Соответствующий иск был подан Филиппинами. Что касается Китая, то, по словам председателя Си Цзиньпина, острова в Южно-Китайском море являются его неотъемлемой частью с древнейших времен. США и их партнеры уже обвиняют Поднебесную в попытках силового захвата островов.
Насколько серьезен конфликт Китая и его соседей и может ли это перерасти в глобальное столкновение, «МК» рассказал руководитель Школы востоковедения ВШЭ Алексей Маслов.
— Заявление минобороны КНР сделано для внутреннего потребления, потому что решение Гаагского суда — это первый серьезный проигрыш Китая на международной арене по поводу территориальных конфликтов, — заявил эксперт. — Никогда до этого Пекин такого отпора не получал: теперь ему важно показать, что он не отступится от своих претензий.
Второй момент. Китай воевать готов, но очень не хочет: вся стабильность его экономики базируется сегодня на увеличении объемов торговли и на безопасности транспортных путей. Любая война в этом регионе не только обрушит торговлю с близлежащими странами, но и изменит полностью характер внешней политики Пекина, который всегда выступал как мирный дядюшка перед странами-юнцами, которые с ними воюют.
Государства, которые вступили в конфликт, — Таиланд, Филиппины, частично Бирма, Вьетнам и с другой стороны Китай — это торговые партнеры, которые развивают зону свободной торговли. Это, скорее, надо рассматривать не как противостояние Китая с этими странами, а как противостояние Китая и США. Пекин хочет показать, что он — военная держава. Если конфликт разразится, то у Китая для ведения морской войны есть сильные позиции.
Надо обратить внимание, что сам Китай назвал это «народной войной». Это концепция, которую выдвигал еще Мао Цзедун: когда сражается не армия, а ополчение (которое в КНР больше, чем армия) и силы самообороны. Это попытка в политическом плане перевести дело в конфликт наций, а не стран. Последний раз лозунги «народной войны» выдвигались в 1960–1970 годы. Тогда они сработали. Сейчас для КНР важно мобилизовать нацию, учитывая падение в экономике. Поэтому Пекин должен показать, что он хочет перейти на новый уровень.
Не случайно Китай сейчас внимательно изучает российскую операцию в Крыму…
— То есть российский опыт сыграл роль?
— Безусловно. Российский опыт показал, что наперекор всем политическим решениям, требованиям западных стран и даже международных организаций государство может проводить свою политику. Китай не может позволить себе сделать все резко, как Россия, хотя в нем раздаются голоса: «А почему нет? Если Россия смогла, находясь в более сложном экономическом положении, почему Китай ведет себя столь нерешительно?» Есть давление снизу. Не думаю, что китайцы пойдут на это, хотя Китай считает, что это его острова и никакой аннексии здесь быть не может. Но сейчас, к сожалению, ситуация приближается к предвоенной. Учитывая то, что КНР развила свой авианосящий флот и сейчас спускает второй авианосец, это серьезная угроза.
— Какого масштаба может быть вооруженный конфликт?
— Локальным. Ни о какой Третьей мировой войне речь не идет. По сути, будет так: стычки китайских кораблей с кораблями береговой охраны близлежащих стран. Прежде всего Филиппин и Таиланда. Это приведет к грозным заявлениям, возможно, и ООН, и других организаций, но дальше очень важна роль США. Если они решат вмешаться и подвести туда свой флот, то тогда разразится восточно-южноазиатский конфликт. Если США не будут выдвигать флот, а ограничатся угрозой санкций, то это будет просто затяжной конфликт без серьезной военной составляющей. Такой случай уже был, когда студенты выступили на площади Тяньаньмэнь в 1989 году, и США объявили санкции. Многие из них действуют даже сейчас, но они абсолютно не повлияли на Китай, потому что США были настолько заинтересованы в КНР как в торговом партнере, что все эти меры получили виртуальное измерение. Сейчас может быть та же история.
— Россия сумеет сохранить нейтралитет или придется вмешиваться?
— КНР пытается всячески интернационализировать конфликт, заставить ряд стран, в том числе Россию, сделать прямые заявления о принадлежности этих территорий Китаю. России пока удавалось грамотно уходить от таких заявлений и не размениваться на намеки, что если мы поддержим Китай в этом вопросе, то он поддержит нас в «островном» споре с Японией. Надо понимать, что у Москвы появляется шанс разменяться: мы поддерживаем КНР — по крайней мере, морально и политически — в его конфликте, если он разразится, а он, в свою очередь, увеличивает инвестиции в РФ. Но Китай напрямую этого увязывать не любит — он любит создавать иллюзию, что эти вещи могут быть увязаны. Я считаю, что единственный выход для России — сохранять полный нейтралитет, точно так же, как Пекин вел себя в отношении украинского и крымского вопросов. Он заявлял о необходимости дипломатического решения конфликта, но в лоб свою позицию по Крыму так и не высказал.
