На главный вопрос этих парламентских выборов в Сербии - сколько пророссийских партий будут представлены в новом созыве – ответ зависит от того, кого считать «пророссийскими». Подобная постановка вопроса стала прямым следствием мейнстрима, заданного победой «пророссийского» кандидата на президентских выборах 2012 года.
Томислав Николич, долгие годы «исполняющий обязанности» Воислава Шешеля на посту лидера Сербской Радикальной партии, но оторвавшийся от своего политического учителя уже на излете популярности радикалов, став во главе страны, сместил ее политический центр в сторону Москвы. И если раньше главным вопросом выборов был – с Европой или с Россией, то теперь, по расхожему мнению в среде балканистов, на этих выборах сербские политики «лупили друг друга портретами Владимира Путина».
Человек, благодаря которому это стало возможно – тот самый Воислав Шешель. Как бы там ни было, он уже победил. Закономерно вернувшийся на сербский политический Олимп, Шешель был тем, кто воспитал нынешнюю элиту страны. Ведь именно внутри Радикальной партии росла команда «победителя» – нынешнего Президента и премьера, министра внутренних дел и руководителя Народного банка. Вначале погоняв их на партийных тренажерах, Шешель рассчитывал зайти с этой командой во власть. Но судьба распорядилась иначе – команда зашла, сменив вожака. Однако даже этот печальный кадровый итог для «радикалов» не отменяет того, что именно Шешель является политическим отцом нынешней государственной элиты Сербии, и потому неотъемлемой ее частью.
Объективности ради на вопрос, кого из многочисленных пророссийских партий поддерживает Москва на самом деле, есть несколько ответов. Заключенный параллельно с правящей Сербской прогрессивной партией и коалицией Демократической партии Сербии – движения «Двери» меморандум о межпартийном сотрудничестве «Единой Россией» обеспечивает возможность влияния на предвыборный процесс чуть в бОльшем смысле, чем ранее. С другой стороны, принцип – кого сильнее сжать в объятьях, тот и будет нашим – еще никто не отменял. Не в последнюю очередь это зависит и от предложений Москвы.
Актуальный вопрос этих выборов – кому достанется власть в единственной сербской автономии Воеводине – решен положительно для прогрессистов. Долгие годы являвшаяся вотчиной демократов, энергетическая столица Сербии не смогла сопротивляться партии премьера Вучича. И это важный задел на будущее – ведь через год страну ожидают парламентские выборы, в которых возможно его участие.
Куда повернет Сербия по итогам парламентских выборов и формирования нового Правительства? Задавая этот вопрос, правильно было бы формулировать иначе – каковы предложения внешних факторов по итогам данной кампании? В отличие от сербского премьера, я скептичен – Евросоюз исчерпал свой интеграционный потенциал чуть более, чем полностью. На данный момент не может идти и речи о перспективах членства для Сербии в ЕС. В то же время наличествующий запас евроатлантической интеграции практически исчерпан, о чем ярче всего свидетельствовало столь, на первый взгляд, не вовремя подписанное соглашение о дипломатическом иммунитете для военнослужащих НАТО на территории Сербии – очевидный маркер, которым Запад, за неимением других морковок, хотел пометить сербские власти накануне голосования.
С другой стороны, приходится констатировать, что и у Москвы тоже на данный момент не просматривается конкретной геополитической модели и экономического предложения для Белграда. Конечно, существующие интеграционные форматы, в отличие от евроатлантических, далеко не исчерпаны – можно говорить о перспективах членства Сербии в ОДКБ и Евразийском Союзе, те, кто посмелее, вспоминают о ратифицированной в 1999-м году Скупщиной Югославии заявке на вступление в Союзное государство России и Беларуси. Но после отмены проекта «Южный поток» данные предложения лишились важного экономического базиса – все-таки слишком далеко мы отстоим друг от друга. Все прочие возможности – от сельскохозяйственных до военно-промышленных – реализуются в текущем режиме.
На мой субъективный взгляд, важнейшей задачей нового правительства Сербии должна стать выработка собственной геополитической модели взаимоотношений для стран-соседей: Венгрии, Румынии, Болгарии, Македонии, Черногории, Боснии. С одной единственной целью – вернуть себе статус регионального арбитра и посредника в разрешении нередко возникающих на Балканах региональных конфликтов. В противном случае любая очередная заварушка на южных рубежах Сербии перекинется на территорию страны, став уже головной болью Белграда.
Удастся ли Сербской прогрессивной партии стать аналогом «Единой России», к чему она так стремится? Для того, чтобы это случилось, прогрессистам необходимо подняться над самими собой и сформулировать условия публичного межпартийного консенсуса с прочими системными игроками сербской сцены. Базой для подобного межпартийного консенсуса в России стало возвращение Крыма как часть забытой, казалось бы, национальной идеи - и потому российский консенсус называется крымским. Вокруг чего будет базироваться сербский внешнеполитический консенсус – идеи возвращения Косово, воссоединения с Республикой Сербской или чего-то еще – решать не мне. Но пока это не сделано, кажущаяся крепкой конструкция политической стабильности может рухнуть при первом серьезном испытании.
