С 2010 года, когда произошел турецко-израильской инцидент с судном так называемой Флотилии мира, до официальных извинений премьер-министра Нетаньяху перед Турцией прошло три года. Еще три года сторонам потребовалось для того, чтобы официально заявить о подписании соглашения по урегулированию отношений. На фоне этих шестилетних мытарств процесс нормализации российско-турецкого кризиса, продолжающегося «каких-то» семь месяцев, стартовал с космической скоростью.
Сам по себе факт телефонного разговора, состоявшегося по инициативе российской стороны после многомесячной радиотишины, уже прочитывался однозначно: послание президента Эрдогана от 27 июня принято в Кремле в качестве официального извинения Турции перед Россией. Но итог сорокапятиминутного разговора превзошел все мыслимые ожидания — еще накануне пресс-секретарь Песков указывал на то, что быстрого возврата к прежнему формату отношений ожидать не стоит и процесс должен происходить поэтапно, а буквально днем позже президент Путин дал поручение правительству запустить процедуру нормализации торгово-экономических отношений в целом, включая туризм. Для планов по размораживанию турецкого направления не стал помехой даже произведенный накануне теракт в стамбульском аэропорту, унесший жизни свыше 40 человек и ставший одним из крупнейших в мировой истории.
Напомню, что отмена чартерного сообщения и введение запрета на продажу туров в конце прошлого года сопровождались комментарием со стороны российского МИДа о том, что Турция поддерживает терроризм и поездки туда для российских граждан небезопасны. Статистика последнего года полностью подтверждала это: лишь за последние 12 месяцев число погибших гражданских лиц, как турок, так и иностранцев, в результате террористических атак приблизилось к 250, не говоря уже о раненых. А если добавить сюда потери среди турецких военных, то цифра возрастет даже не в разы, а на порядок.
Однако выражение «цифры — вещь упрямая» спасовало перед заверениями Эрдогана, прозвучавшими в ходе беседы с Путиным, о том, что «Турция приложит все усилия для обеспечения безопасности российских граждан». И, конечно же, перед принесенными турецкой стороной извинениями, которые, по всему получается, оказались именно такими, какими их ожидала увидеть российская сторона.
Было бы простодушием полагать, что формулировки предварительно не были обсуждены и согласованы дипломатами обеих сторон. Заявление Пескова, тюрколога по образованию, об отсутствии филологических тонкостей в тексте является главным тому подтверждением. Но оно же, со всей неизбежностью, порождает вопрос: так что получается, что президент Эрдоган, политическое кредо которого «не отступать, не сдаваться!», направив российской стороне однозначно прочитываемое письмо с извинениями, совершил рискованный шаг в глазах своих избирателей во имя российско-турецкой дружбы? Ничуть не бывало: все указывает на то, что турецкое руководство не только не собирается терять лицо на примирении с Россией, но и твердо вознамерилось набирать очки.
Так в чем же тут дело? Нужно сразу оговориться, что поиски ответа на этот вопрос не призваны умалить ни достижение российской дипломатии, ни тот шаг, который сделало турецкое руководство в сторону России.
Для начала отметем все сомнения, если они у кого-то и есть: русская и турецкая версии письма, на сайтах Кремля и администрации турецкого президента, полностью соответствуют друг другу. Выделим ключевую фразу и прочитаем ее по словам и слогам: «Я хочу еще раз выразить свое сочувствие и глубокие соболезнования семье погибшего российского пилота и говорю: извините. Всем сердцем разделяю их боль. Семью российского пилота мы воспринимаем как турецкую семью. Во имя облегчения боли и тяжести нанесенного ущерба мы готовы к любой инициативе».
Начнем с первого уровня анализа: «кто» и «за что» говорит слово «извините»? Послание в адрес Президента Российской Федерации Владимира Путина подписано первым лицом Турецкой Республики, президентом Реджепом Тайипом Эрдоганом, в связи с гибелью российского пилота.
Далее, кому адресованы извинения? Семье погибшего пилота, Героя России Олега Пешкова, и это правильно. У кого, как не у близких, просить прощения...
