Агрокомплекс им. Н.И.Ткачева был основан в 1993 году отцом ныне действующего главы Минсельхоза. Эта компания сейчас входит в пятерку крупнейших землевладельцев в стране. Агрохолдингу принадлежит более 600 торговых точек, в нем аккумулированы компании, которые занимаются животноводством, растениеводством, птицеводством, производством кормов и вина.
Министр действительно сам обратился в правительство с письменной просьбой о проверке своей ситуации на конфликт интересов. Но сделал это не перед назначением на должность, а лишь в наступившем году — под давлением депутата Госдумы Александра Хинштейна.
— В соответствии с законом о противодействии коррупции под конфликтом интересов понимается ситуация, когда личная заинтересованность должностного лица может повлиять на надлежащее исполнение им своих обязанностей, — сказал «МК» Александр ХИНШТЕЙН. — При этом под личной заинтересованностью подразумевается возможность получения денег, имущества или иных выгод. Наличие родственных отношений министра сельского хозяйства с хозяевами агрохолдинга такую возможность предоставляет.
30 ноября прошлого года проходила встреча Ткачева с фракцией «Единая Россия» в Госдуме, на которой я поднял этот вопрос. Реакция министра была ироничной, он попытался перевести все шутку: «А как мне быть, что же теперь — от родственников отказываться»?
Я ответил, что от родственников отказываться не нужно, но необходимо поступить так, как об этом говорит закон. А именно: подать заявление о том, что конфликт интересов вероятен и вы просите собрать комиссию, которая рассмотрит этот вопрос.
Ткачев пообещал, что это сделает в течение месяца, но не сделал.
Поэтому 13 января я направил ему обращение, в котором попросил проинформировать о том, как он намерен урегулировать данную ситуацию. На этот запрос Ткачев ответил уже достаточно оперативно, сообщив 18 января, что такое уведомление в адрес председателя правительства направлено.
Правительство не усмотрело конфликта интересов в данной ситуации. Мне трудно оценивать, как такое может быть, потому что я не видел материалов работы комиссии. Но одновременно идут сообщения о том, что агрохолдинг Ткачева увеличил объемы выручки и свои активы.
— Вы полагаете, что это предприятие стало зарабатывать больше в связи с тем, что Ткачев возглавил профильное министерство?
— Мы не понимаем, с чем это связано: или они стали работать лучше, или появилась возможность получать дополнительное содействие от министра. В этом и хотелось бы разобраться. Получает ли холдинг заказы от государства? По какой причине супруга министра расшила производство вина? Делится ли она своей зарплатой с мужем? Мне кажется, что если бы министр сельского хозяйства европейской страны оказался близким родственником крупнейшего производителя, то это вызвало бы живой интерес у общественности. Это то же самое, что если у главы ЦБ муж окажется учредителем коммерческого банка, а жена министра промышленности станет хозяином крупнейшего автопроизводителя. Такие случаи вызвали бы резонанс. Потому что если это не конфликт интересов, то совсем не понятно, что же тогда конфликт интересов? И я сейчас буду добиваться только одного: возможности ознакомиться с материалами работы комиссии и обнародовать их. И выслушать самого министра. Если ему нечего стесняться, то пусть он встанет и откровенно скажет, что государство производствам его родственников работать никак не помогает. Или, может быть, даже мешает.
— Во всем мире членами правительства, сенаторами и президентами становятся люди состоятельные. Не бежим ли мы впереди планеты всей, требуя запретить власть имущим иметь свои предприятия?
— Пусть имеют. Но не должно возникать даже подозрения, что наличие министерского портфеля помогает обогащению в личном бизнесе. Мне Ткачев ничего плохого не сделал. Но у нас пока только один профильный министр, родственники которого работают в бизнесе его сферы влияния. Поэтому я задал вопрос именно ему.
И все-таки насколько актуален данный вопрос? Неужели для России имеет значение, какой агрохолдинг поставляет покупателю еду: связанный с министром или нет?
— Ткачев благодаря своему портфелю стал одним из участников программы антисанкций. А это ему выгодно не только как министру, но и как человеку, связанному с большим агрохолдингом. Что бы там ни говорили, интерес, конечно, есть, — сказал «МК» гендиректор Центра политических технологий Игорь БУНИН. — А антисанкции принесли не только пользу сельскому хозяйству, но и ущерб обычному россиянину. Помимо сокращения ассортимента, снижения конкуренции они внесли вклад в рост инфляции. С последним утверждением никто даже и не спорит. Поэтому было бы правильнее, чтобы отраслью управлял человек, не связанный с ней коммерчески столь прямо, а при принятии решений не думал о том, получит ли прибыль его «маленькое фермерское хозяйство». Это опасный прецедент. Похожая проблема была во Франции, но только в гораздо более завуалированном виде. Там люди, отработавшие в министерствах и получив право на пенсию, уходили в председатели совета директоров или в гендиректора крупных компаний. И они использовали свои чиновничьи знания на благо этих предприятий. Что признали конфликтом интересов, и теперь уходить в отрасль, связанную с твоим министерством, нельзя. А у нас совершенно спокойно можно иметь предприятие и одновременно руководить этой отраслью.
— Почему же правительственная комиссия не нашла в этом конфликта интересов?
— Потому что правительство не может признать свою кадровую ошибку.
