Чеченская Республика готовится отпраздновать свой День победы, официально именуемый Днем мира, — очередную годовщину окончания контртеррористической операции, известной также как «вторая чеченская война». Режим КТО на территории ЧР был официально отменен семь лет назад — 16 апреля 2009 года. Но вслед за этим чеченцы отметят куда более скорбную дату: 20 лет назад, 21 апреля 1996 года, в результате операции российских спецслужб погиб первый президент непризнанной Чеченской республики Ичкерии Джохар Дудаев. «Я любил его, и уважал, и ценил, — вспоминает нынешний глава республики. — Чтобы увидеть Дудаева, я каждое утро выходил на остановку, ехал на автобусе в Грозный и до вечера там ждал, пока он выйдет...» Кстати, по словам очевидцев, последними словами мятежного генерала было: «Доведите дело до конца». Доподлинно не известно, гулял ли юный Рамзан Кадыров по терекским кручам, исполненный дум о завещании своего кумира. И тем более сомнительно, что он когда-либо изрекал ленинское: «Мы пойдем другим путем». Однако результат налицо: стратегия, избранная Рамзаном, позволила добиться в итоге того, о чем пионер чеченской государственности мог только мечтать.
Активность чеченского лидера вышла далеко за пределы территории республики, не встречая при этом ни малейшего противодействия со стороны федерального центра. Что бы ни говорил и ни делал Рамзан, в каких бы скандальных и темных историях ни был замешан, из уст первых лиц слышны лишь похвалы и ободряющее: «Так держать!» Апофеозом высочайшего благоволения стало недавнее назначение Кадырова временно исполняющим обязанности главы республики — после истечения пятилетнего срока его полномочий. Что в наших реалиях равнозначно переутверждению: результат будущих выборов сомнений ни у кого не вызывает.
Жертвоприношение
«Праздник сегодня царил во всех муниципалитетах... В рамках празднования назначения главы Чечни на пост исполняющего обязанности главы Чеченской Республики артисты государственной филармонии исполнили полюбившиеся композиции, ну а жители показывали свое умение танцевать... Счастливыми возгласами участники веселья поддерживают курс главы Чечни, выражают уверенность, что счастливое будущее региона связано только с его именем... В честь праздничного события работники «Сурсада» провели обряд жертвоприношения. Мясо животного раздали работникам предприятия...» Трудно сказать, в какой мере репортаж чеченской государственной телерадиокомпании «Грозный» передает истинные мысли и чувства жителей республики, — на этот счет есть разные мнения, но специфику тамошней общественно-политической атмосферы он, что называется, выдает с головой.
Впрочем, не такая уж она специфически чеченская. Вот ведь и в московских коридорах власти вполне согласны с героями телесюжета в том, что «лучшего руководителя субъекта, чем Рамзан Кадыров, найти просто невозможно». И так же, как и работники предприятия «Сурсад», готовы пойти на жертвы. По крайней мере репутационные. К моменту завершения второго кадыровского срока имиджевые издержки власти, связанные с явлением, именуемым в просторечии «кадыровщиной», достигли, казалось, критической массы. Наиболее солидное пополнение этот счет получил после убийства Немцова: соратники погибшего оппозиционного политика открыто обвинили Рамзана Кадырова в причастности к преступлению. И обвинения не выглядят такими уж нелепыми.
Трудно пока сказать что-либо определенное по поводу юридической составляющей вопроса, но политическая ответственность главы региона обнаруживается невооруженным глазом. Непосредственный исполнитель убийства — Заур Дадаев, в недалеком прошлом офицер «кадыровской гвардии», 141-го специального моторизованного полка внутренних войск, более известного как полк «Север», — лично знаком Рамзану и характеризуется им исключительно с положительной стороны, как «настоящий патриот России». Еще более близок к чеченскому властному олимпу Руслан Геремеев, подозреваемый в организации убийства и в настоящий момент скрывающийся от следствия. Геремеев, майор, комбат «Севера» и бывший непосредственный начальник Дадаева, приходится близким родственником, а именно племянником, аж трем ближайшим соратникам Кадырова — депутату Госдумы Адаму Делимханову (Рамзан называет его своим возможным преемником), члену Совета Федерации Сулейману Геремееву и бывшему командиру «Севера» Алибеку Геремееву (в прошлом году он пошел на повышение — назначен замкомандующего 46-й отдельной бригадой ВВ МВД РФ).