Но тут есть тонкость, которую можно проиллюстрировать на примере того, как в 2013 году извинялся премьер-министр Израиля Б.Нетаньяху за гибель граждан Турции — участников «Флотилии Мира»: «Извиняемся перед турецким народом за каждую ошибку, которая привела к жертвам».
Тут тоже не без нюансов в построении предложения, но принципиальная разница заключается в том, что в одном случае речь идет об уровне «народа» и, получается, «страны». Хотя флаг, под которым шло судно, был не турецким, а коморским. В случае же с российским самолетом, чья принадлежность была ВВС Турции хорошо известна, в письме говорится только о личной трагедии семьи одного из двух погибших российских военнослужащих, в адрес которой турецкий президент и сказал «извините».
Ничуть не менее важным, чем само послание, является то, с какими заявлениями выступала турецкая сторона в местных СМИ непосредственно перед отправкой извинений и особенно вечером 27 июня, когда на сайте Кремля появилась отметка в его получении.
Суть того, что говорило руководство Турции «до», можно свести к простой формуле: «мы сожалеем, но не извиняемся». Если же говорить о «после», то, выступая в своей резиденции «Аксарай» и комментируя возобновление диалога с Россией, президент Эрдоган употреблял исключительно слово «сожаления». «Извинения» начисто отсутствовали как в его риторике, так и в экранном оформлении телевизионной картинки местных новостей. Кроме того, хотя российская тема звучала в вечернем выступлении Эрдогана последней и выглядела как точка в конце предложения, но она явно терялась на фоне большой дипломатической победы Турции над Израилем, который, по характерному совпадению, в тот же самый день окончательно согласился со всеми требованиями турецкой стороны — извинениями, компенсацией и со снятием блокады с сектора Газа. И та же Турция сделала смелый шаг в сторону России, который потребовал от турецкого президента Эрдогана как «мудрости», так и «личного мужества» политика, не боящегося быть обвиненным в слабости.
Зачем мы вообще со всем этим разбираемся, после того как нормализации дан старт и народам двух стран впору вздохнуть с облегчением?
Да затем, что, обжегшись на Су-24, уже нельзя излишне переусердствовать в том, чтобы, предельно ясно поняв своего соседа и движущие им мотивы, тем самым исключить или хотя бы минимизировать вероятность повторения инцидента. А мотивы у президента Турции Эрдогана, весьма опытного политика, исключительно прагматического свойства и лишены эмоциональной компоненты.
Во-первых, окончательно рухнувшая внешняя политика Турции «ноль проблем с соседями» не так давно сменилась курсом на «уменьшение числа врагов». И, как заявлено, за Россией и Израилем в самое ближайшее время должно последовать примирение с Египтом и лично с президентом страны генералом ас-Сиси.
Далее: Турции, кровь из носу, надо решать курдскую проблему, что невозможно, когда на дворе кризис с Россией и ей нет хода в Сирию.
И последнее обстоятельство лежит в экономической плоскости: турецкий экспорт соревнуется с туристической отраслью страны по темпам падения. А программа «россиянозамещения» для турок вещь малореализуемая — по целому ряду признаков лучших клиентов, чем российские, сыскать невозможно.
Разрешение всех этих трудностей должно в итоге сложиться в давно уже лоббируемый президентом Эрдоганом переход от парламентской к президентской форме правления в стране, причем в этом году.
И здесь лежит принципиальный вопрос: могут ли наши отношения, пережившие тяжелое испытание, по мановению телефонной трубки в одночасье вернуться на уровень прежнего всеобъемлющего стратегического партнерства и беспрецедентного доверия? Или же сотрудничество будет строиться выборочно, по принципу «a la carte», в обособленных сферах политики и экономики и по отдельно взятым проектам, вроде «Аккую» или «Турецкого потока»? Невзирая на эйфорию, воцарившуюся по обе стороны Черного моря после телефонного разговора Президента Российской Федерации В.Путина и президента Турецкой Республики Р.Т.Эрдогана и сделанных заявлений о всеобъемлющей нормализации, я бы не торопился с какими-либо окончательными выводами на сей счет, тем более что фундаментальное противоречие по Сирии и лично по президенту Б.Асаду находится все там же, где стороны его оставили после расставания 24 ноября 2015 года...
