Г-н президент, нас часто ругают за эти письма, которые мы вам пишем. Одни гневаются: мол, как мы смеем беспокоить владыку всякими пустяками? Другие бурчат: мол, всё бесполезно. Третьи твердят, что вы эти письма не читаете. А откуда им знать; одёрнули бы вы их, что ли.
Всех этих циников и скептиков вы умыли во время «Прямой линии». Вы сами сказали, что читаете все вопросы, все жалобы. Мы видели, что вы без гнева выслушиваете даже пустяки. А главное — все увидели, что обращаться к вам очень даже полезно.
Первый же вопрос был об ужасных дорогах. «Прямая линия» ещё не кончилась, а влаЁсумасшедшие: в снег, в лужи, ночью, как попало и куда попало. И немедленный отчет: отремонтированы тысячи квадратных метров! Или километров? Да хоть морских миль — главное немедленно.
Жаль, никто вам, г-н президент, не дозвонился с московской окраины — из деревни Юрово. Никто вам не рассказал про дорогу, которой нет. Её нет, но уже несколько месяцев некоторые ваши чиновники и даже прокурор доказывают в Тушинском суде Москвы, будто она есть.
Чтобы потом не возвращаться к прокурору, сразу скажем: уровень его юридической грамотности нам неизвестен, но чувство собственного достоинства у него очень высокое. Прямо в зале суда у нас произошёл такой диалог (вопросы задавались робким голосом, а в ответ — недовольное бурчание):
— Извините за беспокойство, не могли бы вы назваться?
— Вам зачем?
— Простите, но вы же участник судебного процесса…
— И что?
— Видите ли, я журналист…
Он ещё поупирался, а потом буркнул:
— Вдовичев.
— Извините, а имя-отчество?
— Как у Андропова.
— Простите?..
— Как у Андропова.
— Лаврентий Павлович?
— Юрий Владимирович! Надо знать!
Г-н президент, согласитесь, если бы этого прокурора спросили вы, он ответил бы вам без затей, без проверки ваших познаний, хотя вы бы уж точно с Андроповым не ошиблись, с Берией не перепутали бы.
* * *
Г-н президент, в Москве (в столице России) есть деревня Юрово. По документам — это Москва. А по жизни — настоящая русская деревня. Газа нет, водопровода нет, канализации нет (есть выгребные ямы — надо регулярно вызывать, извините, откачку; дорогое удовольствие). Электричество немножко есть: зимой в деревенских сетях 190 вольт вместо 220.
Между деревенскими домами идёт дорожка, жители сами её заасфальтировали, без всяких «Прямых линий». И повадились разные люди на мощных машинах гонять через деревню Юрово — им так короче, им так удобнее.
Жители терпели, детей на улицу не выпускали, сбитых собак хоронили… А когда, проломив стальную ограду, на детскую площадку выскочил спортивный «БМВ» (слава богу, никого не убил), деревенские жители устроили собрание, приняли решение, местный депутат полностью поддержал, — поставили шлагбаумы.
Буржуины разозлились, обратились в прокуратуру, подали в суд: мол, никто не имеет права перекрывать федеральную трассу! И — вообразите — в прокурорских бумагах деревенская тропинка называется «Дорога II категории».
Г-н президент, в подвластной вам Российской Федерации «дорога второй категории» должна быть в ширину (включая обочины) 21 метр, минимум — 12 метров. Дорожка же, о которой речь, 3 метра шириной (а есть места и поуже), обочин нет вообще, о тротуарах здесь никто не слышал.
Но в Тушинском суде официальные лица почему-то поддерживают богатых торопливых людей, у которых нет лишних пяти минут, чтобы объехать деревню стороной. Например, дама, выступающая от имени ГБУ «Автомобильные дороги», твердит то про «дорогу второй категории», то называет деревенскую улочку «магистраль районного значения».
Говорить она, конечно, может что угодно. Но за всё время судебного процесса она так и не смогла показать официальный документ — так называемый «паспорт» дороги.
ГБУ расшифровывается: Государственное бюджетное учреждение. Если бы деревенские москвичи дозвонились вам, г-н президент, по «Прямой линии» — нет сомнений, опомнился бы и прокурор, и дама из бюджетного учреждения. Чей бюджет она тратит, когда их контора списывает деньги на уборку снега, на подметание несуществующей широкой трассы, — ясно: наш. А чей бюджет её стимулирует говорить в суде про магистраль? Неужели тоже наш?
Много раз деревенские просили, чтобы Тушинский суд города Москвы выехал на место и увидел своими глазами федеральную трассу шириной три метра. Езды туда от суда — 20 минут. Но на все эти ходатайства — отказ.
А если б дозвонились вам, то «Прямая линия» ещё бы не кончилась, когда и суд, и прокуратура, и ГБУ, и префект СЗАО, и МВД, и МЧС — все бы уже толпились в деревне с сантиметром в руках. Сгоряча, небось, и газ бы провели.
