Прошло 25 лет со дня проведения референдума, на котором 77,8% граждан проголосовали за сохранение СССР, что, однако, не спасло страну от распада.
Народная память и уж тем более мифология — штука необъективная. События смешиваются, их причины и следствия путаются.
Большинство населения нашей страны знает, что в 1990-е их материальное положение ухудшилась по сравнению с концом 1980-х годов. И для значительного числа людей — это безусловная правда.
Поскольку для многих самым запомнившимся явлением в период ухудшения материального положения был распад страны, то память народная связала эти два феномена как причину и следствие. (Хотя по правде именно ухудшение материальной ситуации привело к распаду страны, а не наоборот, но это не важно.)
Однако в реальной экономике того времени одновременно происходило сразу несколько процессов: одни из них толкали вверх, другие — вниз, и общее результирующее ухудшение ситуации было суммой множества явлений, а не следствием одного из них.
Основным процессом, заставившим значительные группы населения почувствовать ухудшение материального благосостояния, был рост неравенства доходов. В СССР разница в доходах между 10% самых богатых и 10% самых бедных оценивалась примерно в 4 раза — в современной России эта разница по разным оценкам колеблется от 12 до 14 раз.
По объему потребления домашних хозяйств современная Россия обогнала показатели 1991 года уже в 2001 году. Это произошло в том числе за счет уменьшения доли ВПК и капитальных вложений в экономике; экономика сократилась, а потребление населения при этом выросло. Только этот прирост пришелся на верхние 20% населения, а остальные многое потеряли.
Общий объем потребления домашних хозяйств на душу населения в современной России превышает уровень 1991 года больше чем в два раза, однако до сих пор более 20% населения живут хуже, чем тогда. Причина та же — драматический рост неравенства, ведь верхние 20% живут в несколько раз лучше.
Вторым важным фактором, повлиявшим на ухудшение материального положения населения в 1990-е годы был трансформационный спад, связанный с заменой плановой социалистической системы хозяйствования, на рыночную капиталистическую.
В СССР была неадекватно высокая доля ВПК в экономике, многие производства были катастрофически неэффективны или производили товары ужасного качества. Мы выплавляли в 8 раз больше чугуна, чем США, и из него делали лишь в 2 раза больше стали. Мы производили в 16 раз больше зерноуборочных комбайнов, чем США, и при этом собирали зерна меньше и вынуждены были его импортировать. Энерго- и ресурсоемкость многих производств превышала мировые стандарты в несколько раз. Все эти производства в рыночных условиях были обречены.
В этой связи во всех странах бывшего СССР и Восточной Европы во время изменения структуры экономики происходил трансформационный спад, связанный с закрытием неэффективных производств. Только в Российской Федерации глубина этого спада составила менее 30% ВВП, а, допустим, в Азербайджане почти в 3 раза, а на Украине — в 2 раза.
Почему же российская экономика в 1990-е годы «упала» в значительно меньшей степени, нежели экономики других стран СНГ? А это произошло именно благодаря, а не вопреки распаду СССР.
Дело в том, что если смотреть сальдо межреспубликанского обмена, то РСФСР содержала остальные республики СССР. Общий объем перечислений РСФСР в «остальной СССР» в 1991 году составил 24 млрд тех еще советских рублей или примерно 4% ВВП. Таким образом россияне бесплатно отдавали братским республикам примерно столько же, сколько современная Россия тратит на оборону. Именно прекращение этой поддержки привело к тому, что падение экономики в России было не столь радикальным, а вот падение экономик стран Закавказья, а также Молдавии и Украины имело более драматический характер
Тем людям, которые сегодня сожалеют о распаде Союза, следует задуматься над тем фактом, что средняя пенсия и средняя зарплата по всем странам СНГ за исключением России в среднем в 2 раза ниже, чем зарплата и пенсия в России. И это не говоря уж о том, что граждане некоторых республик бывшего СССР живут сегодня в среднем в 4–5 раз беднее, чем современные россияне.
Сегодня в России иногда раздаются голоса: «Хватит кормить Кавказ». Логика здесь состоит в том, что значительные средства, направляемых сегодня туда, могли бы расходоваться в центральной России. Но Северный Кавказ — это меньше 7 миллионов человек, меньше 5% населения современной России. Прямые расходы на него (исключая социальные фонды) не столь значительны, как кажется многим, — 213 млрд рублей в год, что примерно в 10 раз меньше, чем мы ежегодно тратим на оборону.
