– Как развивались события в ночь с 15 на 16 июля?
– Вечером мы были на даче, потом приехали, сидели дома, смотрели телевизор, и вдруг начались полеты военных самолетов. Обычно 30-го августа, в День победы такое бывает, но это не было похоже на праздник. Самолеты летели очень низко, казалось, что они демонстрируют силу. Потом они успокоились, и вдруг ни с того ни с сего начали поступать сообщения, что перекрыты мосты. Мы подумали, что террористическая атака. Жандармерия перекрыла одностороннее движение. Я начал подозревать что-то неладное…
Если это переворот, но зачем? Делать его в такое время нет смысла, его никто не поддержит. Даже те, кто за военных, пойдут в отказ. Политические силы тоже не поддержат. Говорить, что в последнее время отношения правительства и армии ухудшились, нельзя… Потом пошла официальная информация из Генштаба, что турецкие вооруженные силы взяли под контроль управление страной. Непонятно, почему. Нет подписи начальника генштаба. Сразу же выступил премьер-министр страны, заявил, что это попытка военного переворота. Я сразу понял, что она неудачная. Два военных самолета, три-четыре вертолета, на улице практически нет танков – только в определенных местах. Это дало понять, что в Анкаре и Стамбуле не удалось привлечь к перевороту большое количество военных. Кроме этих городов, серьезных военных демаршей нигде нет.
Военные напали на гостелевидение (канал TRT – «МК»), выступили с заявлением, но их лица не было видно. Это говорит, что среди тех, кто захватил ТВ, не было представителей высшего состава. Военные подошли к аэропорту Ататюрка, но позже поступила информация, что они покинули эти позиции, но держат мосты. Аэропорт – это серьезное упущение. Кроме того, никакое телевидение не приостанавливало работу, все работало нормально, социальные сети тоже. Это говорит, что путчисты упустили серьезный момент, дали политикам призвать и объединить гражданское население страны. Не закрыв доступ к информации, они и проиграли. Но напряженность была очень высокая.
– СМИ сообщают о пяти десятках погибших.
– Уже официально – 90. Нападения были. Три бомбы попали в парламент. Чуть ни не в зал заседаний. Сначала был взрыв, потом удары самолетами или танками, непонятно. Один из взрывов мы видели в прямом эфире. Из нашего дома было все прекрасно слышно. Было также нападение на управление полиции Анкары.
Нападение на парламент – большая глупость, которую сделали путчисты, потому что парламент считается святым местом, это центр демократии. Никакие граждане в таком случае переворот вообще не поддержат. Если вначале они могли симпатизировать мятежникам, то после удара по парламенту… Оппозиция полностью поддержала правительство, переворот посчитали незаконным. Военные себя не очень жестко показывали, некоторые офицеры и солдаты сдались полиции. Чувствовалась подготовка, но никто не хотел очень воевать. В некоторых местах были жесткие расправы, на мостах особенно. Жандармерия – самая жесткая военная структура. В целом, был страх и нагнетание. У меня маленькая дочка, она не спала, ее трясло… Я сам начал испытывать страх, потому что везде взрывы, самолеты. Сидишь в квартире, а от взрывов все трясет. Я открыл дверь балкона, чтобы стекла не разбились.
Сам Эрдоган поступил очень мудро: он якобы выступил в прямом эфире из гостиницы, а на самом деле это оказалась запись. Когда солдаты напали на гостиницу, он практически уже приземлился в Стамбуле в сопровождении военных самолетов. Была стрельба на улицах, но народ не испугался. Освободили канал TRT. Потом военные напали на еще пару каналов и газету Hurriyet. С самого начала было понятно, что они не смогли получить полной поддержки армии. Даже в военных частях началась стрельба. Так что переворот был неудачный.
– Какие последствия для Турции вообще может иметь попытка переворота?
– Эрдоган как одержавший победу попытается это использовать в своих целях, но я думаю, что его окружение и вся политическая элита Турции поняли, что проблем очень много и шутить нельзя. Думаю, будут демократические преобразования. Конечно, начнутся изменения в структуре самих военных. Я не слышал, что среди них кто-то сильно высказывался за смену власти. Есть недовольство, безусловно, но чтобы такое было возможно… Сейчас начал работать аэропорт. В Анкаре проблем нет. Сама попытка переворота произошла возле Генштаба: его начальник был взят в заложники и увезен за 35 км отсюда, на военную базу. Потом он был освобожден. Никто сразу не понял, что происходит. Через некоторое время, в три часа ночи стало понятно, что перелом произошел. Столкновения продолжались, но в целом было понятно, что военным не удалось захватить власть по всей стране. Сейчас тоже есть группы, которые продолжают отстреливаться… Однако на 98 процентов попытка переворота провалилась.
– Это может сказать на безопасности и туристическом потоке.
– Это не было направлено ни против туристов, ни против обычных гражданских лиц. Если население по призыву не вышло бы на улицу, жертв тоже бы не было. Обострение началось после того, как народ решил бороться за демократию, но самая большая ошибка в том, что военные не создали условий, при которых кто-то бы их поддержал. Турция очень любит военных, ценит армию, но этот инцидент нанес большой урон чести и достоинству армии. Должна быть реабилитация. Турецкая пресса и политики говорят достаточно деликатно, что путчистов нужно отделять от армии в целом, говорят, что участвовал не командный состав.