При этом Кадыров не только не стремился предстать перед публикой «белым и пушистым», а такое впечатление, что делал все, чтобы усугубить образ «беспредельщика». В редком своем выступлении Кадыров не обрушивался на либеральную оппозицию, удостоившуюся целой россыпи красочных эпитетов — «шакалья стая», «цепные псы США», «враги народа», «полоумный сброд»... И так далее и тому подобное. Причем если сам Кадыров всякий раз предусмотрительно оговаривался, что карать «шакалов» за их нелояльность и бесчинства следует строго в рамках закона, то праведный гнев некоторых членов его команды явно не помещался в это прокрустово ложе. «Кто бы он ни был, где бы он ни находился, за каждое слово, сказанное в адрес главы Чеченской Республики, Президента России Владимира Путина, этих людей мы все знаем, списки у нас в карманах, они будут за это отвечать! — заявил, выступая на январском митинге в Грозном, Адам Делимханов. — По закону будут отвечать. И не по закону».
Впрочем, опубликовав на своей странице в Instagram видео, на котором председатель ПАРНАС Михаил Касьянов беседует с зампредом партии Владимиром Кара-Мурзой, Кадыров, несомненно, перебил эту ставку. На изображение был наложен фильтр, имитировавший прицел снайперской винтовки, комментарий гласил: «Касьянов приехал в Страсбург за деньгами для российской оппозиции. Кто не понял, тот поймет». Касьянов и Кара-Мурза поняли это так, что Кадыров открыто угрожает им убийством. И вряд ли у кого-то повернется язык сказать, что они страдают манией преследования. Тем более если учесть, что Касьянову незадолго до этого надели на голову торт, назвав «предателем России», а Кара-Мурза при весьма странных обстоятельствах получил сильнейшее отравление, после которого, что называется, еле выкарабкался.
Не отрекаются любя
Нападками на оппозицию дело не ограничилось. Кадыров не побоялся вступить в открытый конфликт с федеральными силовыми ведомствами. Поводом послужила операция по розыску подозреваемого в тяжком преступлении, проведенная в столице Чечни полицейскими из Ставропольского края. Разыскиваемый в ходе задержания был убит. Реакция главы республики была ошеломляюще жесткой. «Официально заявляю, что если без вашего ведома на вашей территории появляется, не имеет значения — москвич или ставропольчанин, — открыть огонь на поражение, — заявил Кадыров 20 апреля на совещании с руководителями республиканских силовых структур. — С нами должны считаться».
Эти, а также некоторые другие факты — в том числе ход расследования убийства Немцова — дали некоторым аналитикам основания полагать, что в лице руководителей федеральных силовых структур «распоясавшийся» Кадыров обрел серьезного аппаратного недруга. Мол, караул, достал! А оппозиция, соответственно, — тактического союзника. «Последние безумные медийные выступления кадыровцев резко настраивают против них большинство российского общества, несмотря на то, что угрозы относятся только к либералам, — писал публицист и политолог Андрей Пионтковский. — Это играет на руку силовикам, которые вновь могут потребовать от Путина убрать Кадырова, опираясь теперь уже на широкую общественную поддержку. Кадыров совершает большую ошибку, преувеличивая возможности Путина по удержанию ситуации под контролем...»