А в одном Узбекистане сегодня проживает более 30 миллионов человек. Если вернуть СССР в старых границах, то сегодня на менее развитые Среднюю Азию и Закавказье пришлось бы более четверти населения объединенной страны. Это 84 миллиона человек, которые пришлось бы содержать нам. Сегодня средние доходы в Узбекистане в 5 раз ниже среднероссийских, и не стоит долго думать о том, кому пришлось бы оплачивать эту разницу, если бы Союз сохранился.
По большому счету кроме нефти и газа мы ничего конкурентоспособного на мировом рынке как не умели производить, так и не научились. Даже в позднем СССР доля инвалютной выручки, получаемой от нефти и газа, превышала 60%. Сегодня на нефть и газ приходится 60–70% от всего нашего экспорта.
Но ведь важно не сколько нефти ты производишь всего, а то сколько нефти приходится на одного жителя. Кувейт добывает нефти в 3,5 раза меньше России, но на одного жителя ее приходится в 16 раз больше, поэтому Кувейт может обеспечить такой высокий уровень жизни.
Сегодня Россия добывает на каждого своего жителя примерно 25 баррелей в год. Если провести подобный расчет в границах бывшего СССР с учетом нефти Азербайджана и Казахстана, то получится, что, вернись Союз, сегодня там добывалось бы примерно 13 баррелей на человека. В два раза меньше. В те самые два раза, в которые у нас выше зарплата и пенсия.
В случае сохранения Советского Союза и без того ограниченный поток нефтедолларов был бы неизбежно перераспределен от депрессивных регионов Центральной России к еще более бедным и отсталым кишлакам Центральной Азии. Поэтому я глубоко убежден, что российское население — вот главный выигравший от распада СССР.
Можно долго спорить о том, что реформы можно было бы проводить по-другому, что воровать можно было бы меньше. Это все правда: проводи мы реформы аккуратнее и меньше воруй — было бы лучше, но содержание обузы такого масштаба, как современная Средняя Азия, тянуло бы нас вниз, как тяжеленная гиря. И нам необычайно повезло, что в 1991 году нам относительно бескровно удалось от этой гири избавиться.
Вниз бы нас тянула не только Средняя Азия. Все 1990-е и 2000-е граждане вполне европейских Украины и Молдовы жили значительно хуже россиян. И это происходило не потому, что наше правительство было умней, а исключительно потому, что в России нефть есть, а на Украине и в Молдове — нет. Ну а кроме нефти, как я уже говорил, производить мы ничего не научились.
Но если Украина и Молдова тяготили бы нас только экономически, то Средняя Азия тянула бы нас в Средневековье еще и социально-политически.
Сегодня мы видим, как на Северном Кавказе институты власти и права работают несколько по-другому, нежели в остальной России. Многие практики там носят архаичный и откровенно феодальный характер, нарушается единство правового поля страны.
Мы сталкиваемся с подобными эксцессами не только там. Многие способы «решать дела» перекочевывают с периферии в центр, затрудняя наше развитие. Не говорю уже про уровень достигнутой там «демократии».
Представим себе, что подобным образом жила бы не 1/20, а 1/4 нашей страны? С рабовладельческими практиками, феодальными беями и архаичными кланами. Скорость эскадры всегда определяется скоростью самого медленного корабля. Сохрани мы Среднюю Азию в своем составе — это бы радикально замедлило социально-экономическую модернизацию нашего общества.
Еще раз повторю три основные высказанные здесь мысли:
1. Падение жизненного уровня населения в 1990-е годы было связано не с распадом СССР, а с переходом к рыночной экономике и ростом социального неравенства.
2. Сам по себе эффект от распада страны, «очищенный» от других составляющих, обеспечил исключительно положительный вклад в благосостояние россиян. Сегодня остальная часть бывшего СССР живет в среднем значительно хуже, чем россияне, и если бы нам пришлось их содержать и развивать, примерно половина зарплаты или пенсии рядового россиянина уходило бы сегодня в кишлаки Средней Азии.
3. В 1991 году нам несказанно повезло, что удалось относительно бескровно избавиться от такого количества «балласта».
Из всего вышесказанного никак не следует вывод о том, что автор призывает и дальше отделять от страны слаборазвитые территории. Изменение границ — дело всегда рискованное, чреватое гражданской войной, поэтому не стоит судьбу испытывать. Невероятная удача при распаде СССР состояла именно в относительно бескровном его характере. Второй раз может не повезти.
