исключение. Например, детская трансплантология. На сегодняшний день у нас нет закона, который бы регулировал эту область. Общество пока не готово к этому.
— Возвращаясь к вопросам столичного здравоохранения. Вы сказали, что с оборудованием проблем нет. А как насчет кадров?
— Дефицит врачей действительно есть. Но сейчас этой проблеме уделяется пристальное внимание, как со стороны представителей власти, так и со стороны общественности. Я думаю, что в результате мы сможем выровнять ситуацию. Например, на следующий год закончатся шестилетние циклы обучения врачей, и те, кто учился на бюджетных отделениях медицинских университетов, придут работать в наши поликлиники и стационары. В принципе, чтобы ликвидировать дефицит кадров, нужно три года — три выпуска. Изменения мы почувствуем уже после следующего лета.
— Как вы оцениваете подготовку молодых специалистов? Готовы ли они к такой ответственной работе, требующей и определенного профессионального уровня, и полной самоотдачи?
— Поколение, которое приходит сейчас, совсем другое. Оно сильно отличается от моего, например. Прежде всего, у молодежи другой образ мышления. Они живут в огромном потоке информации, в мире новых технологий. Чтобы найти нужные сведения, им не надо читать книги — достаточно сделать два клика на компьютере. Это нормально, прогресс идет, но важно, чтобы за новыми технологиями мы не потеряли центр врачевания — мозг врача. Это во-первых.
А во-вторых, уже на стадии обучения мы должны подготовить личность, человека, который возьмет на себя ответственность за чужие жизни и здоровье. Часто среди молодых докторов мы видим потрясающе образованных людей, великолепно физически и нравственно развитых, а вот умения брать на себя ответственность и нести ее у них нет. Так что это очень актуальный вопрос сегодняшнего дня. Мы должны обеспечить подготовку лидеров, творцов. Это раньше мы закалялись «в бою», а сейчас созданы все условия для получения образования, стажировки за границей, практики. Нам нужно, чтобы будущий врач был сильной личностью, патриотом своего дела, человеком с добрым сердцем, который любит пациентов и знает свою работу на «отлично».