Как бы подтверждая эту логику, Кадыров заявил о том, что не держится за свой пост: «Сейчас, чтобы не использовали мое имя против моего народа, я считаю, что руководству государства нужно найти другого человека... Мое время уже пришло. Я считаю, что у каждого человека есть предел, и для Кадырова — это пик». В искренность этих слов, правда, поверили немногие. Они были восприняты как очередной ход Кадырова в ведущейся им политической игре. Но, по мнению опытных «кремлеведов», ход крайне неудачный. А то и просто самоубийственный. Ведь решив оставить Кадырова на его посту, Путин становился в позу просителя, присоединяясь к многотысячному хору кадыровских поклонников, неумолчно скандирующему: «Рамзан, не уходи!» А ну как обидится, осерчает за такое «некомильфо» надежа-государь?
Но переживания оказались совершенно напрасными: президент у нас, как выяснилось, выше обид, политесов и многочисленных скандалов, сильно «увлажнивших» репутацию его ставленника (а заодно и его собственную). При этом надо заметить, что Путин мало походит на человека, принявшего решение скрепя сердце, смирившись с непреодолимой силой обстоятельств. Начнем с того, что о назначении Кадырова Путин сообщил ему лично — во время встречи в своем кремлевском кабинете. Далеко не каждый, мягко говоря, глава региона удостаивается такой чести. Откровенно говоря, за последнее время таких случаев припомнить вообще не удалось. А ведь некоторые эксперты-утописты договорились до того, что Путин Кадырова уже и на порог к себе не пускает. Еще меньше оснований для разговоров о «царской немилости» дает содержание разговора между назначаемым и назначающим.
Владимир Владимирович буквально не мог нахвалиться новоиспеченным врио: «Чечня преобразилась... У Вас это получается... Для меня было даже неожиданным, что Вы, человек, настроенный совсем на другие цели в жизни, вдруг превратились в хорошего хозяйственника...» Пожалуй, единственное, что при некоторой фантазии можно отнести к критике — пожелание больше внимания уделять «контактам с федеральными органами власти», в особенности в том, что касается «обеспечения вопросов безопасности». Правда, последовавшая тут же комплиментарная оговорка полностью нивелировала этот эффект: «Чечня стала безопасным местом для жизни наших граждан, для жителей Чечни, и это достигнуто в том числе в значительной степени благодаря Вашим усилиям...» Если это опала, то что тогда фавор?
Замене не подлежит
По мнению Алексея Малашенко, председателя программы «Религия, общество и безопасность» Московского центра Карнеги, мотивы путинского решения совершено понятны: «Как бы ни относиться к Рамзану, на сегодняшний день, с моей точки зрения, альтернативы ему нет. Альтернатива — сумбур вместо музыки. Как бы его ни критиковали — а его, безусловно, есть за что критиковать, — он весьма популярен у себя в республике. Его могут не любить, но то, что уважают, — однозначно. Ни у кого бы не получилось так «держать» Чечню, как «держит» ее Кадыров». Причем в будущем потребность центра в жесткой кадыровской руке еще больше возрастет, полагает эксперт: «Если экономический кризис больно ударит по Кавказу, а он уже начинает бить, то я не исключаю появления здесь социального протеста, который, как это всегда бывает в мусульманских регионах, примет, скорее всего, исламистскую форму. И тут тем более Рамзан будет востребован». Более того, по мнению Малашенко, на курсе политических акций Кадырова не отразится даже гипотетическая смена хозяина Кремля: «Кто бы ни стал президентом, хоть Володя Рыжков, он оставит Рамзана. И правильно сделает».
Первый вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин не считает политическое будущее Кадырова таким уж безоблачным. Тучки на горизонте просматриваются, по мнению эксперта, достаточно отчетливо: федеральный центр хотел бы в большей степени контролировать ситуацию в Чечне и в меньшей степени зависеть от Кадырова. Или даже вовсе не зависеть. Вряд ли Кадырова уволят «в никуда», но «отставка наверх» — перемещение на какую-то почетную федеральную должность — сценарий вполне вероятный. Впрочем, реализоваться он сможет не раньше, чем Кадырову найдут подходящую замену, что случится не скоро. Короче говоря, это «задача не ближайшего будущего». С точки же зрения текущих задач Кадыров, по мнению Макаркина, устраивает центр, являясь во вверенном ему регионе «гарантом стабильности».
Что же до возгласов со стороны возмущенной общественности, то они Кремль совершенно не волнуют. «Вы слышали такие возгласы с трибуны Госдумы и трибуны СФ? — спрашивает Макаркин. — Хотя бы от одной парламентской фракции? Вы слышали такие возгласы со стороны президентского электората? Кремль исходит из очень простой вещи: отставки Кадырова требуют люди, которые за российского президента голосовать, скорее всего, не будут и спасибо ему за эту отставку не скажут. И значит, на них можно не обращать внимания. Ну или обращать поскольку-постольку».
Остаются еще, правда, «возмущенные силовики». Но, как заверил «МК» вице-президент Международной ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа», шеф-редактор газеты «Спецназ России» подполковник ФСБ в запасе Алексей Филатов, слухи о конфликте между российскими силовыми структурами и руководством Чечни сильно преувеличены. Нелишним, кстати, будет уточнить, что с беспокойным регионом ветеран спецназа знаком не понаслышке: в составе группы «Альфа» Филатов принимал участие в обеих «чеченских войнах». Да, определенное «напряжение» существует, признает собеседник обозревателя «МК». «Когда Рамзан заявил, выступая перед собранными на грозненском стадионе бойцами чеченских силовых структур, что они являются «пехотой Путина», у одного из ветеранов нашего подразделения вырвалось: «Если они пехота Путина, что мы тогда кто?», — рассказывает Филатов. Сам он подобное отношение совершенно не разделяет, квалифицируя его как «просто ревность».
Чувство пусть и не самое здоровое, но применительно к данной ситуации вполне безобидное: по словам Филатова, разговоры о жестком противостоянии Грозного и федеральных силовиков не имеют под собой реальной почвы. Еще более нелепой представляется альфовцу мысль о том, что на смещении Кадырова могли настаивать руководители российских силовых ведомств. Во всяком случае, за руководство ФСБ он в этом смысле готов ручаться: «Там работают очень грамотные профессионалы, они ни в коем случае не пошли бы на такой деструктив. Учитывая, что регион все равно остается нестабильным, смена руководства Чеченской Республики была бы сегодня просто опасной для государства».
Филатов приводит уже знакомый довод: альтернативы Кадырову нет, «на данный момент уход его невозможен». Что же до финансовых и разнообразных политических издержек такого способа умиротворения Чечни — скандалы, интриги, расследования, — то, по мнению альфовца, они с лихвой перекрываются плюсами: «Худой мир лучше хорошей войны. Когда я слышу лозунг «Хватить кормить Кавказ», то всегда говорю: разве лучше было бы, если бы мы продолжали там сражаться, хоронить своих товарищей? В любом случае сегодня в Чечне более здоровая обстановка, чем в 2002 году, когда я там в последний раз был с автоматом». Кроме того, «все течет, все меняется, Рамзан Ахматович становится все более опытным политиком». В общем, перемелется — мука будет.
Выходное пособие
Вышеприведенные рассуждения исчерпывающе объясняют причины оставления Кадырова на чеченском хозяйстве. Однако вопрос, почему ему позволили выйти из регионального закутка на широкий общероссийский политический простор, остается открытым. К опции «не суйтесь в мои дела», предоставленной главе Чечни прежним неписаным договором с центром, добавилась «сам могу вмешиваться во что хочу». Может быть, расширение зоны влияния стало компенсацией за сокращение дотаций? Кризис все-таки. Однако, по информации Натальи Зубаревич, директора региональной программы Независимого института социальной политики, финансовая река, впадающая в чеченский бюджет, не только не обмелела, но стала даже более полноводной. По итогам 2015 года трансферты российским регионам в целом не выросли, а без учета Крыма — даже сократились на 3 процента. В то же время Чечня получила на 8 процентов больше. «Полагаю, что в этом году им еще добавят», — прогнозирует эксперт.
Ничуть не более правдоподобна версия, согласно которой Кадыров не делает ничего такого, что не было бы разрешено прочим региональным лидерам. Просто, мол, выбивается из общего ряда благодаря харизме и неуемной энергии. Ну и отчасти за счет специфики самого субъекта, героически сопротивляющегося международному терроризму. Следует, однако, заметить, что есть регионы, которые сопротивляются ничуть не менее героически. Взять хотя бы Дагестан, в котором что ни день — теракты и бои с исламистским подпольем. Передний край борьбы с «шайтанами» пролегает сегодня именно там, однако главы Дагестана, Рамазана Абдулатипова, почти не видно и не слышно. Во всяком случае, если сравнивать с Кадыровым. Справедливости ради, правда, надо сказать, что многие руководители субъектов сами предпочитают не привлекать внимание к своей персоне: подальше от царей — голова целей. Но тем удивительней тогда бесстрашие Рамзана, нисколько не боящегося быть заподозренным в несанкционированной активности. А ведь как показывает история яркого, но короткого «лужковского бунта», с теми, кто проявляет нарочитое своеволие, разговор у Кремля обычно недолгий. Сколь бы велики ни были их заслуги перед властью и нагулянный на момент низвержения политический вес.
Версия популярная в либеральных кругах: Кремль и рад бы окоротить Кадырова, но бессилен это сделать. Такой точки зрения придерживается, в частности, Наталья Зубаревич: «Читайте Шварца. В Кремле уже не могут сказать: «Тень, знай свое место». Тень заняла другое место, и оно не совсем то, которое кажется правильным федеральному центру. Если государство теряет монополию на насилие и в стране появляется альтернативный центр силы, это означает утрату государства». Менее образно, но более эмоционально ту же версию излагает зампред партии ПАРНАС Илья Яшин: «Путин в очередной раз продемонстрировал полную беспомощность перед бандитами, которые захватили власть в Чечне. Зашкаливающая коррупция, систематические нападения на людей, демонстративное пренебрежение российскими законами в республике — и абсолютное бездействие федеральных властей на этом фоне. Путин создал на Северном Кавказе проблему и сам не понимает, как ее решать. А у Кадырова вновь развязаны руки».
То есть получается, что обмен любезностями в президентском кабинете — не более чем спектакль? Что на самом деле Путин был растерян и преисполнен бессильного гнева? Честно говоря, не верится. Но дело даже не в субъективных ощущениях. Просто понятие «беспомощность» предполагает наличие некой цели, которую человек — социальная группа, институт власти и т.п. — хочет, но не может достичь. Иными словами, намерения должны несколько расходиться с реальностью. Однако в том, что касается отношения Путина к Кадырову, наблюдается редкостное для политики единство слова и дела. Невозможно найти ни одного выступления президента, которое содержало бы критику главы Чечни или проводимой им политики. О Кадырове-младшем президент высказывается точно так же, как о его покойном отце: либо ничего, либо хорошо. Причем от года к году комплименты становятся все более цветистыми. И, соответственно, не обнаруживается ни одного решения, которое противоречило бы этим дифирамбам: назначения, переназначения, награждения...
А осенью минувшего года эти высокие отношения перешли на какой-то совсем уж заоблачный уровень. Южно-Сахалинский суд признал тогда экстремистской книгу «Мольба (дуа) к Богу: ее назначение и место в исламе», содержащую цитаты из Корана. Кадыров разошелся не на шутку: назвал прокурора и судью «шайтанами» и «предателями» и пообещал лично призвать их к ответу, если с ними не разберутся «законным образом». Генпрокуратура, как водится, не нашла в словах Рамзана ничего криминального. Но сенсация не в этом — случалось главе Чечни закатывать скандалы и похлеще, — а в том, как отреагировал Путин. Через месяц после инцидента Президент РФ внес в Госдуму проект закона, запрещающий признавать экстремистскими тексты священных книг.
Кто после этого скажет, что Рамзан был не прав! И кто обвинит президента в бездействии и утрате контроля над ситуацией? Контроль есть, и достаточно плотный. Хотя и совсем не такой, о котором мечтается правозащитникам.
Кадыров 2.0
Все указывает на то, что Рамзан Кадыров — не отбившийся от рук анфан террибль, а кропотливо пестуемый Кремлем политический проект. Когда-то сугубо региональный, а с некоторых пор вышедший на федеральный уровень. Теперь его уже, пожалуй, можно назвать «Кадыров 2.0». Патронаж осуществляется на трех уровнях. Во-первых, это прямая поддержка президента, готового в любой момент подстраховать, подставить плечо. Во-вторых, режим наибольшего благоприятствования в отношениях со структурами федеральной власти. В том числе — или даже прежде всего — правоохранительными органами: чеченский государственный муж у нас нынче как жена Цезаря — вне подозрений. В-третьих, «раскрутка» государственными или провластными средствами массовой информации. Кадыров там не просто «персона грата». Регулярность, с которой в этих СМИ появляются заявления и интервью Рамзана (а с недавних пор — и подписанные его именем статьи), заставляет предполагать существование скоординированного медиаплана.
И усилия дают свои плоды: несмотря на скандалы — а может быть, как раз благодаря им, — популярность Рамзана в стране неуклонно растет. По данным «Левада-Центра», в прошлом году Кадыров вошел в десятку общественных деятелей, пользующихся наибольшим доверием россиян. Сегодня чеченский лидер занимает в этом рейтинге седьмую строчку, опережая патриарха Кирилла, мэра Москвы Сергея Собянина и главу президентской администрации Сергея Иванова. Похоже, народу нравится образ, транслируемый Кадыровым: решительный, бескомпромиссный и энергичный мачо, готовый любому порвать глотку за Путина и своих земляков. В общем, слуга царю, отец солдатам. И, судя по всему, этот образ все больше нравится самому Путину.
О том, какова конечная цель проекта «Кадыров 2.0», сегодня можно лишь гадать. Версия, согласно которой главу Чечни продвигают в путинские преемники, пока смотрится чересчур экзотично. Впрочем, по мере того, как Рамзан будет продвигаться по ступенькам рейтинга всероссийской популярности, она станет выглядеть, несомненно, все менее забавной.
Кстати, сайт «кадыровпрезидент.рф» уже создан. И рассуждения его неведомых создателей не лишены своей логики: «Из ближайшего окружения Владимира Владимировича присутствует в основном старая команда, причем старая в обоих смыслах этого слова. Самый на сегодня реальный вариант — Д.А.Медведев. Однако... у Дмитрия Анатольевича есть одна слабость — он не боец. А страна сегодня находится практически в состоянии войны... Поэтому сильный, волевой, имеющий опыт руководства и прекрасно понимающий, что его жизнь и жизнь России — в одной связке, Рамзан Кадыров продолжит политику независимого и сильного государства. Или вы сомневаетесь, что наша страна под руководством грузина сожгла Берлин? Пусть волчица воет от бессилья на Капитолийском холме, Рамзану Кадырову под силу оставить ее без зубов. Власть должна передаваться от сильного к сильному, власть должна быть надежной».
Стоит вспомнить, однако, что писал о вышеупомянутом победоносном грузине его предшественник: «Тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью» (В.И.Ленин. «Письмо к съезду»). Надо полагать, что при всем своем нежном отношении к Рамзану Владимир Владимирович не хуже Владимира Ильича сознает риски, связанные с возведением обладателя горячей кавказской крови на российский престол. В этом случае ситуация и впрямь рано или поздно вышла бы из-под путинского контроля. И скорее рано, чем поздно. Эту ли цель преследует президент, готовя операцию «Преемник»? Разумеется, нет. А в том, что такая операция готовится, сомневаться не приходится. Человек, увы, не вечен, когда-нибудь нужно будет сдавать пост №1. Не в 2018-м — так в 2024-м. Не в 2024-м — так в 2030-м.
Понятно, что Кадыров — плохой преемник. Но хорошее средство контроля над преемником. Если ничего не сорвется и проект «Кадыров 2.0» будет успешно реализован, от незаменимого «пехотинца Путина» очень многое будет зависеть в постпутинской России. А значит — и от самого Путина.
